Договор с дьяволом - Незнанский Фридрих Евсеевич (читать книги онлайн полностью TXT) 📗
– А чего тебе открывать? – Акимыч стал опять ленивым и медлительным. – Ты ж и сам, поди, все это проходил. Ладно, если не соврал, позвоню.
И снова уставился на свой вечно неподвижный поплавок.
Вот он-то и осуществляет контроль, думал Филипп, поднимаясь в гору. Как – это другой разговор. Но, пройдя сквозь кустарник, Филя вдруг увидел синий «жигуленок» шестой модели, который стоял на противоположной стороне улицы, наискосок от ворот самаринской дачи. Из него вышел молодой человек, осмотрелся и, подняв капот, склонился, при этом постоянно оглядываясь – видимо, ждал кого-то.
Филя тоже никуда не торопился. Напротив, он похвалил себя за осмотрительность: «девятку» свою, приехав, оставил аж через две улицы, в небольшом леске, а прежде чем познакомиться со сторожем, посетил-таки дачу академика. Убрать свой компромат было делом минуты, тем более что он уже знал: специалист, которого прислал сюда Самарин, только отключил камеры от питания. Об этом в пылу гнева проговорилась жена Самарина. А ей – сам академик. А ему – Лина, которой тот молодой специалист и показал, как это делается. Вот она, цепочка-то...
Но Филя, вероятно, не был бы самим собой, если бы остановился только на этом. Ему было интересно, как обстоят дела у «соседей» с Лубянки. Забрался, проверил и... решил, что обман. Нет, тут либо специалист сделал пенку, либо ребятки снова постарались. Из тех, что рыбку сейчас ловят или в машине копаются.
Филя снова осторожно раздвинул ветки кустарника. Капот был закрыт, а водитель медленно, снова оглядываясь, двигался по спуску в сторону реки. Не иначе рыбачка решил навестить.
Да, так вот «глазок» у оленя был подключен к сети. Значит, просто ждал сигнала. И снова, как в первый раз, чем-то неуютным повеяло тогда на Филиппа Агеева, человека, в сущности, простого, но не любящего, когда на его вопросы не находится ясных ответов.
А что касается Акимыча, так тот ни в жисть не дозвонится по оставленному телефонному номеру, поскольку Филя не собирался менять профиль своей работы. Зато он уже твердо знал, что обычные сторожа такими, как этот рыбак, не бывают.
Но разбираться в этом вопросе лучше Денису Андреевичу...
...Филя не ушел далеко.
По Таманской улице он прошел вдоль реки к 3-й линии, где на высоком берегу, в перелеске, томилась его «девятка». Внизу, на пляже, уже появились утренние отдыхающие. Но не они привлекли внимание Агеева. Чуть в стороне, у плотного зеленого забора, стояла большая темно-синяя машина – «Вольво-960». Далеко не единственная в Москве, но Филя мог бы поклясться, что это автомобиль Самарина. Однако что он делает здесь, не на своем законном месте – возле ворот или во дворе?
Вокруг никого не было. Просто приехал и отправился купаться? Очень сомнительно. Или он уже у себя на даче, а машину бросил здесь для маскировки?
Еще не зная, зачем это ему надо, Агеев забрался в свою машину, выложил в бардачок снятую с дачи технику и достал миниатюрную видеокамеру, работающую на батарейках. И в самое время.
Из глубины улицы появилась парочка. Вполне пристойные дачники. Она – в летнем, смело открытом платье-сарафане и он – в светлом костюме и со светло-коричневым кейсом в руке. Проходя мимо «вольво», они как бы машинально замедлили движение, остановились, о чем-то разговаривая. Этого высокого и седого мужчину Филя уже видел. Его вместе с академиком снял на видео Коля Щербак. Да, Филя не мог ошибиться – седой, высокий, сухощавый, может, он и есть тот самый «американец»?
И он тоже стал снимать эту парочку. Но потом произошло неожиданное: Лина – а не узнать ее было нельзя – вдруг открыла заднюю дверь машины, и седой шагнул в салон. Сама Лина села рядом с водителем.
Пауза длилась недолго, минут, может, пять, не больше. Так же неожиданно открылась передняя дверь, вышла Лина. Открыла заднюю дверь, и оттуда появился седой. Но без кейса.
Лина взяла его под руку, и они, мирно беседуя, отправились обратно, в глубину улицы.
В «вольво» наверняка были люди. Ну во-первых, водитель, это само собой. А во-вторых, не с ним же пять минут разговаривал седой мужчина? Но стекла у «вольво» были затемнены.
И снова пошло бессмысленное ожидание. Наконец машина тронулась и начала разворачиваться на узкой для нее улице. Так же медленно покатилась на выезд из Серебряного Бора. Филя спрятал камеру и неторопливо двинулся следом. Проезжая очередной поворот, огляделся. Больше машин не было, а «вольво» притормозил возле троллейбусного круга перед мостом через канал, и в него села появившаяся неизвестно откуда Лина. И машина буквально рванула в Москву.
Срочного дела у Фили не было, и он решил уж заодно посмотреть, кто же все-таки был в машине. И он почему-то даже не удивился, когда увидел, как из «вольво» с водительского места показался сам академик, а следом выпорхнула и тут же исчезла в подъезде института Ангелина Васильевна, его верная помощница. Под большим вопросом оставался лишь седой мужчина, оставивший свой светло-коричневый кейс в «вольво». Но это и в самом деле напрямую не касалось сыщиков...
Тем более что и синие «Жигули-шестерка» на обратном пути Филю не преследовали.
Дело принимало крутой оборот. Махмуд стал неуправляем.
Лина позвонила в отдел главного конструктора, чтобы позвать его для жесткого разговора. Сам Самарин категорически отказался беседовать с Мамедовым, сославшись на то, что это уже теперь не его заботы, а Лины, вот пусть немедленно и расхлебывает. Положение усугублялось еще и тем, что Эрнст Дроуди пунктуально выполнил свои условия и потребовал от Самарина скрупулезного выполнения его собственных обязательств. Деньги были доставлены в светло-коричневом кейсе, и теперь в него точно так же должны были лечь все материалы по изделию с порядковым номером «шестьдесят восемь», то есть по торпеде «Шторм».
А Мамедов, не подойдя даже к телефонной трубке, передал через кого-то из своих сотрудников, что он в настоящий момент очень занят и совсем не располагает временем для пустых разговоров. Вот прямо так и велел передать. Лина была в шоке.
Снова апеллировать к Самарину она уже не могла, поскольку не раз заявляла, что все дело давно на мази, ну правда, имеются кое-какие сложности чисто человеческого плана, которые она и старается уладить. Но Махмуд взбунтовался! Он просто обязан сегодня выставить свои условия, но почему-то избегает встречи. И Лина, затолкав свою гордость поглубже, сама отправилась в отдел главного конструктора.
Ее появление всегда вызывало у трудящегося в объединении населения соответствующую реакцию. Но в принципе большая, то есть мужская, часть коллектива, относилась к ней тепло, по-дружески, да и Лина старалась не чиниться, вела себя свободно, раскованно. Поболтав на отвлеченные летние темы с одним конструктором, с другим, добралась наконец и до Мамедова.
– У тебя что, все никак не пройдет шок от разговора с Раисой Керимовной? – спросила тихо, склонившись над ним.
– Я еще думаю, – с наигранной ленцой также негромко ответил он.
Не закричал, не стал скандалить – это уже хорошо.
– Деньги получены, – продолжала шептать она. – Ты можешь в любой момент забрать свою долю.
– Сколько?
– Сто пятьдесят тысяч. Как договаривались – всем поровну. Тебя не устраивает? Считаешь, что заслужил большего? Ну не знаю, если на то пошло, то я, пожалуй, смогу тебе добавить что-то из своей части гонорара. Вряд ли на то же пойдут Самарин с Козловым. Но документы должны быть у меня уже сегодня. Ты еще долго намерен думать?
– Документы здесь. – Он открыл ящик письменного стола и показал кожаную папку на молнии. Снова закрыл ящик. – Отдать всегда можно. Но я хочу больше.
– Сколько?
– Меня сейчас не деньги интересуют, а ты сама.
– Здрасте! Приехали... Может, тогда выйдем наружу? Что ж мы, и дальше будем здесь семейные сцены разыгрывать?
– Пойдем выйдем, – неожиданно согласился он.
– Папку захвати.
– Это можно... – Он достал папку, подержал на ладони, словно взвесил, и сунул себе под мышку.
