Дело о взбесившемся враче - Константинов Андрей Дмитриевич (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
— А вот с одним моим знакомым была такая история, — встрял Скрипка. — Он два раза падал на рельсы перед электричкой и оба раза успевал откатиться. А потом всем говорил, что его хотели убить и сталкивали специально. Милиция заводила дело, но никого не могла найти. А в третий раз он упал прямо под колеса и откатиться уже не успел.
— Ты это к чему? — не понял Повзло.
— А к тому, что в последний раз рядом с ним вообще никого не было, — победно сообщил Скрипка, — ближайший человек стоял от упавшего метрах в трех!
— Ты что, — опять начал злиться я, — тоже думаешь, что я сам под поезд сиганул?
— Да ничего он не думает, — попытался успокоить меня шеф, — вот, лучше выпей еще.
Я хотел было гордо отказаться, но очень уж хороший был коньяк. После непродолжительной дискуссии на тему: кому на хрен надо было меня толкать, я вынужден был согласиться, что в последнее время особо горячих тем не расследовал. Раньше, конечно, было, но очень уж давно… В конце концов мы зашли в тупик.
— Ладно, подвел итог Обнорский, — сегодня мы уже все равно ничего придумать не сможем. Надо все тщательно проанализировать, собрать кое-какие материалы, поговорить с работниками метро…
— Да что они смогут сказать? — вскочил я, меня слегка пошатнуло.
— Максим, — мягко сказал шеф, — я тебя понимаю, но согласись, что лучше не пороть горячку. Сходи домой, поменяй штаны, они у тебя порваны, помойся… В общем, приди в себя. А завтра поговорим. Думаю, что и у нас уже кое-что будет. И, можешь мне поверить, своих людей я убивать не позволю. Ты мне веришь? — повысив голос, спросил шеф.
— Верю, — согласился я. Обнорский не раз уже доказывал, что за сотрудников Агентства может и горы свернуть.
— Вот и ладненько, — сказал шеф. — Судя по воплю в коридоре, стажерка Оксана уже вернулась с убийства, поэтому водитель пока свободен и отвезет тебя домой.
Возражать было бесполезно. В коридоре я еле отмахался от Зудинцева с Кашириным, попытавшихся затащить меня в кабинет расследователей для пристрастного допроса. Мне действительно очень хотелось попасть домой, отмокнуть в ванной, выпить крепкого кофе и привести мысли в порядок.
Часа через три я уже был в полном порядке и даже успел немного подремать. Налив себе чашку кофе (четвертую), я сел на кухне, закурил и задумался. Ничего путного в голову не приходило. Кроме того, ужасно хотелось холодного пива. А чего, интересно, еще может хотеться в такую жару? Но одному пить стремно, и я вспомнил про знакомого опера из Красногвардейского угрозыска. Недавно я от кого-то слышал, что он уже месяца три как перевелся в УВД метрополитена. Нового номера его телефона у меня не было, но это не проблема… Через час я уже разговаривал с Гаврилой (фамилия моего знакомого — Гаврилов, отсюда и прозвище, на которое тот нисколько не обижался).
В пять часов мы пили пиво в маленьком кафеюшнике у «Елизаровской». Цены здесь были очень даже доступные, а пиво не разбавляли. Мы пропустили по паре кружек, съели по салатику и горячему, закурили, и я подумал, что можно приступать к тому, ради чего повел Гаврилу в кафе.
— Ты представляешь, — небрежно сообщил я, — меня сегодня под поезд столкнули.
— Та-а-ак, — Гаврила даже пивом поперхнулся, — и как ты выбрался?
— Между рельс упал, поезд надо мной остановился.
— А ну-ка, давай подробно.
— Ты что-то знаешь? — у меня проснулся охотничий интерес.
— Давай сначала ты, а потом уже я.
Я хотел возмутиться, но вдруг подумал, что меня для показаний и так вызовут, и Гаврила сможет их прочитать.
А вот я его для дачи показаний не вызову (жаль, конечно). Придется понадеяться на его обещание. Я принялся рассказывать. А в конце добавил, что мы в Агентстве уже пытались просчитать, кому могла понадобиться моя фамилия на надгробии, но так ничего и не просчитали.
— Скорее всего, ничего и не вычислите, — хмуро сообщил Гаврила. — Я тебе кое-что расскажу, но, ради Бога, нигде…
— Обижаешь, начальник, — сразу взбодрился я. — Давай вещай, что там у вас в подземном царстве творится.
На следующий день я встал с больной головой и сушняком во рту. Попытался вспомнить подробности прошлого вечера, но тут услышал шум в ванной и стал судорожно осматривать комнату в поисках женских предметов. Таковых не обнаружилось, и я несколько озадачился. «Лучше пойти и посмотреть, кто там, а не мучить больную голову», — принял я правильное решение и, с трудом встав на ноги, поплелся к ванной.
Дверь оказалась незакрыта, и я заглянул внутрь. Занавеска была задернута, но под душем стояло явно женское тело. Поглазев пару минут и так и не вспомнив, кому из моих знакомых девушек могли принадлежать столь объемная грудь и не менее объемная задница, я вздохнул и пошел на кухню.
Вскоре я услышал, как выключили воду, и поспешил в комнату, чтобы накинуть халат. Из дверей вышла, едва не задев бедрами косяк, девушка лет этак тридцати пяти.
— Привет. — Ничуть не смущаясь того, что на ней было надето лишь полотенце, да и то в качестве чалмы на голове, девушка прошла в коридор.
— Постой, — окликнул я ее, — а ты что, так ко мне и пришла?
— А ты не помнишь? — поинтересовалась она, впрочем, не очень-то и удивившись.
— Не помню, — честно признался я.
— Мы же раздевались в коридоре.
— Мы? — скептически спросил я. — Моя-то одежда в комнате.
— Ага, — усмехнулась незнакомка (я так и не смог вспомнить, как ее зовут, хотя некоторые подробности вчерашних мытарств постепенно стали проявляться), — ты же средь ночи вскочил и собирался куда-то бежать, ловить маньяка. Потом, правда, передумал.
Маньяк! У меня в голове щелкнуло, и я наконец вспомнил! Ведь Гаврила рассказывал мне вчера, что в метро в последние месяцы произошла целая серия подобных происшествий. Начальство, как это обычно бывает, тщательно скрывает серийность попавших под колеса, но среди оперов ходят слухи о маньяке из метро. Версия о массовых самоубийствах хоть и является официальной, но не выдерживает критики. Слишком странно вели себя погибшие — кто-то выкрикнул перед смертью: «Помогите!»; один мужик попытался выскочить, но не смог; женщина успела крикнуть:
«Столкнули!». Но все происшествия случались на разных станциях, а начальство упорно не замечало странностей и прекращало дела.
У меня появилось острое желание бросить все и бежать в Агентство. Но пришлось все же сперва напоить даму кофе. (Ну это ж надо было так напиться! Даже имени не помню!) Исполнив долг джентльмена, хотя по виду дамы можно было понять, что этот самый долг она видит в другом, я быстро собрался, и мы вышли из дома. Распрощавшись с ней у метро и взяв телефончик (который сразу же выкинул), я бросился на улицу Росси.
Когда я добрался до Агентства, мой боевой пыл несколько угас. Хотя, надо думать, он угас еще вчера. Мне уже почти явственно виделись скептические рожи начальства, когда я заявлю о маньяке, основываясь лишь на разговоре с Гаврилой. Поэтому я решил пока ни о чем никому не говорить. На входе я чуть не сбил с ног Зудинцева, явно кого-то высматривавшего.
— Ну что, отошел? — пожав мне руку и окинув цепким взглядом опера, спросил он.
— Отошел, покладисто согласился я.
— Пойдем поговорим?
— Извини, Георгий, некогда, — попытался я обойти Зудинцева, — у меня сроки поджимают, надо срочно доделать одно дело, а то Глеб меня убьет.
— Подожди, — от бывшего опера отвязаться было не так-то просто, — не кипешись. У тебя должны быть какие-то версии…
— Да ладно тебе, я уже и сам думаю, что могли и случайно столкнуть.
— Да? — скептически произнес Георгий и внимательно посмотрел мне в глаза. Все-таки, опыт — его не пропьешь: мне казалось, что Зудинцев просвечивает меня насквозь и ему известны все мои мысли.
— Во всяком случае, я уверен, что в ближайшее время это не повторится. — Я действительно почему-то считал, что пока меня трогать не будут. На чем было основано мое убеждение? — я и сам не знал.
