Свежая кровь (СИ) - Володарский Вадим (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
Теперь он вспоминал, как в дороге услышал по радио, в программе, где можно было передать привет и песню, сообщение: «Влад, извини, я была неправа. Ты самый лучший! Катя». И песня была соответствующая. «Ах, вернисаж, ах, вернисаж!». Если это было адресовано ему (имена не были редкими), то… Еще пару месяцев назад он бы задумался. А теперь — только вспомнил анекдот, когда женщина говорит мужчине: «Ты лучший!», и тот понимает, что где-то таки было соревнование… Видимо, все это было все же для него. Бывшая невеста знала, какую станцию он обычно слушает в машине, и какие песни ему нравятся, вот из этого советского ретро… Но… слишком поздно. И мало кто из мужчин простит, когда его называют бездарностью и ничтожеством. Где-то на краю мозга пробежала мысль, а не могла ли Катя узнать о наследстве? Хотя — откуда бы? Об этом, к счастью, нигде не писали, ни в Украине, ни в России.
Впрочем, сейчас ему было не до того. Особенно, когда открылась дверь зала суда, и его пригласили внутрь.
Краем глаза Влад посмотрел на сгорбленную фигуру Марьям на скамье в «аквариуме». Хотя Григорий изначально ему объяснил эту тактику, — сердце сжалось. Марьям, кажется, сидела, совсем отрешенная от происходящего. Но подняла глаза, когда он вошел в зал. Невольно он сравнил ее взгляд теперь и тогда, в старой крепости. Тогда в ее глазах была мольба о спасении, это он хорошо помнил. Возможно, потому, что каждый человек из ее народа знал об этой традиции… и был внутренне готов…? Теперь — безнадежность. Тогда она сначала смирилась, — наступило принятие, — но, когда появился вариант спасения, мгновенно приняла решение и начала действовать. А теперь — смириться не могла, но и действовать была неспособна. И думать тоже.
Нет, так не пойдет. Но нельзя сейчас подавать никаких сигналов. Судья смотрит на него. Смотрит внимательно. Даже на его расстегнутый полушубок, тот самый, купленный в Чарахкале. Недешевая и необычная в Киеве вещь. А сегодня холодно, хотя и нет снега…
Началось выяснение личных данных, — когда Влад назвал место работы и должность: акционерное общество «Нефтяные горы», член наблюдательного совета, — судья посмотрел на него с любопытством. Затем задал вопрос:
— Какие у вас отношения с обвиняемой?
И Влад ответил лаконично и честно:
— Близкие.
Взгляд судьи стал еще более заинтересованным. А Марьям, наконец, села прямо, глаза ее расширились. Пожалуй, покраснела бы, если бы не то, какой бледной была она, наверно, еще со вчерашнего вечера. А судья дал защитнику слово для допроса свидетеля, вызванного по его ходатайству.
И Гриць задал вопрос о дате, когда Марьям якобы, будучи в отпуске, продолжила вымогательства денег у заявительницы.
— Вам известно, где тогда находилась подозреваемая?
— Известно. В городе Хасанкала, Республика Каластан, Российская Федерация, — ответил Влад. — А еще точнее — в моем тамошнем доме.
— Сколько это километров от Киева?
— Я не считал, но несколько тысяч. Это — Северный Кавказ. И я хочу сообщить суду некоторые важные детали. Мы… познакомились за несколько дней до этого, там же, в Хасанкале. Из личных данных вам, вероятно, известно, что это — ее малая родина… Со слов Марьям я знаю, что она там перед этим находилась около двух недель. Но, как я уже говорил, познакомились мы за несколько дней до этого. В результате… тех событий, когда мы познакомились, она потеряла паспорт. Это мне известно абсолютно точно. Потому что за день до той даты, о которой вы спросили, мы вместе ездили в город Чарахкала, — это столица Каластана, — где Марьям подала заявление о потере паспорта в местную полицию. А после этого, через несколько дней, мы поехали на машине в Ростов, там находится украинское консульство. В консульстве Марьям получила удостоверение для возвращения в Украину вместо утерянного паспорта. Это мне известно совершенно точно, мы ездили вместе, на моем автомобиле. И, конечно, между этими датами находиться в Украине она физически не могла.
Взгляд судьи стал заинтересованным. А Фертель продолжал задавать вопросы:
— А могла моя подзащитная из этого, — как вы сказали, Каластана? — позвонить кому-нибудь, например, с целью вымогательства денег?
— Только если бы ей кто-то дал для этого телефон. Потому что ее собственный был поврежден… одновременно с утерей паспорта. Он не работал. Из этого поврежденного телефона я лично вытаскивал сим-карту, которую отдал Марьям только в Киеве, после покупки нового аппарата. Поэтому звонить с собственного номера она не могла. И я не видел, чтобы она там пользовалась еще чьим-то телефоном, — кроме моего, для разговора с братом, который живет там же, в Хасанкале.
— Может быть, вам что-нибудь известно о том, когда именно у моей подзащитной появилась сумка… — адвокат посмотрел в свои записи… — бренда «Валентино», коричневого цвета, с золотистой металлической буквой V?
— Известно. Поскольку эту сумку я ей и подарил, — улыбнулся Влад. — Но для того, чтобы объяснить, как это произошло, хочу сообщить: я вообще-то поехал в Каластан, чтобы принять наследство. — Он коротко рассказал историю смерти сестры и наследственной трансмиссии, но не сказал ни слова о том, что сестру при жизни не знал. Это не относилось к делу. — Так вот, сумка, о которой вы спрашиваете, принадлежала как раз сестре. Вместе с некоторыми другими вещами, — обстоятельства сложились так, что возникла такая необходимость, — я ее подарил Марьям. Она, правда, отказывалась… Сумка была вместе с другими вещами в доме в Хасанкале. Сестра была большой аккуратисткой, — улыбнулся Влад. — Все чеки на такие покупки она хранила, а я на всякий случай привез их в Украину, — на те вещи, которые мы везли с собой. На случай, если будет нужно для таможни. Эта сумка, если судить по чеку, была приобретена в бутике в Москве, в 2018 году.
— А привезла подозреваемая сумку в Украину когда?
— Мы возвращались вместе. Уже после тех дат, о которых вы спрашивали. — Он назвал день. — И уже здесь Марьям иногда ходила с этой сумкой, это я видел.
— А другой такой сумки у нее не было? — уточнил адвокат. Влад пожал плечами.
— Я не видел. И сомневаюсь: если верить чеку, она стоила на российские деньги больше двух тысяч долларов. Моя сестра была замужем за довольно состоятельным каластанским бизнесменом… Сомневаюсь, чтобы Марьям сама покупала такие вещи.
— Что еще вы можете сообщить по делу?
— По делу? Ничего. — Влад снова пожал плечами. — Понятия не имею, чем там Марьям занималась в своем суде, мы почти не разговаривали ни об этом, ни о том, чем я занимаюсь в своей компании. Хотя мне известно о двух инцидентах, которые можно расценить как нападения на нее. Об одном я знаю с ее слов, — провокация, которая произошла в суде. А вот во втором, точнее, первом по времени, — участвовал сам, потому что был за рулем ее автомобиля. — Влад коротко рассказал о столкновении с «активистами». — По данному факту есть уголовное производство, расследуется Печерским райуправлением. Мы оба признаны там потерпевшими, я — как лицо, на которое произошло нападение, Марьям — как владелец поврежденного автомобиля. Насколько мне известно, двое фигурантов под арестом, третий — под ночным домашним. Пожалели…
— У меня все, ваша честь, — развел руками Григорий. Не надо было быть психологом, — а Влад после лет жизни с Ольгой немного разбирался в этой науке, — чтобы увидеть, насколько заинтересовался судья. Взгляд его из-под очков перескакивал с Марьям на Влада, с Влада на адвоката. А вот на прокурора и следователя он не смотрел.
Но слово прокурору для допроса свидетеля, конечно, предоставил. Тот сначала спросил, что же такое произошло с паспортом и телефоном подозреваемой в России. На что Влад ответил коротко:
— Сгорели.
— Можете сообщить, при каких обстоятельствах? — спросил прокурор, и Влад уже начал формулировать ответ, который не объяснил бы ничего конкретно, но вмешался судья:
— Уважаемый прокурор, разве это является предметом нашего рассмотрения? По-человечески мне тоже, может быть, интересно. Но для решения вопроса о мере пресечения это не нужно. А расследование чего-то, кроме указанного в ходатайстве, мы здесь не ведем, и я не буду тратить на это время. Ваш вопрос снимается.
