Слепое правосудие - Бернхардт Уильям (первая книга txt) 📗
Майк сидел в дальнем конце стола, отрешенно уставившись в пространство. Бену он не сказал ни слова. Наконец в комнату влетел Эбшайр.
– Был занят, занят, занят, – выпалил он, вываливая на стол охапку папок. – Прошу прощения за опоздание. Надеюсь, вы славно поболтали.
Никто ему не ответил.
– Готовы бросить перчатку, Кинкейд?
Бен поджал губы:
– Давайте побыстрее покончим с этим.
– О, вы сегодня крайне чувствительны. – Он открыл верхнюю папку. – Так, посмотрим... обвиняемая потребовала представить доказательства ее невиновности, находящиеся в распоряжении властей, как на уровне штата, так и на федеральном уровне. К сожалению, у нас нет никаких доказательств, подтверждающих ее невиновность, не так ли, джентльмены?
Стенфорд явно испытывал неловкость. Майк сидел не шелохнувшись. Бен же взорвался:
– Будь ты проклят, Эбшайр! Какого черта ты скрываешь доказательства? Я звоню судье!
– Поступай как знаешь.
Стенфорд быстрым движением подвинул к переносице очки:
– Возможно, будет больше толку, если вы поточнее поставите вопросы, мистер Кинкейд.
– Хорошо. Я попытаюсь. – Бен заглянул в свои заметки, которые нацарапал утром за завтраком. – Каковы были результаты анализа крови?
– Мы не брали у мисс Макколл кровь на анализ, – невозмутимо ответил Эбшайр.
У Бена от удивления округлились глаза.
– Вы не сделали анализ? Я же потребовал это в вашем присутствии!
– Не считаю себя обязанным выполнять работу противоположной стороны. Вам следовало бы самому об этом позаботиться.
– Но она же находилась под стражей!
– Вы могли сделать анализ, когда ее выпустили.
– Мы его сделали, но было уже поздно. Результаты ничего не дали.
– А вам не пришло в голову, что анализы в любом случае ничего бы не дали, так как ваша клиентка виновна в преступлении, в котором ее обвиняют?
Бен вскочил со стула:
– Ах ты, сукин сын! – Он схватился за край стола. – Я обо всем сообщу судье.
На Эбшайра его слова не произвели ни малейшего впечатления.
– Итак, время выложить карты на стол. Мне наплевать, что вы сообщите судье. Он едва ли вам симпатизирует.
"Что верно, то верно", – подумал Бен.
– Хорошо. А время наступления смерти?
– То есть?
– Когда я в последний раз пытался обсудить этот вопрос, мне было заявлено, что доктор Корегаи затрудняется точно определить время смерти. А ведь Корегаи – специалист весьма опытный... Так в чем же дело?
– Коронер не может точно установить время смерти. Он считает, что здесь... имеют место довольно противоречивые обстоятельства, однако ни одно из них не может служить оправданием для вашей клиентки.
– Это вы так утверждаете. Могу я поговорить с Корегаи наедине?
– Могу я поговорить с вашей клиенткой наедине?
– Только если будет отменена Пятая поправка Конституции.
– Значит, и вы сможете поговорить с доктором Корегаи лишь в моем присутствии. – Эбшайр сложил руки на груди.
– Вы сделали анализ на парафин?
– Ну... да, допустим, сделали.
– И каковы результаты?
– Они не доказывают невиновность вашей клиентки.
Стенфорд сердито посмотрел на своего протеже:
– Ну скажите же, скажите ему!
Эбшайр сквозь зубы проворчал:
– Они не доказывают ее невиновность.
– Агент Эбшайр, я полагаю, что вы пока еще мой подчиненный, – сказал Стенфорд. – Ответьте ему!
– Мы сделали этот анализ, – с явной неохотой проговорил Эбшайр. – Она чиста.
С этими словами он взял со стола одну из папок и протянул ее Бену. Тот посмотрел результаты экспертизы.
Еще со времен работы в офисе окружного прокурора Бен знал, что при выстреле из огнестрельного оружия автоматически освобождаются частицы газа и гари, включая также взвешенные частички нитратов. И эти частички пристают к кожному покрову на ладони стрелявшего. Однако из отчета следовало, что на руках Кристины взвешенных частиц нитратов не обнаружено.
Бен бросил на Эбшайра острый взгляд:
– И при таких результатах вы придерживались мнения, что это – не доказательство невиновности?
– Вы от нас требуете доказательств ее невиновности?
– Значит, вы не собираетесь предъявить результаты экспертизы на суде? Хотя они прямо доказывают, что Кристина не убийца...
– Мне трудно с вами согласиться, – ответил Эбшайр, вырывая у Бена из рук отчет. – Вы когда-нибудь слыхали о перчатках?
– Да, слыхал. Вы нашли перчатки?
– Да. Мы обнаружили три пары.
– Где?
– В шкафу, в спальне у Ломбарди.
– В шкафу? Да что вы говорите? Хотите сказать, что она его убила, а потом аккуратно сложила перчатки и положила их обратно в шкаф?
– Я бы поступил именно так, – кивнул Эбшайр.
Бен крепко сжал челюсти. Было очевидно, что Эбшайру наплевать на доказательства.
– Вы говорили с кем-нибудь из свидетелей?
– Со многими.
– Нашли доказательства невиновности?
– По моему разумению, нет. Скорее наоборот. Все, с кем я говорил, уверены в виновности вашей клиентки.
Бен положил свои заметки обратно в портфель.
– Ну что ж, может быть, оно и к лучшему, Эбшайр. Это снимает некоторые мои сомнения. В какой-то момент мне показалось, что я имею дело с порядочным человеком. Теперь я понял, что вы за фрукт.
Стенфорд отвернулся и прикрыл рот ладонью. Даже Майра старалась скрыть улыбку. А Майк – тот посмотрел на него?
Или ему только показалось?
– Я отведу ваши показания, Эбшайр. Вы слишком предубежденный свидетель.
– Безусловно, вы планируете множество всевозможных отводов. Ничего другого я от вас не ожидаю.
– Если вы получите какую-нибудь новую информацию, полагаю, вы поделитесь со мной, – сказал Бен.
– Безусловно, – ухмыльнулся Эбшайр.
Бен задержался на секунду у своего стула. Он предоставил Майку последний шанс... Пусть наконец скажет, на чьей он стороне, пусть скажет, что ему отвратителен Эбшайр, отвратительна эта гнусная игра.
Но Майк сидел с каменным лицом. Возможно, он даже не слышал, о чем говорили в комнате.
Глава 23
В офисе Бена царил хаос – даже еще больший, чем обычно. Напротив дома представители местных национальных меньшинств проводили демонстрацию протеста, настаивая на том, чтобы дело Макколл было передано в племенной суд. Они несли огромный плакат, на котором было начертано: "Закон белых – справедливость белых". Сам по себе протест выглядел бессмысленно, так как подобные суды не рассматривали дела, связанные с тяжкими преступлениями. Кроме того – разве они не знали, что он и сам пытался забрать дело из федерального суда? Зачем же протестовать здесь, у него под носом?
В вестибюле офиса толпились журналисты. То и дело сверкали вспышки фотокамер. Репортеры окружили столик Джонса, стараясь прочесть, что напечатано на листе бумаги, торчавшем из каретки пишущей машинки. Они увидели Бена, прежде чем он успел юркнуть в свой закуток.
К нему протиснулась высокая худющая девица.
– Мистер Кинкейд! – закричала она, хотя стояла совсем рядом. – Не могли бы вы сделать заявление?
– Нет! – резко ответил Бен, безуспешно пытаясь пройти мимо.
– Можно ли считать ваш отказ говорить свидетельством того, что в этом деле вы терпите неудачу? – И она сунула ему под нос микрофон.
– Нет, я бы так не сказал. Наши позиции крепки, как скала. Однако профессиональный кодекс запрещает мне в данный момент делать серьезные заявления.
– Прокурор Соединенных Штатов Мольтке беседовал с нами, не ссылаясь на кодекс.
– Без комментариев!
Еще один репортер, высокий блондин, атаковал Бена с другой стороны:
– Скажите, это правда, что радикально настроенные представители местных национальных меньшинств требуют немедленного заключения убийцы под стражу?
– Кристина Макколл – не убийца! Она невиновна, пока не будет доказана ее вина!
– Не могли бы вы сказать, какими доказательствами ее невиновности вы располагаете?
