Непримиримость - Семенов Юлиан Семенович (читать книги онлайн бесплатно регистрация .txt) 📗

— В скольких верстах от Ревеля находится имение графа?

— Всего двадцать пять, Александр Васильевич.

— Где дорога проходит?

— Сначала через город, потом по лесу, дивный тракт, желтый песок, корабельные сосны…

— Вот из-за корабельных сосен-то и жахнут бомбу, — скрипуче ответил Герасимов. — Я на себя такую ответственность не возьму.

— Но, Александр Васильевич, ее величество дружна с семьей Бенкендорфов! Старинный русский дворянский род. И жена его чудно гадает по кофейной гуще! Совершенная, именно так, совершенная угадываемость ближайшего будущего! Вы же знаете, как государыня верит в это…

— Этот дворянский род Пушкина укокошил, — по-прежнему скрипуче заметил Герасимов. — Для господ бомбистов прекрасный повод поставить акт именно на пути следования августейшей семьи к наследникам первого русского жандарма… А что касается гадания, то пусть графиня Бенкендорф сама пожалует на царский фрегат и там ворожит на гуще, охрану гарантирую…

— Вы чем-то раздражены, Александр Васильевич? — мягко, но с металлическими нотками в голосе, осведомился Дедюлин. — Возможно, я могу помочь вам?

— Нет, благодарю вас, в помощи не нуждаюсь… Что касается раздражительности, то ведь сплю мало, — дела… Врачи настаивают на том, чтобы лечь в клинику или поехать на воды… Как полагаете, стоит прислушаться к эскулапам?

И Дедюлин дрогнул:

— Конечно, конечно, Александр Васильевич, ваше здоровье надобно беречь, только, бога ради, после высочайшего визита в Ревель! Не бросайте нас со Спиридовичем, на вас надежда…

— Да разве во мне дело? — чуть нажал Герасимов. — Трусевич — директор департамента полиции, тайный советник, полный генерал, — огромная власть в руках, сотрудники разбросаны по всей империи, куда мне с ним в квалификации равняться?

Дедюлин на это ответил, положив ладонь на левую руку Герасимова, которой тот прижимал к столу бумаги, чтоб не смело сквозняком.

— Я обещаю, что предприму необходимые меры — в случае, если визит в Ревель пройдет благополучно — для безотлагательного жалования вас генерал-майором, Александр Васильевич.

— Благодарю, — ответил Герасимов. — Тем не менее на поездку в замок к Бенкендорфам я накладываю табу. Иначе не смогу гарантировать, что высочайший визит пройдет благополучно. Лучше продолжать службу полковником с чистой совестью, хоть и без наград, чем генералом, повинным в трагедии империи.

Дедюлин снял ладонь с его руки, пожал плечами, но сказать ничего не сказал; расстались холодно; вернувшись в Петербург, Герасимов сразу же вызвал Азефа.

— Господин начальник охранного отделения, милостивый государь, Евгений Филиппович, — грустно пошутил он, приглашая провокатора к столу, сервированному с особым изыском, — а ведь вы у нас мудрец, не чета доверчивому Герасимову… Ваша взяла… Все верно — поезд. Где намерены проводить акт?

— На пути следования. Нападение боевиков на поезд.

— Каким образом избежим?

— Это я уже продумал. Только оплатите пару моих счетов по картам, — я отдал две тысячи, чтобы за дружескою беседой получить от моего сановника все, что требовалось.

— Считайте, что получили.

— А я уже посчитал, — серьезно ответил Азеф. — Мне, увы, все приходится считать Словом, я сообщу моим людям шифрованной телеграммой о выезде Николая ночью, за полчаса перед тем, как поезд отправится из Петербурга. Ясно? «Я же сообщил! Не моя вина, что вы не успели провести акт в дороге!»

В Ревель никто другой, кроме ваших людей, не собирается?

— Ну, Александр Васильевич, это не ко мне вопрос. Приходите к нам на заседание ЦК да и спросите, — я не всесилен. На всякий случай скажите вашим пинкертонам, чтоб присматривали за максималистами, те нам не подчиняются, ответа за них не несу.

— У ваших на флоте есть контакты?

— Мои — под контролем. Стрелять и взрывать без приказа не станут. А все другие — ваша забота. Ищите.

В тот же день Герасимов попросился на прием к Столыпину, премьер любезно пригласил на чай, расспрашивал о новостях, был, как всегда, чарующе добр, но тем не менее на прямые вопросы не отвечал, предпочитал давать обтекаемые ответы взгляд потухший, сеть мелких морщин под глазами, сдал, бедняга.

— Думаю, охрана августейшей семьи будет на этот раз особенно сложной — задумчиво сказал Герасимов. — Я бросил на эту работу практически всех моих людей, столица останется без охраны.

— Почему «особенно сложной»? — спросил Столыпин, помешивая длинной ложечкой крепкий чай в своем серебряном, ажурном подстаканнике.

— Потому что террористы имеют все данные о маршрутах и плане августейших встреч.

— Как они к ним попали? Измена?

Герасимов вздохнул.

— Демократия, а не измена Петр Аркадьевич. Эсеров снабжают материалами британские журналисты, там ведь все открыто, не то что у нас.

— Я попрошу Извольского снестись с нашим послом в Лондоне по этому вопросу.

И тут Герасимов запустил.

— Ах, Петр Аркадьевич, я ведь не об этом. Меня страшит иное поскольку все силы охраны будут передислоцированы в Ревель, северная столица остается совершенно незащищенной. Найдись десять человек, которые бы рискнули взять власть — особенно если имеют связи с армией и полицией — она как спелое яблоко, сама бы упала им в руки. Да здравствует республика! Или конституционная монархия, коли с кем из великих князей уговорятся.

Столыпин закаменел лицом хотел было резко подняться, но сдержал себя (не желает выдавать волнения, понял Герасимов знает что я к нему достаточно присмотрелся каждый его жест расписал по формулярчикам) спросил холодно:

— У вас есть какие-то сведения о такого рода возможности Александр Васильевич?

Герасимов медленно поднял глаза на премьера долго молчал потом ответил — чуть не по слогам:

— Я фантазирую, Петр Аркадьевич. Но это вполне реальная фантазия. Во имя России люди ведь и на больший риск шли.

Ну же думал он моляще придвинься ко мне положи руку на колено открой душу! Ведь я вижу как ты страдаешь! Я понимаю ужас твоего положения, как никто другой, дай только приказ я все сделаю. Ладно бог с тобой не приказывай намекни хотя бы мне и того хватит.

Столыпин все же не выдержал поднялся начал мерить кабинет мелкими семенящими шажками чуть косолапя, словно застенчивая женщина на людях.

— Это правда — глядя в его спину проскрежетал Герасимов — что его высочество великий князь Николай Николаевич жаловался вам на государя. Попал в плен Александры Федоровны Россия живет без самодержца?

Столыпин резко остановился словно бы кто натянул невидимые глазу поводья обернулся так стремительно что не удержал равновесия покачнулся даже.

— От кого к вам это пришло?!

— От камердинера, Петр Аркадьевич. Не великий же князь мне наблюдательные листы пишет — о себе самом.

— Александр Васильевич — тихо с какой-то невыразимой страдальческой болью сказал Столыпин, — если я чем и горжусь в жизни, так тем лишь что меня в газетах называют «русским витязем». А вы слыхали, что значит по мадьярски слово «витязь»? Нет! «Осторожно»! Да, да, увы это так! «Осторожно»! Пошли к ужину Ольга Борисовна сулила блины с творогом.

…А Карпович все ж таки нашел в Ревеле связи с максималистами, не зря говорил друзьям: "С таким учителем, как Иван, * можно свернуть горы, главное — отвага и убежденность в конечном торжестве нашего дела".

Имя Карповича было легендарным для всех кто считал террор единственным средством борьбы с самодержавием, над социал-демократами смеялись «Книжные черви, балласт революции, такие никогда не смогут поднять народ на решительный бои с деспотизмом слово бессильно, только бомба может всколыхнуть массы».

От максималистов он получил явку к боевой группе, готовившей акт независимо от эсеровского ЦК в глубокой тайне.

Руководитель группы представился «Антоном», смотрел на Карповича влюбленными глазами, сразу же угостил чаем заваренным в матросской металлической кружке, предложил расположиться в его мансарде.