Белый какаду - Эберхарт Миньон Гуд (бесплатные версии книг .txt) 📗
На этот раз Пусси жалобно закричал, забрался к священнику на колени и принялся тщательно разглядывать его бороду. С разочарованным и презрительным видом он склонил набок голову, и это удивительным образом совпало с моими мыслями.
Внезапно послышался шелест газеты, и из-за нее появились гневные глаза и рыжая борода священника. Должно быть, я глядел на него в упор долгое время. Меня искренне забавляла циничная поза попугая. Отец Роберт прошипел:
– Ну что, вы насмотрелись на меня? Неужели это такое интересное занятие?
И это была правда, я действительно смотрел на него. Но я воспользовался случаем, который предоставляли его слова.
– Если хотите знать, я смотрел на попугая, – ответил я, – и думал о том, что рассказал мне Марсель.
Я смотрел прямо ему в глаза и заметил, как они внезапно стали неподвижными и злыми, как у кота. Лицо его, обрамленное жидкой огненной бородой, сразу помрачнело.
Вдруг он заговорил, причем его желто-серые глаза не дрогнули и их суровый взгляд не отрывался от меня.
– Марсель? А что он рассказал вам?
Я немного колебался, затем решил сказать ему.
– Он сказал мне правду о вашем алиби. Он сказал, что вы не были больны и он не находился с вами в вашей комнате.
Казалось, он был подготовлен к этому, так как тотчас холодно сказал:
– Ну и что же?
Я пожал плечами и тут же решил не повторять этого жеста, пока мое плечо не заживет.
– Ну и что же? – повторил я. Его глаза сохраняли спокойствие, но на мгновение в них вспыхнула искорка гнева. Было ясно, он рассердился на мой намек, что ему следует давать дальнейшие объяснения.
С минуту он молчал, но его темперамент не позволял ему долго скрывать обуревавшие его чувства. Сознавая, какая ярость крылась за его спокойным взором, я достал сигареты. С небрежным видом я протянул ему пачку и любезно сказал:
– Пожалуйста, возьмите сигарету!
– О, вы меня оскорбляете! – вскричал он. – Вы оскорбляете меня!
– Да что вы?! – мягко ответил я. – Едва ли можно считать оскорблением предложение сигареты! Осторожно, не наступите на птицу!
Он быстро посмотрел себе под ноги и отскочил в сторону, вовремя помешав Пусси перейти в лучший мир. Пусси снова закричал, тяжело взлетел на стул и поглядел на священника с таким видом, будто подтвердились его самые худшие подозрения в отношении этого человека. Наклоненная головка Пусси, казалось, намекала, что неплохо было бы поглубже заглянуть в его глаза.
Тем временем священник пробормотал:
– Черт бы побрал эту птицу! – что совсем не шло к его сану, затем с усилием овладел собой.
– Что с вами, отец Роберт? – укоризненно спросил я. Его высокая фигура стояла передо мной, ветер трепал полы его черной сутаны и угрожал его шляпе с черными полями. Несмотря на внешние аксессуары, он выглядел отнюдь не набожным. Но священники – тоже люди, и, возможно, таинственная болезнь, приведшая его в А..., сделала его раздражительным. Правда, слово «раздражительный» вряд ли подходило: этот человек кипел от ярости, но молчал.
– Отец Роберт! – сказал я вновь с мягким укором. – Слышать такие слова от святого отца! Могу я попросить у вас спички?
И тут его ярость прорвалась. Он угрожающе подступил ко мне, причем его длинные руки отнюдь не выглядели немощными.
– Я полагаю, вы сообщили полиции? – спросил он.
– Нет. Еще нет.
– Почему?
– Что почему?
Он вздохнул полной грудью и немного успокоился.
– Почему вы не сообщили этого полиции? – спросил он более спокойным тоном.
– Я не успел этого сделать, – ответил я, и в моих словах была доля правды. – Вчера мне пришлось объяснять им более важные обстоятельства. Но мой долг велит мне сказать об этом.
– Это не имеет значения, – сказал отец Роберт. – Алиби уже не играет ни малейшей роли.
– Никакой роли, – согласился я. – Но все же полиция мажет задать вопрос – почему человек потрудился сфабриковать себе фальшивое алиби?
Но отец Роберт, который вообще был легко уязвимым человеком, вдруг поразил меня.
– На этот вопрос легко ответить, – холодно сказал он. – В наше неустойчивое время, когда сама церковь подвергается нападкам со стороны ее служителя, было бы неумно оказаться замешанным в подобное дело.
Он сделал жест в сторону северного крыла.
– Я считал своим долгом держаться в стороне и быть совершенно непричастным к этому делу, мистер Сандин. И вы, как умный человек, должны это понять.
Затем, с оттенком торжества в тоне, он пожелал мне «счастливо оставаться» и с видом, полным достоинства, направился к отелю.
Однако Пусси помешал его достойному уходу. Он внезапно схватил его за край сутаны своим серым клювом, повис на ней и вопил, как дьявол, так что отцу Роберту пришлось силой освобождаться от него. Когда же он освобождался от цепкой птицы, Пусси, вероятно, ущипнул его. Отец Роберт яростно выругался и поднес палец ко рту. Выражение оскорбленного достоинства исчезло, и его уход на этот раз был поспешным и суетливым, что доставило мне небольшое удовольствие.
Сидя на спинке стула, Пусси бросил на меня дьявольски понимающий взгляд и весело взмахнул крыльями. Ему только недоставало ухмыльнуться. Я подумал о возможности у него врожденного отвращения к церковной одежде.
– Чем вы так обидели отца Роберта? – раздался за моей спиной голос Сю.
Она стояла передо мной сияющая, в ее глазах плясали огоньки смеха, и щеки были розовые. На ней был жакет из материала, похожего на твид, юбка серого цвета и ярко-красный берет, сдвинутый набок. Вокруг шеи было обмотано тоже что-то красное. Она выглядели божественно прекрасной.
– Ничем, – медленно ответил я.
Ее лицо стало серьезным.
– Что случилось? Чем я провинилась? – тихо спросила она.
– Вовсе ничем. Абсолютно ничего не случилось. Все о порядке...
Я осознал, что болтаю чушь, и оборвал фразу. В конце концов, не мог же я сказать девушке, что я не желаю, чтобы она выглядела такой обворожительной. Она по праву могла спросить меня: «А почему я не должна так выглядеть?» И мне оставалось только ответить: «На это нет ни малейшей причины. Мне это безразлично. Мне все равно...»
Я снова начинал заговариваться, к счастью, на этот раз не вслух.
– Мы просто побеседовали, – сказал я более членораздельно. – Священник объяснил мне причину, зачем ему понадобилось фальшивое алиби.
– О! – сказала она. Она выглядела озадаченной, и ее глаза больше не смеялись. Я рассказал ей о нашем разговоре, и она серьезно выслушала меня.
– Довольно веское объяснение, – сказала она, когда я кончил. – Я полагаю, что для полиции это тоже покажется достаточно резонным.
– Возможно, – согласился я. – Тем не менее, я считаю, что священник – не тот, за кого себя выдает.
Она побледнела, будто мои слова вдруг вернули ее в атмосферу того ужаса, который вселился в старый отель. Она бросила взгляд на северное крыло и сказала шепотом:
– Уж не думаете ли вы, что отец Роберт?.. Ах, нет, это невозможно! Я не могу поверить, что убийца все время находится здесь, среди нас! Это очень страшно. Это означало бы, что мы с вами очень наивны!
– Мне бы не хотелось пугать вас, но надо считаться и с такой возможностью. Помните об этом и зря не блуждайте по коридорам. Знали бы вы, как мне хочется, чтобы вы были сейчас далеко отсюда!
– Не очень-то любезно с вашей стороны не желать больше видеть меня, – сказала она и посмотрела мне в глаза.
– Очень жаль, что я принужден говорить вам такие вещи, но я серьезно отношусь ко всему, что здесь происходит.
Сю больше не улыбалась, стала очень задумчивой и, наконец, сказала:
– Не будем больше говорить об этом. Если бы даже я хотела, то все равно не смогла бы уехать отсюда.
– Очень жаль, если у вас создалось впечатление, что я хочу навязать свое мнение.
– Наоборот, я должна извиниться перед вами за то, что втянула вас в историю, которая касается только меня.
Она произнесла эти слова довольно холодно. Мне стало немного стыдно. Она была такой прекрасной, и я должен был радоваться, что мы наедине и можем без помех говорить. И вдруг я, как дурак, испортил этот прекрасный момент.
