Ответный визит - Шейнин Лев Романович (читать книги .txt) 📗
— Что еще?
— Что? Бутылку водки возле прилавка выпили, еще ливерных пирожков набрали. Да две с собой унесли.
— А с каким поездом уехали? Она пожала плечами:
— Я же к часу все опечатываю — и домой. Поезда позднее уходят. — И оживилась: — Вот что: когда я уходила, приметила их в зале ожидания, возле печки сидели. На скамейке газетку расстелили и еще выпивали. В тот день не они одни уезжали. Может, кто другой видел?
— Узнать-то мы их все равно узнаем, — проговорил Никишин. — Только поскорее требуется…
— Ох! Не по червяковскому ли делу? — вдруг с ужасом догадалась она.
— Молчи! Поняла? — осек ее Афанасьев.
— Ага, — она приложила ладонь ко рту и понимающе кивнула.
Никишин деловито направился к выходу. Афанасьев поспешил за ним.
Буфетчица проводила их осторожным взглядом до двери, а потом кинулась на кухню.
— Девки! — объявила страшным шепотом. — Бандиты-то, которые Анну Червякову подранили, у нас в буфете были! Поселковские!..
— Врешь, поди?!
— Зуб отдам! — резанула ногтем по шее. — Сейчас у меня наш участковый Афанасьев был с приезжим каким-то. Ищут их!..
4
Никишин переночевал у Афанасьева. С утра они отправились в отдел кадров механического завода, наиболее крупного предприятия в Красногвардейске. Там вместе с начальником установили всех уволившихся в последние полмесяца. Таких оказалось около десяти человек. Не мешкая стали проверять их по месту жительства. К полудню едва справились с половиной. Все уволившиеся уже работали на новых местах и уезжать из Красногвардейска не собирались.
Никишин этим не удовлетворялся. После каждого посещения он разыскивал председателя домового комитета и подолгу расспрашивал обо всех, кто пьет, кто судился в прошлом, кто чем занимается в нерабочее время.
— Ты меня спроси, — предлагал ему после тягучих разговоров Ефим Афанасьев. — Я побольше ихнего знаю. Чего тут лясы точить? Давай тех искать, которые уехать собирались или уехали.
— А мы их и ищем.
Обошли всех, но так ничего и не узнали.
— Поедим? — спросил Афанасьев.
— Надо, — мрачно согласился Никишин.
После обеда засели в поселковом Совете возле телефона и стали звонить во все организации. Ефима Афанасьева знали всюду, к беспокойной службе его давно привыкли и поэтому, не спрашивая зачем, давали нужные справки. А вопрос ко всем был один: кто третьего дня уезжал в командировку?
Нашли одну — девушку из аптеки, ездившую в Свердловск с какими-то документами. Через полчаса Никишин и Афанасьев уже сидели с ней в маленькой комнатке заведующей аптекой.
— Когда вы пришли на вокзал? — спрашивал Никишин.
— Около часу ночи.
— Не приметили среди пассажиров, ожидающих поезд, двух парней?
— Там много было разного народу. Я пришла не одна, поэтому по сторонам не особенно заглядывалась.
— С кем вы были?
— Ну… — она замялась на мгновение, — с молодым человеком. Идти ночью одной…
— Я не об этом, — остановил ее Никишин. — Нам, например, известно, что в это время в зале ожидания двое парней распивали водку на виду у всех. Сидели на скамье возле печки.
— Этих видела, — ответила она просто.
— И ваш молодой человек видел?
— Конечно.
— Парни те уехали?
— Не приметила. Я за ними не следила. Мы вышли на перрон раньше.
— Багаж-то был у них? — вмешался Афанасьев.
— По-моему, что-то вроде вещевого мешка у одного. — И уже увереннее: — Конечно, вещевой мешок. Когда мы шли на вокзал, так они обогнали нас по дороге, и у одного за плечами болтался вещевой мешок. Мой Андрюшка еще сказал на вокзале…
Она покраснела и смутилась, но Никишин не обратил на это никакого внимания.
— Что сказал ваш Андрюшка?
— Ребята те выпивали, у них на газетке пирожки лежали, ну Андрюшка и посмеялся: они, дескать, не на поезд спешили, а в буфет.
Никишин с Афанасьевым переглянулись. Это встревожило девушку.
— А что случилось? — спросила она взволнованно.
— Мы выясняем обстоятельства одного происшествия, к которому вы не имеете отношения, — успокоил ее Афанасьев. — Вот и интересуемся у тех людей, которые в ту ночь уезжали, что они приметили необычного.
— А необычного ничего не было, — сказала она.
— Где они вас обогнали? — опять спросил Афанасьев.
— На шоссе. Понимаете, сзади мы их не видели, а потом вдруг они нас обгоняют. Я еще удивилась.
— Может, они из боковой улицы выбежали?
— Вполне вероятно. Там как раз проулок, который ведет к пруду.
— Так, так, — оживился Никишин. — На вокзале вы тех парней узнали, а раньше в поселке видели?
— Нет.
— А ваш Андрюша?
— Наверное, лучше спросить у него…
Андрюша, провожавший девушку из аптеки, оказался веселым и благодушным пареньком с механического завода. Когда ему напомнили события, он повторил то же.
— Парней знаете?
— Нет, — твердо ответил он. — Я все свободное время пропадаю в нашем клубе, но их не видел ни разу. Одно могу сказать точно: не с нашего завода.
Никишин настоял на том, чтобы еще раз сходить на вокзал.
— Поговорим с кассиршей из билетной кассы.
Кассирша ответила сразу на все вопросы.
— Я через это окошечко, дорогие товарищи, — она показала крошечное отверстие в стене, — едва голос-то живой слышу. Чего я могу увидеть?
Афанасьев утянул Никишина в буфет. Он сел за столик, стоявший в сторонке от буфетной стойки, и поманил пальцем буфетчицу.
— Что, товарищ Афанасьев? — подсела она с удовольствием,
— Дело-то серьезное, Фая… Вчера ты говорила, что тех ребят в поселке видела. А где, не припомнишь? Или — с кем?
— В магазине видела. Тоже водку брали. А еще: знаешь Катьку из столовского буфета? Толстая такая…
— Ну, знаю.
— Вроде бы с ней одного-то встречала. Давно, правда.
— Хоть бы одежду его приметила, а то как спрашивать-то?
— У него голос хриплый, — сказала она.
— Ладно, попробую…
Попытка что-то выяснить у продавщицы магазина кончилась ничем.
Афанасьев, прежде чем спросить о парнях, сказал, что у одного голос хриплый. Но примета оказалась недостаточной.
— Которые водку часто берут, у тех у всех и рожи одинаковые, и голос пропитый, — только и ответила ему.
— Никакого просвета! — подосадовал Никишин, выйдя из магазина.
— Погоди, — успокоил его Афанасьев. — До всего доберемся. Разве в Красногвардейске что утаишь? Только подумать надо не торопясь…
Перед ужином Афанасьев достал из буфета пол-литру. Не спрашивая Никишина, налил в два стакана.
— Держи.
Когда ели, сказал как решенное:
— Ты сегодня или завтра, Никишин, поезжай в паспортный стол и узнай, кто за последние две недели из Красногвардейска выписался. Помнишь, Файка сказала, что прощались, уезжали совсем. Может, правда. А может, один уезжал, другой провожал. Черт их знает! Аптекарша другое приметила: один вещмешок. Вишь, как все выходит? Ежели хоть один уезжал, так мы его через паспортный стол все одно определим. Значит, и другого. Так что двигай… А я тут еще попробую сам.
— Поеду сегодня, — согласился Никишин.
— А я с утра загляну в больницу. Анну-то мы совсем обошли…
5
Анна Червякова лежала в больнице четвертый день, а испуг у нее не прошел. Ефим Афанасьев заметил это сразу, как только увидел ее в палате: Анна смотрела на него широко распахнутыми глазами, в ее взгляде смешалось все: и страх, и смятение, и беспомощность. Разговаривала она с Афанасьевым неохотно, видно, не веря в его помощь. И как ни подступался к ней участковый, на все отвечала односложно:
— Ничего не знаю. Выстрелили, пала я, а видеть никого не видела. Я и взглянуть-то не успела…
Так и ушел Афанасьев ни с чем.
Все эти дни он много думал о случившемся. Его добродушие и немногословность окружающие часто принимали за невозмутимое спокойствие.
И только одна жена знала, как ворочается он ночами с боку на бок, мучаясь бессонницей и какими-то своими мыслями, о которых она привыкла не спрашивать.
