Моя плоть сладка - Кин Дей (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
– Вы имеете в виду то, что Дон сбежал с Тамарой?
– Гм... Красивым созданием была эта Тамара, так что ничего удивительного и не произошло. Она не походила на большинство цыганок. Конечно, теперь, когда минуло столько лет, о ней некоторые говорят плохое, в частности, что она спала со многими в городе, прежде чем сбежала с Доном. Но побеседуйте с каждым в отдельности, и каждый вам докажет, что эти слухи распускает кто-то другой. На самом деле ни один человек не может похвастать, что был с ней близок. Так что остаются муж и Дон. Но я хотел сказать совсем другое...
– Что же?
– В то время почтой заведовала Дженни Сильвер. Ее муж служил начальником станции. Курьезная это была пара! Но тут важно то, что железная дорога и федеральная почта принадлежали одному ведомству. Теперь слушайте внимательно. Дон вернулся домой на целую неделю раньше обещанного. Если бы он дал телеграмму Тамаре, чтобы она его ждала, то ее бы прочел сам Сильвер, а если бы Дон написал Тамаре письмо, то Дженни не удержалась бы и сунула свой нос в письмо. А потом рассказала бы все Селесте. – Старик замолчал, ожидая реакции со стороны Коннорса. – Понимаете, что я хочу сказать?
– Нет, – признался Коннорс. – Сожалею, но ничего не понимаю.
Карсон опять нетерпеливо сплюнул.
– Может быть, Мак в вас ошибся? Вы действительно пишете детективные романы? Так слушайте же! Дон вернулся домой с молочным поездом в два часа. Приехал он неожиданно и ни брат, ни Селеста его не встречали. В последний раз Дона видели той ночью, поднимающегося по тропинке к своему коттеджу. Чтобы попасть туда, ему необходимо было пройти мимо барака, в котором жили Пабло с Тамарой. Так вот, до этого места все идет хорошо... Но теперь объясните мне вот что – откуда Тамара могла знать, что Дон вернулся? Каким образом Дон ее предупредил, чтобы она могла избавиться от Пабло? Или это просто так, случайно, Дон остановился на полдороге, чтобы сунуть нос в кровать Тамары в два часа ночи? Мне это кажется не очень логичным. Ведь ему нужно было подождать, пока уйдет Пабло. Потом тот должен был неожиданно вернуться и застать Дона в своей кровати. Нужно, чтобы Пабло угрожал Дону ножом или ружьем, чтобы Дон убил его. Дон вовсе не был человеком, способным просто для своего удовольствия всадить нож в спину.
– А тело Пабло нашли в бараке?
– На пороге комнаты. Один нож был зажат у него в руке, а другой торчал между лопаток. Одеяло и простыни были изрезаны ножом, кое-что из мебели сломано. Да, это была хорошая драка и я вспоминаю, что меня еще тогда очень удивило, что там так мало крови.
Коннорс остановившимся взглядом смотрел на реку и не слышал шума воды. Наконец он постиг! Теперь он знал, кто убил адвоката Санчеса! Он знал, кто убил Макмиллана! И он знал, кто ждет его в коттедже Хайсов!
Стараясь не выдать своего волнения, он безразлично спросил:
– А кто нашел тело?
– Нашел Джон, – ответил Карсон. – На следующее утро Джон пришел поговорить с Пабло по поводу нового номера, так как следить за канатом, на котором танцевала Тамара, было обязанностью Пабло. Джон хотел купить кое-какое снаряжение, как только Дон вернется с деньгами.
– Понимаю, – произнес Коннорс и снова задал интересовавший его вопрос: – Макмиллан перед смертью мне кое-что рассказывал, и я думал об этом не раз... Вы были в тот день в цирке, когда сорвали тент, отгораживающий угол, в котором обычно переодевалась Селеста?
– Да, был. – Поблекшие глаза Карсона зажглись при этом воспоминании. – Это самое прекрасное из всего, что я видел в жизни. И я никогда не считал, что Селеста поступила как девка, как это расценил Дон. Нет! Скажем, почти как девка! Она была молода, красива и знала это. Она понимала, как действует вид ее обнаженного тела на присутствующих мужчин. Поскольку она была женщиной, ей это нравилось. Если бы я родился женщиной, мне тоже было бы приятно сознавать свою красоту... Поверьте, мистер Коннорс, это было великолепно! Ночь, ветер, блеск прожекторов, рычание львов и трубный глас слонов – похоже на конец света. Каждый присутствующий мужчина понял, что должен был испытывать Адам, когда впервые увидел Еву!
– А Джон Хайс находился в это время в цирке?
– Да, он тоже был там. И разозлился как дьявол на Дона, когда тот, злобно глядя на Селесту, обозвал ее шлюхой. Джон сказал, что Селеста отлично держала себя в этой ситуации. И еще он сказал, что если Дон еще раз поднимет руку на Селесту, то, невзирая на то, что Дон ему брат, он... убьет его. – Голос старика стал тише и последние слова он произнес неуверенно. – Ладно, – проговорил он наконец. – Ладно! Кажется, мне лучше заняться своей лошадью!
Некоторое время Коннорс еще сидел и смотрел на старика, потом направился в Блу-Монд. Теперь вся восточная сторона улицы оказалась в тени. И именно поэтому на ней сейчас было больше пешеходов, машин и повозок фермеров, оставленных у тротуара. Эд остановился перед аптекой. Аптекарь выполнял какой-то заказ, служащий мыл стаканы, а две школьницы сидели за шоколадом и смеялись. Коннорс прошел в телефонную будку и позвонил домой Хайсу.
– Говорит Коннорс, – представился он служанке, поднявшей трубку. – Скажите, мисс Хайс вернулась?
– Нет еще, – ответила служанка.
– А мистер Хайс дома?
– Нет, его тоже нет. Сожалею...
– Ничего, – сказал Коннорс. – Можете ему передать кое-что? Скажите, что я уехал в Сан-Луис по делу, о котором мы с ним сегодня говорили в его конторе, и что к обеду не вернусь, Я, вне сомнений, возвращусь очень поздно, может, даже не раньше завтрашнего утра.
– Хорошо, сэр. Я передам ему все, что вы сказали, мистер Коннорс, – ответила служанка.
Коннорс еще немного постоял перед телефоном, потом повесил трубку. В такой же момент герой одного из его романов поворачивается и сталкивается нос к носу с убийцей, который смотрит на него ненавидящим взглядом через прицел револьвера. Эд оглянулся и посмотрел вдоль улицы. Ничего не изменилось. В аптеке кроме него были только сам аптекарь, служащий за прилавком и две школьницы, хохочущие над своим шоколадом.
Глава 15
Удушающая жара стояла слишком долго, и все ждали дождя. Но он начался внезапно. Выйдя из цветочного магазина, расположенного рядом с отелем, Коннорс выехал на машине из города и двинулся по дороге, ведущей к дому Джона Хайса. Было немногим больше девяти часов вечера, когда Эд остановил машину метрах в пятидесяти от магистрали и пешком через поле направился к дому. Не прошел он и десяти метров, как промок до нитки. Дождь барабанил по полям его шляпы и стекал по лицу и рукам. Но ему это нравилось. Было свежо, бодро и чисто.
Перед домом стояли четыре машины – "линкольн" Джона Хайса, "ягуар" Аллана Лаутенбаха, новый "бьюик" Элеаны и "плимут" модели тысяча девятьсот тридцать девятого года. Из-за дождя окна в доме были прикрыты. Прижавшись к дереву, Коннорс наблюдал за семейным обедом. Сцена была такая же, как и накануне. Лаутенбах говорил один. Селеста делала вид, что слушает, а Элеана скучала и выглядела чем-то озабоченной. Она терла себе губы, щеки, проводила рукой по волосам. Казалось, Хайс тоже нервничает. Он делил свое внимание между Селестой и прикрытыми окнами. Один раз он даже встал и совсем закрыл одно из них. С левой стороны его пиджака все еще оттопыривался внутренний карман.
Покинув свой наблюдательный пост, Коннорс пересек лужайку и встал под окном, прижавшись к стене. Отсюда он ничего не видел, но мог слышать, о чем разговаривали в столовой.
– Грязная дыра это старомодное Монте-Карло, – вещал Лаутенбах. – В особенности это стало заметно после войны. О, конечно, мы туда заедем, но люди, главным образом, едут в Беарриц. Я имею в виду тех людей, с которыми нам предстоит путешествовать.
– Аллан, а что вы делали во время войны? – Голос Элеаны наводил на мысль, что она чем-то обеспокоена.
– Ну, что... Я, разумеется, работал вместе с отцом. – Лаутенбах казался удивленным таким вопросом. – И потом мы организовывали приемные дни в Вашингтоне. У нас были контракты с армией и флотом. Дело касалось питания людей.
