Их было семеро (Солдаты удачи - 1) - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" (книги бесплатно TXT) 📗

-- Чего же тут неудобного? Не наркотики же! -- возразил я, хотя ее слова не слишком-то меня развеселили. -- На каком вокзале?

-- На Казанском. Голутвин, Черусти, Шатура -- в этих электричках.

-- Спасибо, Алена Ивановна... Так, теперь Трубачу.

Я начал набирать номер, но Док остановил меня:

-- Коле можешь не звонить, он тоже уже на работе.

-- А чем он занимается?

-- Любимым делом.

-- Шмаляет из "калаша"? В Москве? -- удивился я. -- В кого?

-- Нет, играет на саксофоне. Днем на Старом Арбате. А вечером или когда погода плохая -- в подземном переходе на Пушкинской. Я там его однажды случайно встретил.

-- И как он?

-- Да как и все, -- неопределенно ответил Док.

-- Ладно, Трубача мы отловим позже, -- подумав, решил я и позвонил Артисту. Мужской, с легкой старческой хрипотцой голос (отец, понял я, профессор Злотников) объяснил, что Семен в театре на репетиции. "Хоть один на своем месте", -- отметил я. Правда, про такой театр -- "Альтер эго" -мне никогда слышать не приходилось. А когда профессор Злотников сказал, что он в Кузьминках, против универмага "Будапешт", я и вовсе озадачился. Какой может быть театр в Кузьминках? Там может быть барахолка у "Будапешта", штук пять пивных и жуткие черные очереди на автобусной остановке в час "пик". Но только не театр. Правда, в этом я мало что понимал. По театрам меня немного потаскала Ольга, когда я был курсантом, а она училась в "Гнесинке". Но этого было явно мало, чтобы чувствовать себя знатоком.

Ну, Кузьминки так Кузьминки. Театр там, как ни странно, действительно был: огромное полукруглое здание на пустыре против "Будапешта", явно не слишком давно построенное. Афиши и рекламные плакаты извещали, что здесь можно по сниженным ценам купить видеотехнику, парфюмерию и много чего еще. Но и для театра место все же осталось. Даже не для одного: там был какой-то Московский областной, еще один областной -- драматический, а рядом с ними и этот самый "Альтер эго" -- "Второе я". Театральная экспериментальная студия. Ближайшая премьера: У. Шекспир "Гамлет". Спонсоры: администрация Чукотского национального округа и московское представительство французской фирмы "Шанель". Ни хрена себе! А кто это сказал, что в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань? Или в этом случае вернее будет: оленя?

Результатами этого театрального эксперимента заинтересовался даже невозмутимый Валера. Он оставил "патрол" у главного входа и включил охранную сигнализацию. Поплутав по лестницам и фойе, мы на цыпочках вошли в зал, где шла репетиция "Альтер эго", и пристроились в заднем ряду.

В зрительном зале свет был погашен, освещалась лишь пустая, без декораций, сцена и режиссерский пульт в проходе у первых рядов. Возле пульта стоял какой-то человек и давал указания осветителям. Лучи софитов побродили по дощатому полу и серым кулисам и сошлись на актере, который в полном одиночестве стоял посреди сцены с кинжалом в руках -- скорее, бутафорским, а может, и настоящим. Это и был экс-лейтенант спецназа Семен Злотников. Он же -- Артист.

-- Текст! -- приказал ему снизу, от пульта, режиссер. Артист приблизился к рампе, помолчал и начал монолог:

Быть или не быть -- вот в чем вопрос; Что благородней духом -покоряться Пращам и стрелам яростной судьбы Иль, ополчась на море смут, сразить их Противоборством?..

-- Стоп! -- остановил его режиссер. -- И снова не так. Не то, не то!.. -- Он резво пробежал по проходу и поднялся на сцену. -- Категорически не то! Вы произносите монолог так, словно для вас не существует вопроса. Вы заранее отвергаете эту трагическую возможность -- "не быть". Вы презираете ее! Сеня, дружочек, откуда в вас эта агрессивность? Вы же интеллигентный еврейский мальчик, это должно быть противно вашей сути. Если хотите -- даже сути национального характера!

-- Ну почему? -- попытался возразить Артист. -- Еврейские мальчики в войне Судного дня раздолбали арабов всего за шесть дней.

Режиссер решительно затряс головой:

-- Я не о том, совсем не о том! Ваш герой, принц Датский, Гамлет, а не израильский штурмовик! Двойственность, вечный разлад в душе, мучительная борьба не с арабами, а с самим собой, со своим "вторым я"! В вас есть этот душевный разлом, я это прочувствовал на просмотрах и поэтому взял вас на эту роль. Это величайшая роль и самая загадочная в истории мирового театра! Я разгадал эту загадку, я нашел на нее ответ. Наш Гамлет станет сенсацией на всех сценах мира!

-- В чем же ответ?

-- Нет, дружочек, нет и еще раз нет! Вы сами должны найти его. Я могу вам в этом только помочь. Вы успеваете записывать? -- неожиданно обернулся он к темному зрительному залу.

-- Он нас, что ли, спрашивает? -- удивился Валера.

Оказалось, не нас. От режиссерского пульта поднялась какая-то девица с толстым гроссбухом в руках.

-- Все до последнего слова, -- сказала она.

Но и вопрос Валеры не остался без ответа. Слух у режиссера был, как у хорошей овчарки. Он всмотрелся в глубину партера и довольно резко спросил:

-- Почему в зале посторонние?

-- Сейчас выясню, Леонид Давыдович. Девица подошла к нам и строго сказала:

-- Господа, мы будем рады видеть вас на премьере. А сейчас репетиция. Это -- таинство. Прошу вас удалиться.

-- Миленькая! -- взмолился я. -- Мы из Калуги, из молодежного театра-студии. Специально приехали посмотреть, как работает такой большой мастер, как Леонид Давыдович.

А сам подумал: "Только бы фамилию мастера не спросила!"

-- Вы его знаете? -- с некоторым недоверием поинтересовалась она.

-- Да кто ж у нас в Калуге его не знает! -- вмешался Боцман. Но тут же понял, видно, что слегка зарвался, и уточнил: -- В нашем театре-студии.

-- Я спрошу у Леонида Давыдовича.

Она поднялась на сцену, что-то сказала режиссеру. Тот мельком взглянул в нашу сторону и великодушно кивнул: ладно, пусть, мол, сидят.

Ему было лет сорок пять. Длинные, до плеч, волосы -- черные, не слишком ухоженные. Круглое бабье лицо. Красный бархатный пиджак, а на груди -завязанный пышным узлом шелковый шейный платок, черный в белый горошек. Я хотел сказать ребятам, на кого он кажется мне похожим, но воздержался.

-- Итак, продолжим. Досадно, что еще не готов ваш костюм. Я понимаю: непросто ощутить себя датским принцем в этой джинсе. -- Слово "джинса" он произнес с нескрываемым отвращением. -- Но все же попробуем. Представьте: на вас черное жабо, на плечах -- буфы, ноги обтянуты тонким черным трико -так, что виден рельеф каждой мышцы, каждая деталь вашего прекрасного тела.