Два гения и одно злодейство - Соболева Лариса Павловна (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
ПРЕДМЕСТЬЕ ПАРИЖА, ЧАС СПУСТЯ
Так случается: ни с того ни с сего невесть откуда наползают тучи и обрушивается дождь. Сначала люди в машине надеялись, что сизые облака рассеются так же быстро, как и набежали, но у самой цели по крыше авто забарабанил дождь. Разочарованные путешественники минут пять наблюдали за потоками воды, омывающими стекла, и, кроме фразы Полин о счастливой случайности – смене открытой машины на закрытую, – никто не произнес ни слова. Влад, сидевший сзади между двух пар острых коленок, предложил:
– По-моему, пикник не состоялся.
– Это по-твоему, – возразил Володька, ему доставляло удовольствие перечить Владу, нехороший симптом. – Франция не Россия, где снег может свалиться в сентябре.
Он решительно раздевался, остальные с любопытством, а француженки с восхищением, наблюдали. Влад с сомнением спросил:
– Ты собираешься наружу?
– Естественно.
– Все художники вангогнутые. Это у вас стиль такой?
Володька проигнорировал словесный выпад, выскочил под природный душ. Однако! Франция – страна теплая, но дождь в октябре у них холодный. Гусиная кожа покрывала Володьку от мочек ушей до пят. Он поспешил к реке. Перед тем как войти в воду, оглянулся. Сквозь пелену дождя рассмотрел Влада с недовольной физиономией, что-то говорившего Полин. Явно гадость, явно о Володьке. «Да что ж это он так раздражает меня, – подумал Володька, – ведь ничего плохого он не сделал, только хорошее. Нельзя же не воспринимать человека лишь за его высокомерный нрав. А может, зависть гложет меня? Он удачно пристроился, умеет при первом знакомстве показать себя с лучших сторон, обладает деловыми качествами и преуспевает. У меня же одно стабильное «достоинство»: вляпываюсь как кур в ощип. Если меня и должен кто-то раздражать, то это я сам».
Вода в реке – жуть, и в первый момент захотелось истошно завопить, выпрыгнув. Но в машине за ним следило четыре пары глаз, рисануться потянуло помимо воли. Разгребая воду на середине реки, осмотрелся. Место на самом деле живописное, бери и пиши. Берег густо порос кустарниками и группами деревьев. Открытые места, прилегающие к водe, тоже окружены зеленой изгородью.
Из машины, визжа и смеясь, выскочили Софи и Одетт. Володька полагал, что девушки с именем Одетта встречаются лишь в сказочных балетах Чайковского, ан нет, живьем тоже. Обе танцорки (Софи хорошенькая блондинка, Одетт шатенка, переходящая в брюнетку, каким-то особым способом покрашенная) нагишом скакали под дождем, выражая восторг совершенно дикими воплями. Что-то в этом было детское, бесхитростное, Володька искренне рассмеялся, глядя на их безудержный танец. Дурехи, не их хлипким телам плясать под дождичком. Выбираясь из воды, уже не так остро ощущал холод. Привыкнув во время путешествия купаться в европейских реках, текущих с гор, быстро адаптировался и чувствовал себя превосходно. Полин в темно-синем купальнике ежилась под струями и, осторожно ступая по траве, шла к реке.
– Полина, ты восхитительна! – крикнул из машины Влад.
«А он на комплименты не скуп», – отметил Володька. Однако она действительно восхитительна, раздетая – она была не худой и хрупкой, как казалось в одежде, а с округлыми формами, но его передернуло от реплики Влада, и нечто злобное ощерилось внутри. «Я его ненавижу», – признался себе и тряхнул головой, прогоняя необоснованную ненависть.
– Не надо, вода холодная, – схватил он за руку Полин.
– Мне 33 года, я давно живу без гувернеров.
Выдернула руку, разбежалась и нырнула. Володьку обдало приятным теплом. Она боится. Кого, спрашивается, и почему? Ответ: Володьку. Иначе зачем подчеркивать разницу в возрасте при каждом удобном случае, зачем дуться? Была б равнодушна к нему, смотрела бы на выходки нанятого маляра сквозь пальцы. Она же нервничает, сторонится, значит, боится его и себя, того, что может произойти между ними. Логично? Логично. Ему стало весело, не ощущал вовсе холодного дождя, который заметно приутих.
В небе кое-где просматривалась синева. Володька подставил лицо редеющим каплям, не забывая присматривать за Полин, плывшей против течения. Хорошо! А жизнь бывает классной теткой! Примерно как сейчас: пишешь сутками, имея необходимые материалы, не надо беспокоиться о завтрашнем дне и, как бы скептически ни относился к собственным чувствам, его влечет к Полин. Это ново, щекочет и замирает в груди, перехватывает горло.
Мимо Полин плавно двигался торчащий из воды сук, видимо, остальная часть коряги намокла и погрузилась под воду. Вдруг Полин неестественно взмахнула руками и исчезла вместе с сучком. Володька, не раздумывая, прыгнул в реку. Вынырнув, огляделся вокруг. Полин не было. Недалеко чуть заметно закручивалась поверхность воды в воронку. Нырнул прямо туда. В замутненной воде с трудом различил Полин, словно прилипшую к большой разветвленной коряге, похожей на спрута. Набрав воздуха, поднырнул, схватил Полин под грудь и с силой вытолкнул наверх. Она судорожно хватала ртом воздух, но их обоих потянуло вниз.
– Держись, – успел сказать Володька, оба снова погрузились в воду.
Коряга зацепилась одним из острых сучков за тонкие бретельки купальника на спине, а водоворот затягивал всех вниз. Володька нащупал ногой корягу и, не выпуская Полин, со всей силы пнул чертову деревяшку два раза. Та, оторвавшись от Полин, поплыла по течению, а они благополучно всплыли.
– Ты как? – спросил Володька, держа ее одной рукой, второй разгребая воду.
– Пусти, я в состоянии плыть. Если б не помешал, я давно бы отцепилась.
– Ну, ты даешь! Вместо жгучей благодарности…
– Жгучими, Володя, могут быть только слезы.
– Неблагодарность тоже. Ладно, в следующий раз утоплю, обещаю.
Ливень кончился. Сизая туча ушла в сторону, освободила место солнцу и белым кучевым облакам. Софи и Одетт надели кое-что из одежды – трусики и короткие маечки, – стуча зубами, вытирали полотенцами волосы, чирикая с Владом. Все трое ничего не заметили. Эх, а в героях походить не помешало б! Володька, взобравшись на большой валун, быстро переключился, так как его в который раз очаровал окружающий мир. «Мама дорогая, до чего ж… Слов нет. И не будет. Есть только краски и кисти, они могут рассказать то, о чем слова молчат», – думал с восторгом. Повернувшись к Полин, Володька негромко позвал:
– Полин, иди сюда, хочу показать тебе кое-что…
В голосе, да и в самом предложении, не слышалось ничего особенного, дескать, хочешь – подходи, не хочешь – не надо. После некоторых колебаний Полин подошла. Он протянул руку, приглашая забраться на валун. Очутившись на камне, она выжидающе, слегка настороженно смотрела на Володьку. Он молча развернул ее спиной к себе. Полин ахнула настолько громко, что мигом привлекла внимание остальных на объект восторга. Софи и Одетт завизжали, показывая пальцами в небо:
– L'arc-en-ciel! L'arc-en-ciel!
Великолепное зрелище: на сизой части неба изогнулась разноцветная радуга, а неподалеку, рассекая облака, отчетливо врезались в землю и реку снопы солнечного света.
– Правда, так не бывает? – спросил Володька, придерживая Полин за плечи.
– Да… Я вижу впервые.
– Мадам, ты больше не сердишься на меня?
Она с улыбкой повернулась… а Володька неожиданно пал духом. Полин… так близко и так далеко, совсем другая, с зовущим, увлекающим огнем в зрачках. Волосы прилипли к щекам и плечам, с их концов стекала вода, пробегая струйками по телу. Полин вдруг стала частью радуги, облаков, мокрых деревьев, того, без чего немыслимо существование. Но и схватить, присвоить ее невозможно, как ту же радугу, она есть и ее, в сущности, нет.
– Пойдем, тебе надо согреться, – сказал помрачневший Володька, спрыгивая с валуна и помогая Полин сойти на землю. «Тебе, Володимир, пора сходить в квартал красных фонарей, и все пройдет».
