Плохие привычки - Горбов Анатолий Анатолиевич (книги бесплатно без онлайн txt) 📗
Опьянение и неожиданность происходящего просто не дали возможности вовремя среагировать, и лысый толстяк изрядно помял своим танком стоящую сзади машину. Но все то, что произошло после, в голове у Свина не укладывалось. Ну что ж, этот щенок заплатит за все…
Мало того что пришлось башлять и этим дэпээсникам, и врачу на медицинском освидетельствовании — а подобные расходы всегда бесили экономного и бережливого Свина — так еще и тот капитан-ментенок (или понтенок?) оказался никаким не сыном городского главмента… главпонта!.. а всего лишь его однофамильцем. Ну ничего, и до него очередь дойдет. Но сначала — щенок на «Хендае».
Он поежился, заново переживая унижение, которому подверг его этот козел. Сердце неожиданно скакнуло куда-то в сторону и забилось, будто сильно брошенный баскетбольный мяч о борта корзины: «А вдруг это наезд? Слишком уж он уверенно себя вел. Слишком уж смело для обычного фраера. А вдруг он что-то знает о том… проколе? Да нет, скорее всего, просто какой-то приблатненный, отсидел на малолетке, вот и бычится».
Свин достал из кармана нож-бабочку, молниеносным движением разложил его и тут же, не спеша, спрятал лезвие. «Странно — всегда ношу его с собой, а тогда забыл, — этот факт тоже сильно нервировал толстяка. — Я б этого сосунка побрил… На всю оставшуюся двухминутную жизнь побрил бы!»
Затрещала рация, и Свин вернулся в настоящее. «В любом случае, — подумал он, — наказание этот горе-водитель «Хендая» определил себе максимальное — его сначала попугают, а потом накажут по-взрослому. На этой же неделе». Борис Михайлович не любил откладывать то, что вызывало зуд. А с тем делом, до которого он не доехал из-за аварии, надо бы покончить как можно скорее. Желательно сегодня. Тьфу, непруха — ну почему все возможные и невозможные неприятности поперли одновременно?
Опять затрещала и пискнула вызовом рация, лежавшая на низком стеклянном столике у бутылки восемнадцатилетнего «Чиваса», и голос охранника прохрипел, купаясь в радиопомехах:
— Борис Михалыч, привезли Аркашу. Заводить?
— Давай его сюда, — Свин поставил к сифону стакан, в котором виски заканчивалось быстрее, чем таял лед. Он прошел к небольшому бюро напротив камина и достал оттуда пухлый конверт старого советского образца — ширина которого совпадала с шириной денежных купюр.
Охранник зашел вместе с худым небритым мужчиной, которого явно хумарило — он трясся мелкой дрожью и время от времени вытягивал голову или какую-нибудь из конечностей.
Свин вернулся к своему креслу и спросил, не оборачиваясь:
— Сколько ты торчишь мне денег?
— А… восемь… А… я отдам завтра, я всегда отдавал. А… сейчас просто работы нет…
— Вот только не надо меня лечить, — Свин поморщился, ибо слова Аркаши были чистой ложью. Эти деньги он должен был уже в течении полугода.
— Тебе ведь в день нужно гораздо больше, чем ты можешь украсть, — знаток и практически законодатель цен на наркотики как-то презрительно хмыкнул, отвлекаясь на экран огромной жидкокристаллической панели, больше смахивающей на черное мраморное надгробие с насмешливой эпитафией в виде Тома и Джерри.
Аркаша уже перешел ту грань, когда наркоман еще может работать и торчать одновременно — теперь он мог только торчать. Аркаша — это не имя, звали этого в прошлом неплохого квартирного вора как-то по-другому. Воровское погоняло у него было Уж, а Аркаша приклеилось позже — то ли из-за созвучности с «наркошей», то ли из-за фонетической близости к «анаше». Впрочем, анаша — это уже давно пройденный этап. Детские, так сказать, игры. Теперь без 5 уколов опия в сутки Аркаша не человек. И с ними его вряд ли можно таковым назвать.
— Короче, вот тебе адрес, хату выставить надо срочно. Оставишь записку внутри на видном месте. Что найдешь хорошего — твое. В конверте полдозы — чтобы не трусило, не хумарило, когда на дело пойдешь. Если сделаешь все чисто, спишу половину долга. Что не ясно?
— А если там дома кто сегодня? Если сегодня не получится, меня завтра в рог единорога скрутит, — Аркаше стало дурно лишь при одной мысли, что будет завтра, если он не раздобудет денег или опия.
— Успевай за сегодня. Что хочешь делай, хоть мочи их там, если у них отгул или проснутся случайно, пока ты их нычки шманать будешь, но чтобы дело было доведено до ума. Все, вали отсюда, — Свин хохотнул над очередной проделкой Джерри и махнул рукой охраннику.
ГЛАВА 23,
в которой случается то, что должно было случиться
Красная Шапочка поначалу испугалась Серого Волка. Но потом похоть все же взяла верх над трусостью.
Аркашу вывели за ворота и отпустили. Пройдя с полквартала, он зашел за гаражи, разорвал конверт, найдя там листик с адресом, оскорбительную записку для хозяев и неполный двухкубовый шприц с мутным содержимым, от одного вида которого Аркаша испытал предоргазменное состояние — уже давным-давно отлученное от секса и с женщинами никак не ассоциируемое. С нежностью достав шприц, он укололся, едва нащупав бледную вену в паху. Приход был бесцветным, недостаточным. Его немного отпустило, но до нормального состояния было еще далеко.
Очень хотелось выкинуть бумажку и отправиться на поиски ширева или денег на него, но отказать Свину было бы чистым самоубийством, а Аркаше хотелось убивать себя более приятно — торчать, торчать, торчать…
Ирина вздрогнула от громкого стука в металлическую дверь. Не прекращая дрожать, она со взглядом сомнамбулы поднялась с колен и отправилась открывать, отстранив шефа и, похоже, тут же о нем забыв. Опешивший Колосов бросился приводить себя в порядок в гостиную, все его мысли были расплющены этими ударами в дверь, они растекались от них, как ртутные шарики, никак не желая соединяться в сколько-нибудь осмысленную форму.
Герой-любовник впервые оказался в такой нелепой ситуации. А во всем виновато нарушение первой заповеди — встречи должны происходить только на нейтральной территории! Руки его тряслись, когда он пытался застегнуть ширинку, но нервозность и спешка затянули не только его разум в плен паники, но и несчастную сорочку — в замок молнии на ширинке. Колосов чертыхался, ощущая, как начинает потеть, и нервничал от этого еще больше.
Ирина подошла к двери на негнущихся ногах. Ей и в голову не пришло, что если бы это был Толик, то он открыл бы дверь своим ключом.
Редкие мысли, которым удалось пересечь простреливаемое поле апатии и попасть в фокус ее сознания, были какими-то странными и абсолютно не соответствовали трагизму ситуации.
Почему-то преобладала детская обида. Обида была сконструирована по типу: «Элка из бухгалтерии спит с таксистами, которые ее подвозят — и ничего! Я же решила поспособствовать собственной карьере — и на тебе, виновна еще до преступления!»
Еще присутствовали злость и раздражение. А также осознание того, что если она вот так запросто позволила себе изменить Толику — то либо она его не так уж и сильно любит, либо не настолько моногамна, как полагала.
Она открыла дверь и тупо уставилась на Аркашу. Даже заглянула за него — а Толик-то где? Аркаша был удивлен не меньше — по его расчетам, никого дома не должно было быть. Постучался он чисто рефлекторно. Сначала позвонил, но опытное ухо позволило усомниться в работоспособности звонка. Потом он несколько раз беспорядочно, но сильно стукнул в дверь — без ритма и мелодии, чтобы не обратили внимание соседи, если услышат. На такой стук окружающие не реагируют, он воспринимается, будто в кузове машины подпрыгнули на ухабе какие-то металлические причиндалы.
Так и стояли они, заглядывая друг другу за спину. Молчание нарушил Аркаша, быстрее среагировавший на ситуацию:
— А… здрасьте. А… Лину позовите.
— Какую Алину? — Ирина тоже начала приходить в себя, всматриваясь в карие глаза, полностью состоящие из расширенных зрачков.
Услышав имя супруги, в гостиной начал покрываться бурыми пятнами Колосов.
