Магия венецианского стекла - Солнцева Наталья (первая книга .txt) 📗
– После кладбища мне снятся кошмары, – сказала Бровкина. – Вы боитесь покойников? Никогда не думала, что из нас троих кто-то умрет молодым. Как закрою глаза, так и вижу лицо Марины в гробу… бледное, ни кровинки, и приоткрытые бесцветные губы. Она меня преследует!
– Это пройдет.
Молодая женщина глотнула коньяку, поморщилась:
– Неужели, Марину убили грабители? У нее не было ни драгоценностей, ни денег. Начинающий врач-стоматолог зарабатывает не так уж много.
– А родители? Они ей помогали?
– Сколько я помню Маринку, она жила без отца. Тот бросил семью, когда ей еще года не исполнилось. Потом ее мама второй раз вышла замуж. Марина была уже взрослая, окончила институт. Отчим пришелся ей не по нраву. Они постоянно ссорились, пока не разъехались.
– Что послужило яблоком раздора? Ревность? Марина болезненно воспринимала замужество матери?
– По-моему, они с отчимом не сошлись характерами. Марина мало рассказывала о своей семье, она вообще была закрытой, не любила никого посвящать в личную жизнь. Видите, даже про беременность все узнали только после ее… смерти.
Лена всплакнула, но быстро успокоилась.
– Чем ей отчим не угодил?
– Не знаю… не так-то просто поладить с чужим человеком. Думаю, Марина привыкла жить вдвоем с матерью и не смогла смириться с присутствием постороннего мужчины. Она ужасно злилась, называла его скрягой, жмотом! Тамара Валентиновна, – ее мама, – обижалась, считала, что дочка портит ей отношения с мужем, в общем, они решили разменять квартиру.
Борисов вспомнил, как стояла у гроба Степнова, – черная, иссохшая, ни слезинки не проронила. Отчим тоже не убивался: выполнял свой долг, и все. Это понятно, – Марина ему не родная.
– Он действительно был жадным?
– Наверное. Марина как-то обронила вскользь, что у отчима есть своя квартира, а он поселился у них. Она не верила в его любовь к матери. Он молодой, обеспеченный. Зачем жениться на женщине в возрасте, когда вокруг полно красивых девушек?
Борисов задумался. Вдруг, не Марина ревновала мать к отчиму, а наоборот? Когда старшая Степнова заметила, что ее супруг заглядывается на дочку, между ними кошка и пробежала. Тогда, бесспорно, вместе они ужиться не могли.
– После размена квартиры Марина перестала общаться с родителями? – спросил он. – Или они иногда встречались?
– Сначала нет. Даже не созванивались! Потом взаимная злость остыла, и Марина стала изредка звонить маме. Но в гости не приглашала и сама туда не ходила. Впрочем, мне точно не известно, как у них складывались отношения. Я сужу только со слов Марины… Господи! Не могу поверить, что ее больше нет…
– Придется. Смерть такая шутка, к которой не сразу привыкаешь, – сочувственно произнес Борисов.
– Астра знает о смерти Марины? Ей сказали?
– Я не в курсе. О чем сообщать дочери, а о чем умалчивать, – семейное дело Ельцовых.
– Да, конечно. Они с Маринкой еще со школы дружили, – горестно вздохнула Лена. – И так по-разному обошлась с ними судьба. У Астры скоро свадьба, а Марина уже никогда не станет ни женой, ни матерью.
– На все воля божья.
– Как вы думаете, после смерти… есть еще что-то? Я имею в виду, человек уходит в другой мир, или просто перестает существовать?
Борисов развел руками:
– Я был бы не против другого мира, а вы?
– Не знаю… – Лена покачала головой. – Иногда мне становится так страшно!
Она взяла рюмку с коньяком, подержала в руках, выпила.
– Налить еще?
– Пожалуй, да. Хоть немного расслаблюсь…
Он разлил коньяк, – себе и ей, – подал блюдечко с лимоном.
– Закусывайте. Вам нравится Захар Иваницын?
– В нашем классе не было ни одной девчонки, которая бы не сохла по нему, – улыбнулась Бровкина. – Зах и сейчас имеет успех у женщин. Красивый мальчик вырос и стал красивым мужчиной. А почему вы спрашиваете?
– Может быть, у него случались романы на стороне?
– Не-е-ет! Что вы, нет. Он Астру любит… всегда любил. Я одно время так ей завидовала… стыдно признаться, но потом все прошло.
Они еще посидели, поговорили о Марине. Борисов лишний раз убедился в искусном притворстве Иваницына и его изощренной скрытности. Практически никто из окружения сего господина не подозревал о его связях с женщинами.
Из кафе Николай Семенович поехал на встречу с Тамарой Степновой. Он представился частным лицом, юристом, который ведет собственное расследование. Сыпал терминами, названиями «статей в научных журналах» и добился ее согласия на разговор.
– Я занимаюсь классификацией тяжких преступлений. Поимка и наказание убийцы не может облегчить боль утраты. Но справедливость требует, чтобы преступник оказался на скамье подсудимых.
– Какая справедливость? О чем вы? – простонала она, однако не отказалась ответить на несколько вопросов.
Борисов ждал ее, не выходя из машины. Они договорились пройтись по скверу. Дождь прекратился, на асфальте стояли лужи. С мокрых деревьев капало.
Тамара Валентиновна выглядела лет на шестьдесят, – черный платок подчеркивал ее возраст, глубокие морщины и темные веснушки на лице.
«Интересно, что на уме у ее мужа? – подумал Борисов. – Какую выгоду он извлек из женитьбы? Степнова не миллионерша, не бизнес-леди и далеко не красавица. Всю жизнь проработала врачом-окулистом в районной поликлинике».
– Расскажите мне о вашей дочери, – проникновенно попросил он, когда они медленно пошли по аллее. – С кем она дружила? Был ли у нее возлюбленный? Что могло послужить поводом для убийства?
– Видимо, был, раз она ждала ребенка. Разве не понятно? Только она с родной матерью своими проблемами не делилась. Все с чужими людьми! Водила в дом каких-нибудь подозрительных типов, вот они и воспользовались ее глупостью.
Об Иваницыне женщина, похоже, не знала.
– У вас второй брак, насколько я слышал…
– Это к делу не относится! – отрезала Степнова.
– Вы кого-нибудь подозреваете?
– Н-нет. Я не знаю, как Марина жила в последнее время. Мы не встречались, – иногда она звонила, иногда я. Этого было достаточно.
– То есть, у вас с дочерью возник конфликт?
– Отцов и детей! Она выросла и перестала меня понимать.
– Простите, а как Марина восприняла ваше замужество?
– В штыки! Молодые бывают безжалостны. Она твердила, что Гера, – это мой супруг, – не испытывает ко мне никаких чувств, обвиняла его во всех грехах. Называла скрягой, дескать, он меня использует и… в общем, какая разница? Мне неприятно об этом говорить.
Борисов уже успел выяснить по своим каналам, что Герасим Осокин, отчим Марины, имеет небольшой бизнес и собственную жилплощадь. Но живет в квартире жены. Причин на то может быть множество. В конце концов, это его личное дело.
– Вы остались на своей фамилии?
– Да, – кивнула Тамара Валентиновна. – Зачем мне возня с документами? Паспорт менять пришлось бы, и прочее. На работе привыкли, что я Степнова, – и коллеги, и больные. Муж отнесся к моему решению с пониманием.
Она не выглядела убитой горем женщиной, которая недавно похоронила единственную дочь. Не исключено, что мать ревновала молодого супруга к Марине… и могла ее убить. Чудовищно? Дико? Тысячу раз да! Но подобное случается. Эта некрасивая, рано состарившаяся дама вдруг обрела любовь, в которой заключался весь смысл ее жизни, а дочка представляла серьезную угрозу семейному счастью. Тут уж не до родственных уз…
– В квартире Марины что-нибудь пропало? – спросил Борисов, возвращаясь к роли исследователя в области криминальных преступлений.
Тамара Валентиновна пожала плечами.
– Не возьму в толк, на что грабители позарились? Перевернули все вверх дном, наверное, деньги искали.
– У Марины водились большие деньги?
– Откуда? Только ее зарплата. Хотя… честно скажу, не знаю. Если она с каким-нибудь бандитом спуталась, то ничего исключить нельзя. Ох, Маринка, Маринка! Доигралась!
Она всхлипнула без слез, прижала платочек к сухим глазам. «Должно быть, напилась транквилизаторов, вот и кажется, что ей не жаль погибшую дочь, – подумал Борисов. – Не стоит делать поспешных выводов».
