Пикник с кровью - Оливьери Ренато (читаем бесплатно книги полностью TXT) 📗

— Да. Но мне показалось, что она предпочитает Альдино. Они долго разговаривали там, в глубине, где стоят столы.

— Ты узнал бы ее?

— Я видел ее только один раз, — покачал головой парнишка. — Да, только один раз.

— У тебя не создалось впечатление, что она из тех…

— Ну, чтобы шлюха — нет, на шлюху она не похожа. Не знаю, что ее к нам занесло. Может, захотелось побалдеть?..

Комиссар был доволен поездкой, хотя она дала не очень много. Но все-таки появилась еще одна ниточка: женщина в юбке с разрезом.

— Когда ищешь, обязательно открываешь что-нибудь новое. Иконка Санта Риты. Кто бы мог подозревать? Альдино ходил по танцплощадкам и раздавал иконки.

Надя сняла шарф и положила на колени.

— Комиссар, и что теперь?

— Черт его знает. Начальство недовольно. Не можем же мы до бесконечности затягивать расследование, даже если жертвы — далеко не самые образцовые граждане.

— Вы собирались попросить ордер на обыск в домах Капитана и синьора Прандини.

— Я блефовал. Если кто-то из них захотел спрятать пистолет, найти его будет невозможно. Хотя когда-то я нашел один в цветочной вазе на кладбище.

— Если вы разрешите, я продолжу наблюдение у вазы с розочками. Я подумала: их ведь могут, уносить не только голодные бродяги, но и тот, кому эти цветы колют глаза. Кто считает эту зону своей. Как это говорится: подопечная территория. Тогда он воспринимает цветы как своеобразные сигналы, и это его беспокоит. Не знаю, понятно ли я объясняю.

— Вполне понятно. Ну что ж, в нашем положении пренебрегать не следует даже самой малостью.

День прошел, как многие другие. Было совещание у начальника полиции, и Амброзио вышел оттуда угнетенный. Одно дело — чувства, которые испытываешь в ходе расследования, с подозрениями, что витают вокруг и могут дать толчок, приводящий к ценнейшим результатам. И совсем другое — накачка у начальника, который вынужден требовать конкретных результатов как можно скорее.

Всегда так получалось: необходимость действовать спокойно, осмотрительно сталкивалась со срочностью, с требованием немедленных и неоспоримых доказательств. Не говоря уже об остальном: магистрате, репортерах, экспертах-свидетелях. Амброзио приходилось не только вести расследование, но и следить, чтобы среди сотрудников не возникали споры, зависть, подсиживания. Люди так чувствительны. «Я тоже похож на них, — говорил он себе, — почему они не могут быть такими же…"

Амброзио вызвал Де Лука, чтобы поручить наблюдение за Капитаном.

— А если он заметит, что за ним следят?

— Станет нервничать. Может, сделает ошибочный шаг. Джулиани он поручил не спускать глаз с Марко Прандини.

— Будь около дома на улице Капуччини. Если увидит тебя, тем лучше. Если уедет в деревню на По, оставь его в покое. Вечером доложишь. Наде посоветовал;

— Постарайся заставить Ренату Орландо рассказать о ее поездках на мотоцикле. Вытяни из нее все, что возможно.

— Я бы с удовольствием расспросила ее о дискотеке на Верфях.

— Смотри сама. Если в ближайшее время ничего не случится, вся моя прекрасная версия полетит прахом.

— Однако, если мы его не задержим, наш мститель скоро снова даст о себе знать. Я уверена. Только бы он не сменил оружие.

— Да, это внесло бы в наши построения изрядную путаницу. Калибр патронов — главное, на чем держится расследование. Если бы наша четверка погибла от разного оружия, это воспринялось бы как отдельные эпизоды: двоих подстрелили около кладбища, одного на улице Таджура, еще одного на Острове. А сейчас они связаны вместе, газеты пишут об этом постоянно. Организованная преступность — вот что опасно, твердят они. Не маньяк-одиночка — а организованная банда. Хотя есть ли там банда, я очень сомневаюсь. Все-таки скорее это дело рук одиночки, и именно оружие заставляет меня держаться первоначальной версии.

После полудня небо снова покрылось тучами. К вечеру в квесторию вернулась Надя. Амброзио читал рапорт о таксисте, которого избил хозяин стоянки на улице Ферранте Апорти, о торговке наркотиками, прятавшей героин в пеленках новорожденного младенца. В конце рапорта было замечание, которое комиссар подчеркнул зеленым карандашом: «Расследование неполное, поскольку с утра были закрыты магазины». Это началась забастовка торговцев в знак протеста против постоянных налетов магрибинцев, турков, нигерийцев и цыган. Как будто итальянских бандитов не существует, как будто все они превратились в ангелов с крылышками…

— Я говорила с Ренатой Орландо, — сказала Надя. — В этом году она пользовалась мотоциклом всего один раз, в начале месяца. Точно день назвать не смогла. Начался дождь, она оставила его во дворе, под навесом, показала где.

— Красивая женщина, ты заметила?

— Да. Выглядит куда моложе своих лет.

— Больше она ничего тебе не сказала?

Он был уверен, что у Нади есть сюрприз, маленький сюрприз для него.

— Она ходила на могилу Этторе Ринальди.

— Одна?

— С Капитаном. Могила вся в цветах. Украшена, как рождественская елка, сказала она. Кстати, я была также на Центральном вокзале.

— Мог бы поклясться в этом.

— Не смогла удержаться.

— Из-за цветов? Она кивнула.

— Что в них особенного?

— Розочки и анемоны. Как на кладбище, так и на вокзале.

— Рената знает дискотеку на Верфях?

— Когда я спросила, она посмотрела на меня как-то странно. Как будто обалдела. «Почему вы так на меня смотрите?» — спросила я. Знаете, что она ответила: «Вам кажется, что я похожа на девицу из дискотеки?"

— Могла спросить, есть ли у нее в гардеробе юбка с разрезом. — Амброзио потер колючий подбородок.

— Вы бы ее об этом спросили?

— Не знаю. Я никогда не знаю заранее, что спрошу, смотрю по обстоятельствам. Де Лука вернулся около семи.

— Капитан до пяти часов просидел на работе, в Милано-Сан-Феличе. Потом пошел к своей подруге на Лорентеджо.

— Он заметил, что ты следишь за ним?

— Думаю, что да.

— Почему ты так думаешь?

— Он сделал мне знак рукой, как будто приветствовал. Он возвращался от Ренаты Орландо к бульвару Форланики, и я решил оставить его. — Де Лука казался обеспокоенным. — Нужно было продолжать слежку?

Вышли на улицу вместе, все трое. Шел мелкий дождь, асфальт отражал зеленый свет светофоров, потом окрасился в красный. Они вошли в бар.

— Завтра снова следить за ним? — спросил Де Лука.

—  — Пока не знаю.

— Я иду домой, комиссар.

Амброзио остался с Надей, чтобы выпить по рюмке мартини.

— У тебя есть машина?

— Есть.

— Едешь ужинать?

— Нет, не хочется.

Она стояла, засунув руки в карманы пальто, с желтым шарфом вокруг шеи, с сумкой на плече.

— Чао.

Комиссар поднял воротник плаща — давал о себе знать старый шейный артрит. Пропустил автобус и направился к подъезду квестуры. Надя окликнула его.

— Я думала… Может, съездим на вокзал, посмотрим на эти цветы. — Она опустила глаза:

— Неважно, извините. — Казалось, Надя жалела, что не ушла.

— Что тебя беспокоит? — В машине Амброзио расслабился, откинул голову на подголовник сиденья.

— Сама не пойму. У столба с вазочкой стояли два араба. Мне показалось, они ругаются, один размахивал руками.

— В этом районе полно африканцев.

— Ринальди ограбили и убили возле вокзала. Проклятое место. Вчера там же, на скамейке, нашли двух мертвых наркоманов.

— Ну и что? Кроме них, вчера подобрали девчонку, умершую в туалете на бензоколонке. Рядом с трупом валялись шприц и пузырек дистиллированной воды. Один парень поднялся на восьмой этаж, перевалился через перила балкончика и бросился вниз, в пустоту. Тоже был наркоман, его много раз арестовывали за кражи. За год количество смертей от наркотиков удвоилось. В морге мне рассказали, что уже не подсчитывают трупы умерших от гепатита и мгновенного воспаления легких — двух болезней, связанных с употреблением героина.

Он слушал свой голос, тусклый, монотонный, словно речь шла не о людях, а об изношенной обуви, и к горлу начинала подступать тошнота. Но это была не настоящая тошнота — скорее тоска, какая-то обессиливающая боль. Как укол в сердце. Такое у нега у же бывало.