Охота на Золушку (СИ) - Барт Владимир (книги онлайн читать бесплатно txt) 📗
Для церемонии Таня выбрала простое черное платье без всяких украшений. На голове была шляпка, главным образом для того, чтобы скрыть лицо под вуалью. По правую руку от нее сидел Зотов, а позади, опираясь рукой о спинку кресла, стоял Гайнанов. Слева от Бачуриной расположились Казарин, Лебединский и другие руководители и сотрудники предприятий Великого. Им ничего не отказывалось из наследства, но их присутствие посчитали обязательным. По большому счету, они тоже были заинтересованной стороной.
Небольшими группами и по одному разместились другие приглашенные. Некоторые сидели в расставленных в помещении креслах, другие стояли или прохаживались, рассматривая картины, время от времени косясь в угол, где на постаменте, утопающем в венках и гирляндах из черных роз, стоял портрет Петра Алексеевича. Таким образом завещатель символически присутствовал при оглашении собственной воли. Терялись в догадках: кому принадлежит идея с портретом? В действительности же авторство принадлежало самому Великому, который еще год назад по пунктам расписал, как и что должно быть сделано после его смерти. Люди, как правило, мало задумываются о собственных похоронах. Если только не тяжело больны или не дожили до преклонного возраста. А здоровым и все еще бодрым, каким был Петр Алексеевич до последнего своего дня, хватает и тех проблем, которые преподносит жизнь. Пустая затея - сушить себе голову тем, как тебя закопают в землю, когда полон сил и энергии. Однако Великий, будто предвидя свою гибель, за год до нее составил два завещания. Одно касалось наследства, а другое - расписывало, каким образом и где Петр Алексеевич будет похоронен, когда и в какой обстановке будет оглашено завещание. Великий желал руководить даже собственным погребением.
Впоследствии основное завещание дважды дополнялось и переписывалось. А вспомогательное, так сказать, процедурное, осталось неизменным.
В зал вошли пятеро мужчин, уселись за стол, покрытый черным бархатом. Это были нотариусы. Разложив перед собой бумаги, председательствующий негромко произнес:
- Прошу занять свои места, господа.
Затем представился сам и представил коллег. Двое из сидящих за столом мужчин оказались швейцарцами, специально прилетевшими из Базеля.
Бачурина уже была знакома с содержанием завещания и не ожидала услышать ничего нового. Смотрела на портрет мужа, перевязанный черной лентой, и ни о чем не думала. Ни радовалась полученному богатству, ни горевала о потере мужа. На душе было пусто. Скрипучий голос старика, зачитывающего пункты доносился до нее будто издалека.
В отличие от вдовы, сидящий рядом Зотов, также знакомый с текстом завещания, наоборот, слушал очень внимательно, будто впервые для себя. Каждый раз, когда нотариус завершал чтение очередного пункта, Аркадий Константинович непроизвольно кивал головой. У человека, вздумавшего наблюдать за ним в эту минуту, обязательно сложилось бы впечатление, что адвокат подтверждает кивком согласие с зачитанным текстом.
Но самыми внимательными слушателями были родственники покойного, занявшие большую часть расставленных в зале стульев. Одна наиболее чувствительная тетка в тот момент, когда прочитали о безделице (речь, кажется, шла о какой-то мебели и посуде), унаследованной ею, разразилась громкими рыданиями и принялась причитать, нарушив тем самым порядок церемонии.
Нотариус дождался, когда женщина успокоится, и продолжил чтение. Каждый из наследников получил свою долю. Кто дом, купленный Великим в родных местах и забытый им на десятилетия. Кто ежегодный пенсион. Кто стипендию на обучение детей. Кто акции, проценты с которых они получали и раньше, но которые находились в управлении Великого. Городской художественный музей получил несколько картин из коллекции Великого. Университет - средства на приобретение лабораторного оборудования и пополнение библиотеки. Одна из школ города - мощный компьютер.
Но все отказанное второстепенным и третьестепенным наследникам едва ли составляло и тысячную долю огромного состояния.
Когда нотариус перешел к заключительной части завещания и принялся перечислять, что отходит к Татьяне Николаевне, все присутствующие обернулись в ее сторону. Зотов с недоумением смотрел на нотариуса. Даже у Гайнанова перехватило дух от перечня богатств, доставшихся вдове. Не только многочисленное движимое и недвижимое имущество, но и весь бизнес Великого и его паи в других предприятиях практически полностью переходили ко второй жене покойного - графине Бачуриной.
Бачурина очнулась от состояния прострации, в котором находилась. Больше чем обрушившееся на нее богатство, ее поразила дата составления завещания. Всего лишь месяц назад. В те дни они были в Париже... Татьяна Николаевна вспомнила, что на обратном пути они сделали посадку в аэропорту рядом с Базелем. Она тогда еще удивилась, что аэропорт находится на французской территории, а в Швейцарию им пришлось проехать на автомобиле. Впрочем, ехать оказалось не долго. На дорогу и посещение Великим какой-то конторы ушло всего несколько часов, которые Бачурина провела, прогуливаясь по улицам и паркам старинного города. Петр сказал, что ему предстоит важная встреча, и Татьяна удовлетворилась объяснением.
Нотариус умолк. Зал казалось, зацепенел. Казарин и Лебединский сидели, совершенно огорошенные услышанным. Зотов и Гайнанов тоже выглядели пораженными, хотя совершенно по иной причине.
Итак, все стало на свои места. Хозяйкой корпорации стала Бачурина. С грохотом опрокинулся стул. Это вскочил адвокат, представляющий первую жену Великого. Собрание обернулось в его сторону. Нежданный оратор принялся доказывать несправедливость и незаконность завещания. Резкий, пронзительный голос адвоката удивительным образом не соответствовал его фрачному облику. Да и форма, в которой он поспешил выразить свой протест, никак не приличествовала дипломированному юристу. Каждому стало ясно, что этот человек нанят не для того, чтобы отсудить наследство, а чтобы досадить более ужачливой сопернице. Иначе объяснить выбор, павший на фрачного, было бы трудно.
Бачурина встала с кресла и молча удалилась. Свои права она предпочитала защищать в суде через адвокатов. А препираться с кем-либо, да еще в день похорон мужа, Таня считала ниже своего достоинства.
Большинство родственников, и до этого без особой симпатии относившихся к молодой вдове, расценили ее уход как свидетельство высокомерия по отношению к более бедным членам семьи Великих.
Лебединский наклонился к уху Казарина:
- Если этот сутяга начнет процесс против Бачуриной, суд может наложить на ее долю наследства арест. До окончания разбирательства.
Казарин согласно кивнул головой.
Темнота всегда таит в себе неизвестность. Но когда эта темнота вызвана повязкой, закрывающей глаза жертвы, она становится по-настоящему пугающей. Как намек на ту вечную темноту, из которой мы пришли, и которая нас всех рано или поздно ожидает. Но лучше поздно, как можно позже... И поэтому жертва мобилизовала все оставшиеся чувства, чтобы предугадать ожидающую ее участь. Вдруг есть еще шанс...
Ступеньки... Его долго вели по ступенькам. По меньшей мере - маршей десять вверх. А может и больше. Пленник сперва пытался считать ступени, затем марши лестницы, но оба раза сбивался со счета. Но был твердо уверен, что они поднялись на какое-то высотное здание. Скрипнула дверь. Волной накатили звуки городских улиц и свежий воздух. Судя по всему, его привели на крышу. И сейчас, скорей всего, на дворе стояла ночь. По телу пленника пробежала дрожь. То ли от прохладного ветерка, то ли от страшной догадки.
Человека поставили на парапет, придерживая руками, чтобы не упал раньше времени.
- Ты знаешь, что полагается за предательство, - послышался голос того, кто проводил допросы. - Если хочешь сохранить жизнь, должен заслужить это.
- Я все рассказал. Я больше ничего не знаю...
Больше всего пугало, что он даже не догадывался, в чьих руках находится. Казалось: зная это, еще можно было бы надеяться, что все обойдется. Но похитители с одинаковым усердием расспрашивали несчастного как о тех, кто вынудил его передавать служебную информацию, так и о покойном хозяине. Иногда человеку казалось: проверяют. Но если это и так, что изменится? Его песенка спета при любом раскладе. Он слишком много рассказал...
