Южные Кресты - Кригер Борис (читать книги онлайн полностью без регистрации txt) 📗

– Насилие никогда не приведет к миру! Ваша логика груба и непобедима, и характеризуется как раз полным отсутствием логики. Вы – правы, потому что вы – правы. И кончен разговор. Если ислам обвиняют в жестокости – вы и за это убиваете, даже не понимая, что, убивая за обвинения в жестокости, вы только подтверждаете правоту этих обвинений! Хотя чаще всего вы убиваете вообще без всякого повода. Спорить с вами невозможно и бесполезно. Вы не терпите и малой толики критики. Всё, что вам ведомо, – это насилие, а насилие никогда не приведет к миру! – заявил Сеня.

– Зато насилие обязательно приведет к победе! А мира нам не нужно! ответил Файзал. – Мужчине руки даны не для того, чтобы он чесал себе зад! Мужчине руки даны для того, чтобы держать оружие! Жизнь – не имеет никакого значения. Вы, западные воротилы в очках, залепленных жвачкой, этого не понимаете. Весь мир – это огромное поле битвы, а жизнь – это испытание, которое каждый должен выдержать достойно! Ты вот сидишь в тюрьме за то, что хотел деньжат себе подзаработать на несчастье отсталых стран, взялся ввозить рабочих в Новую Зеландию. А я здесь потому, что собирался взорвать себя на площади! Ты понимаешь разницу?

– Ну, во-первых, я не собирался никого ввозить… Но не в этом дело. Пойми же, Файзал, с вами никто не желает спорить. Более того, вы кажетесь дикими помешанными, которых нужно отлавливать и держать именно в клетках! Мир давно ушел на много столетий вперед от ваших блужданий по душевным пустыням. Отчего ты не желаешь спокойно растить семью, делать какую-нибудь полезную работу, зарабатывать деньги? Разве Аллах не прослезился бы, глядя, как ты ведешь спокойную, благоверную жизнь? Разве тебе кто-то мешает молиться сколько тебе заблагорассудится на своем коврике? Разве кто-то угрожает тебе смертью за то, что ты мусульманин? Почему весь смысл твоей жизни заключается в том, чтобы не давать жить другим? Уверен ли ты, что именно в этом и заключается воля Аллаха? Ведь он не только твой Бог, но и Бог общий, Бог для всех, единственный в своем роде, и ты сам утверждаешь, что другого Бога нам не дано! Я не знаю, что привлекает тебя в твоем древнем и очевидно жестоком культе. Хотя вряд ли он задуман более жестоким, чем любая другая идеология. Если христиане умудрились истолковать учение Христа так, чтобы оправдать костры инквизиции и религиозные войны – то нет такой идеологии, которая не превращалась бы в клинок с окровавленным лезвием. Но почему ты, Файзал, так фанатично предан желанию убивать? Может быть, ты просто жесток от природы, может, ты просто маньяк, садист, прирожденный самоубийца, и рад, что нашел оправдание для убийств? Может быть, не найдя себе этой религии, ты просто тихо вскрыл бы себе вены в ванне? Ничего, так случается довольно часто, чаще, чем многие думают. Но тут ты нашел способ оправдать себя и захватить с собой еще несколько десятков невинных жизний, которые не хотят умирать! Почему, Файзал, ты узурпировал право на Бога? Ведь это и мой Бог, разве не так?

– Нет, не так, – ответил Файзал с раздражением и снова повторил: – В Коране сказано: «И сказали иудеи и христиане: «Мы – сыны Аллаха и возлюбленные Его». Скажи: «Тогда почему Он вас наказывает за ваши грехи? Нет, вы – только люди из тех, кого Он создал…»» [26]. Если Аллах позволяет нам вас убивать, это значит, что он наказывает вас за грехи, и в этом и есть самое твердое, неоспоримое доказательство нашей правоты. То, что Аллах вас создал, вовсе не значит, что вы имеете право на существование. Не все, созданное Аллахом, рождено для жизни, многое рождено для смерти. Мы не смешиваем отбросы с изысканными яствами. Аллах послал нас, чтобы навести порядок, очистить человечество от отбросов, – а для этого необходимо вас всех убить! Лично мое желание взорвать себя на площади всякий сможет понять, если он столкнется с такой несправедливостью, с какой столкнулся я…

– И с какой же несправедливостью? – ехидно полюбопытствовал Сеня.

– Да с той самой, от которой хочется взорвать себя на многолюдной площади! – уклонился от ответа Файзал. – Сразу видно, что ты пока с такой несправедливостью не встречался. Ничего, дай время!

– Ну, если это так, если ты такой смелый и благоверный, и следуешь воле Аллаха, что ж ты до сих пор не убил меня? Вот он я – весь перед тобой, и на площадь ходить не надо, – недобро усмехнулся Сеня.

– Тебя спасла математика, – таинственно заявил Файзал.

– Математика? – удивился Вечнов.

– Она самая. Вот прикинь. Мне дали всего три года. При сроках свыше двух лет за хорошее поведение могут выпустить всего через треть срока. Это значит – скоро я смогу взорваться на площади и убить человек тридцать, а если повезет, то и пятьдесят! А если я убью тебя, возможно, мне присудят лет двадцать или даже пожизненное заключение в отделении строгого режима. Вот такая простая математика тебя и спасла.

– А ты не задумывался, что я тоже могу убить тебя? – вдруг зашептал Сеня. – Убить так, что никто меня и не заподозрит. Мы же евреи! Значит, аптекари, у меня есть с собой яд на всякий случай. Цианистый калий. Вот подсыплю тебе в тюбик с зубной пастой или в тарелку с твоей мусульманской жратвой. На меня не подумают! И вся твоя жизнь окажется напрасной. Ты не сможешь, как планируешь, убить пятьдесят человек! Не пустят тебя в рай с сотнями обнаженных красавиц!

– Брось, никакого яда у тебя нет. Да если бы и был, ты никогда меня не отравил бы! – засмеялся Файзал. – Вы, евреи, на это не способны. Тебя бы стала мучить совесть, а потом сомнения, а потом раздумья, и ты так и не решился бы. Я хорошо знаю вашего брата…

– Ну, может, и так, – согласился Сеня. – Хотя как знать, вдруг я ненормальный еврей! Аномальный!

– Ну, тогда мне нужно убить тебя прямо сейчас! – прохрипел Файзал, и в темноте камеры блеснул нож. Сеню прошиб холодный пот. Он не ожидал, что теоретический диспут столь внезапно перерастет в открытый конфликт. Файзал был совсем хрупким, и Сеня почему-то думал, что справился бы с ним в драке, и даже искал повода врезать ему пару раз, но то, что у террориста оказался нож, видимо, пронесенный ему дружками вместе с едой или Кораном, – этого Сеня не ожидал.

– Что, испугался? – довольно улыбнулся Файзал. – Я же говорю, что вы, евреи, ни на что не способны. Вот полосну тебе ножом по горлу – и делу конец.

– Ты – животное! – смело сказал Сеня. – И гордишься, что у тебя есть клык, а у меня нет.

Его очень покоробили оскорбления Файзала в трусости и никчемности.

– А ты – смелый! – довольно заявил Файзал, и нож куда-то внезапно исчез. – Ладно, давай спать.

Они легли каждый на свою койку, и в камере стало тихо. Сеня ждал, что Файзал точно набросится на него и до утра он не доживет. То, что у Файзала оказался нож, многое меняло.

«Ну и пусть убьет, – решил Сеня, засыпая. – Все равно жизнь моя пропала!»

Наутро он заметил, что Файзал не стал чистить зубы сразу. А потом, потоптавшись по камере, выпустил пасты в мусорное ведро, и лишь потом выдавил капельку на свою щетку, которую тщательно промыл.

– Я же пошутил, – приветливо сознался Сеня, радуясь еще одному подаренному дню жизни. – Нет у меня никакого яда!

– Я тоже пошутил: нет у меня никакого ножа, – хитро прищурился Файзал.

Глава 24

Что имеем – не храним, потерявши – плачем…

Любовь к жизни – капризное дело. То хочется парить над крышами домов и верить в целесообразность даже самых мелких и незначительных начинаний, а иногда все становится лишним и нестойким, даже собственное тело превращается в холодное нагромождение чуждой нам плоти. То ли время суток, то ли таинственный гормон в недрах нашего организма, а может, они вместе, сговорившись, играют с нами злые шутки, от которых то хочется жить, то снова одолевает тоска и ощущение полнейшей никчемности себя и окружающего.