Красная сирена - Дантек Морис (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
– Знаешь, это мой отец…
Хьюго не сразу включился. Душа его витала далеко от тела, которое вело черный «БМВ» по французской дороге. В некотором смысле это не было преувеличением: огромная часть его памяти и личности навсегда осталась там, перед той дверью в жуткий пыльный погреб, набитый мертвыми телами, разрушенными жизнями.
– Твой отец? – хрипло переспросил он.
– Да… это он меня попросил… и я ему обещала… Никому не рассказывать того, что он писал…
Хьюго нахмурился.
Тем хуже – в любом случае через двадцать четыре часа Алиса Кристенсен навсегда исчезнет из его жизни. Пусть подавится своими проклятыми секретами!
Перед ним расстилалась лента дороги, у него была кассета Джимми Хендрикса, а зажигательная гитара Перпл Хейз в конце концов все «устаканила».
Ему даже удалось прогнать из памяти то проклятое видение. Ту гребаную дверь с распятым на ней человеческим телом.
Она оказалась на восточной дороге, шедшей вдоль побережья. Раствориться в пейзаже. Узнать эту землю, эту страну, насладиться ее ароматами и языком, привыкнуть к лицам и видам…
Чтобы быстро продвинуться, придется рассчитывать на интуицию и везение.
Один из каналов передавал безликую мелодию в стиле диско. Слева тянулись пляжи, обсаженные кипарисами и соснами. Анита начала отбивать такт по рулю, слушая песню Уитни Хьюстон.
По широкой скоростной дороге № 125 она проехала Ольяно, несясь вперед по серой ленте шоссе.
Солнце давно нырнуло за горизонт, упав по другую сторону Атлантики, – наше светило всегда точнее любых часов и приборов.
Деревья, выхватываемые фарами из темноты, напоминали огромных призраков.
Анита решила остановиться в небольшой харчевне, которая возникла перед ней на мысе, в стороне от пустынной дороги, словно свалившись с неба. Она поставила машину на пустую стоянку и вошла во влажно-жаркий зал с белыми оштукатуренными стенами, на которых были развешаны рыболовные сети и чучело рыбы-меч.
Внутри, за столом у окна с видом на океан, ужинали двое старых рыбаков. Вглубине четверо мужчин помоложе играли в карты. Один из них оказался хозяином. Он сразу поднялся навстречу Аните с обычным для этих мест простым и сдержанным гостеприимством, улыбнулся, произнеся несколько слов, состоявших преимущественно из шипящих звуков.
Анита коротко ответила и прошла к столику у окна, позади того, где сидели рыбаки.
Она заказала большой стакан сервесы, съела несколько оливок.
Через окно она видела белые перила ограждения над растущими на склоне соснами, спускавшимися к пляжам. По морю бежала легкая зыбь, волны складывались в затейливые фигуры, а над водой самоуверенно сияла полная Луна.
Тихонько пела старая пластинка. Простая мелодия, в которой звучала традиционная португальская печаль. Песня рыбаков – таких, как эти двое стариков, молча попивающих свой бакальхао.
Четверть часа спустя они поднялись и вышли из ресторанчика, негромко попрощавшись с остальными и почтительно, но с достоинством, поклонившись Аните.
Она подозвала хозяина, чтобы заказать кофе, а когда тот подошел, достала из сумки фотографию Стивена Тревиса:
– Я ищу этого человека, он мой друг. Англичанин, бывший моряк. Мне сказали, что он жил в окрестностях Фару.
Хозяин внимательно и вежливо изучил снимок, потом, отрицательно покачав головой, вернул Аните:
– Нет, я его не знаю… Эй, Жоакин, посмотри, знаешь этого типа? – Он обращался к картежнику в красной рубашке. Тот поднял на него взгляд:
– Что там, Антонио? Что за тип?
– Вот, гляди… – Хозяин помахал снимком. – Иди сюда, посмотри, он друг нашей маленькой иностранной гостьи.
Мужчина положил карты, встал, подошел к хозяину.
Внимательно изучив фотографию, он тоже отрицательно покачал головой.
– Эй, ребята, а вы его знаете?
Жоакин отнес карточку своим приятелям, они смотрели, передавая из рук в руки, вежливо отвечали:
– Нет, нет…
Жоакин вернул фотографию хозяину, тот протянул ее Аните:
– Мне жаль, мадемуазель, мы не знаем, кто это. Вряд ли он здесь живет… А вы-то сами откуда?
– Из Голландии… Из Нидерландов, – почему-то растерявшись, уточнила она, пряча снимок.
– Вы знать эти места? – Хозяин перешел на ломаный «туристский» – голландский.
– Нет, я здесь впервые. – Анита ответила ему по-португальски. – У вас есть свободная комната. На эту ночь?
– Ну конечно! – Хозяина восхитило то обстоятельство, что молодая иностранка с севера решила остановиться в его гостинице. – У меня есть очень красивая комната с окнами на море, на втором этаже.
Он поднял глаза к потолку, затянутому сетью цвета сушеной морской травы.
– Отлично… А можно мне коньяку к кофе?
– Коньяку? – переспросил хозяин. Анита молча кивнула.
Он вернулся через три минуты с кофе и бокалом, в котором плескалась янтарная жидкость, поставил посуду на стол так торжественно, как если бы угощал Аниту амброзией или частицей крови из чаши Святого Грааля.
Анита благодарно улыбнулась и поблагодарила по-португальски, потом сделала глоток обжигающего напитка с французским коньяком.
Хозяин вернулся к столу и спокойно продолжил игру.
Луна над океаном заигрывала с волнами и пеной.
Анита залюбовалась видом сливающихся с морем небес. Она не смогла бы вспомнить, когда поднялась с места, взяла ключи от комнаты и поднялась наверх в сопровождении хозяина (он счел своим долгом донести ее маленький чемоданчик до дверей).
Анита вошла, бросилась на кровать, зашвырнув одежду на кресло у окна, и нырнула под свежие простыни с забытым ощущением счастья и легкости. Она проспала десять часов, ни разу не проснувшись.
Оранжевое круглое слепящее солнце опускалось за горизонт прямо перед ними. На небе волшебного густо-синего цвета не было ни облачка, и только огненный шар освещал вселенную теплым светом.
Стрелка показателя уровня бензина собиралась вот-вот поцеловаться с нулем.
– Так, – объявил Хьюго, – на следующей остановке писаем и заправляемся!
Десятью километрами дальше под фонарем они заметили рекламный щит «Тексако». Хьюго остановился, залил полный бак высшего сорта и снова прыгнул за руль.
Оказавшись на дороге, ведущей к Памплоне, достал упаковку дезоксина и, не запивая, проглотил сразу две таблетки. Не прошло и двух минут, а нога по собственной воле решила вдавить в пол педаль газа, но он совладал с собой, включив на всякий случай противорадарную «квакушку».
Хьюго вел машину, как загипнотизированный: нервы на пределе из-за скорости, во рту – горький вкус, губы потрескались и высохли.
Он больше не включал ни радио, ни магнитофон, ему хватало мерного гудения мотора в ночи.
Немного недоезжая до Торрес-дель-Рио Хуго заметил боковым зрением какое-то движение. Невероятным – почти гимнастическим – движением Алиса перекатилась через сиденье и очутилась рядом с ним. Хьюго повернулся к ней, удивленно подняв бровь.
Девочка слабо улыбнулась в ответ.
Она будто хотела сказать: «Мы ведь в одной лодке, правда?» Ему нечего было возразить.
Несколько часов спустя Алиса сделала шаг к примирению. Сразу после Бургоса, недоезжая до Квинтана-дель-Пуэнте, девочка внезапно напряглась, съежилась. Он не понимал, в чем дело: только что она казалась ему невероятно сосредоточенной, погруженной в глубокие размышления. Наступила ночь. Чтобы разрядить атмосферу, он включил радио, покрутил ручку, ища что-нибудь приличное на средних волнах. Диско, кантри, диско, диско, местное варьете, диско, ага, вот классика, ну уж нет, только не Оффенбах, снова диско, фольклор, какой-то нудный спор, диско и… Одна фигня!
Напев блюзовой гитары плыл в пространстве, как жар недуга. Он не узнал отрывка, но решил, что это Элберт Кинг.
– Хьюго… Я ужасно хочу поспать в настоящей кровати…
Он не отрываясь смотрел на дорогу. Брошенное в ответ «что?» прозвучало рассеянно, почти бессвязно – спасибо амфетаминам!
