Список ликвидатора - Незнанский Фридрих Евсеевич (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
– Алло! – снял трубку начальник.
– Игорь Вас-сильевич? – нетрезвым голосом спросил Толик.
Начальник быстро закрыл ладонью микрофон и прошептал окружавшим его операм:
– Это Толик!
– Постарайтесь выяснить, где он находится! – тут же сказал Жуков.
Игорь Васильевич кивнул и, убрав ладонь, слащаво проговорил:
– А-а... Толик! Как хорошо, что ты позвонил! Ну куда же ты пропал? Где ты?
– Я-то? – переспросил Толик. – Я... в одном месте...
– А поточнее? – сказал начальник. – Адрес? По какому ты сейчас адресу?
– Ну зачем же так в лоб?! – горячо зашептал Жуков. – Он же обо всем догадается!
И опер оказался прав. Толик догадался.
– Рядом с вами менты, да? – сказал он.
Игорь Васильевич сделал вид, что не понял:
– Чего? Какие еще менты?
– Обнык... обыкновенные... – запинаясь, произнес Толик. – Ну-ка дайте им трубочку!
Начальник сделал круглые глаза, снова прикрыл микрофон и повернулся к операм:
– Он просит вас...
– Вот же елки-палки... – с досадой выдохнул Жуков и взял трубку: – Слушаю!
– Ты к-кто? – спросил Толик.
– Я мент, – просто ответил Жуков.
– А-а... – обрадовался Толик. – Ну так слушай, мент! Хрен ты меня поймаешь, гнида! Понял? И так как мы больше не увидимся и не услыш...шимся, то я скажу тебе сейчас: очень мне п-понравилось бить по башке вашего козла! Ог-громное получил удовольствие! А теперь чао!
После этих слов в трубке раздались короткие гудки.
– Чао... – пробормотал Жуков и положил ее на рычаги.
– Что он сказал? – поинтересовался Папалаев.
– Да ничего ценного... – махнул рукой Жуков. Он чуть помолчал и вдруг сказал: – Мне показалось, что он звонил с какой-то гулянки...
– Почему? – спросил Папалаев.
– Он здорово поддатый, а откуда-то издали доносилась музыка и голоса.
– Вот-вот, я тоже заметил! – воскликнул Игорь Васильевич.
– Тем не менее нам это ничего не дает... – пожал плечами Жуков.
Он снова подошел к шкафчику и достал оттуда куртку. По центру ее правого рукава был приклеен пластмассовый кругляшок диаметром с бутылочное дно. На нем чернела надпись «Толя».
– Это он сам себе сделал, чтоб не перепутать с робой другого сторожа, – сказал начальник. – Брезговал чужими вещами.
– Надо глянуть, что в карманах... – ощупал куртку Жуков. – Может, там случайно остался какой-нибудь документ или еще что...
– Вряд ли... – мрачно произнес Папалаев.
Его сомнения подтвердились – в куртке ничего не оказалось.
– Н-да... – уныло произнес Жуков и повесил ее обратно. Надпись «Толя» при этом оказалась прямо перед его глазами. – Где же ты, Толя?... – задумчиво проговорил опер и просто так, без всякой цели, поддел кругляшок ногтем. Слабый клей не выдержал и пластмассовый шеврончик, отлетев от рукава, упал на пол.
– Ой, там чего-то нарисовано! – сказал выглянувший из-за спины Жукова Гаврюшин.
На обратной стороне кругляшка красовалась какая-то аляповатая эмблема.
– «Айриш паб», – прочитал Жуков. – Вы знаете, что это за фиговина? – обвел он глазами окружающих и сам же ответил: – Это подкладка под пивной стакан. Из какого-то «Айриш паба».
– Я знаю, где этот паб... – присмотрелся к кругляшку Папалаев. – На «Боровицкой». Я там пару раз бывал.
– Да мало ли таких пабов по Москве... – махнул рукой Гаврюшин.
– Но это эмблема именно того, который находится на «Боровицкой»! – упрямо сказал Папалаев.
– Толик вообще большой любитель пива! – вставил Игорь Васильевич.
Жуков быстро посмотрел на него, и вдруг в его глазах сверкнул какой-то огонек.
– Елки зеленые, а ведь чем черт не шутит, вдруг он сейчас там!
– Ну конечно! – хлопнул себя по лбу Папалаев. – Ты же говорил, что из трубки был слышен шум гулянки! И музыка!
– Надо ехать! – решительно заявил Жуков.
Гаврюшин согласно кивнул.
– Чего на свете не бывает, вдруг повезет! – сказал он, и оперы дружно двинули к выходу.
Несмотря на долгое петляние по улицам, автобус все-таки довез Германа до нужной ему остановки. Страх, который на протяжении пути все усиливался, наивысшей своей точки достиг в тот момент, когда двери открылись и нужно было выходить.
«Мамочки...» – побледнел Герман.
– Ну ты, чучело очкастое, заснул, что ли? – осведомилась стоящая за ним дородная баба, пихая юношу в спину. – Чего дорогу загораживаешь? Или сходи, или пропусти всех, бестолочь!
«Сама ты...» – подумал Герман, но, будучи человеком воспитанным, вслух ничего не сказал.
Он спустился по неудобным ступенькам на тротуар и, пробравшись сквозь желающих влезть в автобус, направился в сторону Неглинной.
«Уже так близко... – кусал Редников синие губы. – Пара поворотов, и все...»
От ужаса его тело стало деревянным, ноги почти не гнулись, а руки судорожно прижимали к груди папку.
Через некоторое время он все же добрался до нужного ему дома, медленно прошел по тротуару вдоль серого фасада и... не обнаружил никакого детективного агентства.
«Вот это да... – остановился Редников. – Может, тот мужчина в метро что-то перепутал?»
Он двинулся в обратном направлении, но опять не нашел того, что искал. Тогда Герман встал на углу здания, и лицо его неожиданно растянулось в улыбке.
«Слава богу! – подумал он с облегчением. – Главное, что я-то не струсил!»
Внезапно он почувствовал, что в его мышцы возвращается кровь и они снова становятся гибкими.
«Не струсил, не струсил!» – радостной мелодией раздавалось в голове.
Такой поворот событий очень его устраивал. Папка не будет передана по не зависящим от него обстоятельствам. Его просили доставить ее по данному адресу – он сделал это. Причем невзирая на риск. А искать какую-то дурацкую «Глорию» по всему городу он не обязан!
«А может, ее вообще не существует? – осенило вдруг Германа. – Может, этот незнакомец – сумасшедший? – Он быстро посмотрел на папку и решительно заключил: – Ну конечно, сумасшедший! Как я сразу не понял! Ведь то, о чем говорится в бумагах, которые здесь лежат, просто не может быть правдой! Не может!»
С Редникова вдруг свалилась страшная тяжесть, которая давила его уже второй день, и ему сразу стало так легко, что он едва не подпрыгнул на месте.
«Но самое главное, что я не струсил! – упивался сознанием собственной лихости Герман. – Не струсил!»
От восторга на него нашло какое-то помрачение, и он начисто забыл, что обследовал только лицевую сторону здания. Тем сильнее был удар, который Редников получил через полминуты, когда, решив срезать путь до остановки, обогнул дом и попал в его двор.
Первое, что он увидел, – это крыльцо с изящным козырьком и не слишком яркой, но вполне читаемой табличкой на двери: "Частное охранное предприятие «Глория».
– Ой... – вырвалось у Германа.
В один момент его приподнятое настроение улетучилось, руки и ноги снова одеревенели, и, уставившись на страшную табличку, Редников застыл на месте.
«Значит, мне все-таки предстоит передать папку...» – с тоской подумал он.
Страх резанул по мозгам еще сильнее, чем раньше. Герман глотнул воздух вмиг пересохшим ртом и попытался сделать шаг в направлении крыльца, но у него ничего не получилось. Было такое впечатление, что он ступил в разлитый клей и теперь безуспешно пытался оторвать от него подошвы ботинок.
«Не могу! – закричал он внутри себя. – Не могу!! Не могу!!!»
Но и уйти тоже было невозможно. Редников понимал, что если он не совершит этого, самого выдающегося за всю свою жизнь поступка, то окончательно утратит остатки уважения к себе и останется тем жалким и беспомощным хлюпиком, каким был до вчерашнего происшествия в метро.
А самое главное – Таня! Он не сможет долго разыгрывать перед ней героя. Он должен стать героем.
Герман вздохнул и попытался оторвать ногу от асфальта. Нога не поддалась.
«Нет... – покачал он головой. – Все равно не могу...»
Тело отказывалось подчиняться, пока страх был таким сильным. Но ослабить его одним лишь напряжением воли Редников не мог. Поэтому он немного подумал и решил пойти на компромисс с самим собой.
