Дело уголовного розыска (Невыдуманные рассказы) - Гацунаев Николай Константинович (чтение книг .txt) 📗
— Машину к подъезду!
Проходя через приемную, бросил секретарю:
— Я — в Келес, к Ходжаеву.
Миновав широкие центральные улицы, машина запетляла по переулкам старого города. «Задержали позавчера, — размышлял Булатов. — Обвинений, естественно, предъявить не смогли. Ориентировка и приметы преступника в лучшем случае поступили вчера. И то вряд ли: телефонной связи-то с Келесом нет. Значит, могли отпустить на все четыре стороны. Да еще извинились. А ч-черт, нескладно все получается!»
Никаких аргументов в пользу того, что задержанный в Келесе Лукиных и преступник, совершивший кражу на квартире Кравчук-Калиновской — одно и то же лицо, у Булатова не было. Действовал он скорее интуитивно, да еще, помнится, в докладе Юркова фигурировали два чемодана.
— Побыстрее можно, Набиев?
Водитель покосился, не поворачивая головы, едва заметно кивнул.
— Сейчас за город выберемся, товарищ полковник. Тогда и нажмем.
«Победа» ворвалась в поселок на такой скорости, что идущий по тротуару мужчина в милицейской форме оглянулся и предостерегающе поднял руку.
— Тормозни, — приказал Булатов.
Набиев сбросил газ, и, поравнявшись с милиционером, остановил машину. Булатов распахнул дверцу.
— Приветствую вас, товарищ Ходжаев! Садитесь, подвезем.
— А, Борис Ильич! Здравствуйте. А я-то думаю, что за автолихачи у нас объявились. К нам?
— К вам, товарищ майор.
— Хорошо.
— Как у вас дела?
— Работаем. Я, правда, неделю дома провалялся. Ногу вывихнул. Сегодня наконец выбрался. В райисполкоме был, вот иду на работу.
— Происшествий нет?
— Особых нет.
— А не особых?
Майор пожал плечами.
— Задержали тут без меня одного.
«Сейчас скажет, что выпустили», — с досадой подумал Булатов.
— По станции с чемоданами слонялся. По виду нездешний. Если уезжать собрался, почему не из Ташкента? Ну и забрали.
— Так-так?..
— И вот уже третьи сутки держат в КПЗ.
У Булатова отлегло от сердца.
— Вы уверены?
— Уверен. — Майор сокрушенно вздохнул. — Только что с дежурным по телефону разговаривал. Приедем, разгон устрою.
— Здравия желаю, товарищ полковник! В райотделе происшествий нет. Дежурный старшина Худайкулов! — четко отрапортовал дежурный.
— Слышали? — недобро усмехнулся Ходжаев. — Третьи сутки незаконно держат человека под арестом, а происшествий нет. Худайкулов!
— Слушаю, товарищ майор!
— Приведите задержанного в мой кабинет.
— Слушаюсь!
— Отставить, — остановил его Булатов. — Пусть еще посидит немного.
— Правильно, товарищ полковник! — обрадовался старшина. — Не нравится мне этот тип. Морда у него какая-то недоверчивая.
— «Недове-э-эрчивая!» А тебя кто спрашивает? — рассердился Ходжаев. — Умник нашелся. Идемте, товарищ полковник.
Ознакомившись с обстоятельствами задержания, Булатов попытался связаться по телефону с городским уголовным розыском. Линия все еще не была исправлена, и он послал Набиева за Юрковым.
— Ничего не понимаю! — признался начальник райотдела. — проштрафились мои ребята. Накажу кого следует за нарушение. Юрков-то тут при чем?
— Нарушение, говорите? — переспросил Булатов, едва сдерживая улыбку.
— Ну! Не преступление же? Извинимся.
— Не придется вам извиняться, майор Ходжаев.
— Не понял?
— Сейчас поймете.
Булатов подвинул к начальнику отдела служебный пакет со штампом Министерства внутренних дел, лежавший поверх свежей почты. Пакет, по-видимому, доставили только сегодня утром, и он еще не был распечатан.
— Вскрывайте.
Ходжаев неохотно подчинился.
— И что там?
Ходжаев пробежал глазами машинописный текст.
— Ориентировка.
— А еще?
— Приметы преступника.
— Прочли?
— Прочел.
— Тогда прикажите привести задержанного.
Сомнения не давали Булатову покоя до той самой минуты, пока задержанный не переступил порог ходжаевского кабинета. Булатов пристально вгляделся в вошедшего и — сомнений как не бывало.
Задержанный держался уверенно, даже нагловато. «Морда у него какая-то недоверчивая», — вспомнил Булатов слова дежурного милиционера и мысленно усмехнулся.
— Я решительно протестую, гражданин полковник, — задержанный говорил спокойно. Пожалуй, даже слишком спокойно.
«Переигрывает, — подумал про себя Булатов. — Любой на его месте учинил бы скандал, да такой, что только держись!»
— Меня незаконно арестовали, незаконно содержат под стражей…
— Разберемся, — прервал Булатов. — Ваша фамилия?
— Я уже объяснял вашим товарищам: Лукиных Егор Петрович. Еду, вернее, должен был ехать с сестрой в Оренбург. Она там живет. Разминулись на перроне. Она отправилась с ребенком в медпункт. А тут поезд подошел. Толчея, суматоха. Билеты у нее. Я не знаю, какой у нас вагон. Побежал вдоль состава, думал, встречу ее. И вот, — задержанный развел руками, — поезд ушел, а я с чемоданами остался на перроне. Хорошо еще, что при ней есть деньги. Но все равно, представляете, каково ей?
«Сплошное вранье, — подумал Булатов. — Но складно. Было время продумать все как следует».
— Я бы очень просил вас, извините, не знаю вашего имени-отчества?..
— Булатов Борис Ильич. Начальник уголовного розыска республики.
Ни один мускул не дрогнул на лице задержанного.
— Адрес вашей сестры, пожалуйста.
— Зачем?
— Дадим ей телеграмму, чтобы не беспокоилась.
— Стоит ли? Надеюсь, вы меня наконец выпустите сегодня?
— Напрасно надеетесь, Егор Петрович.
— Да?
— Да. И давайте не будем терять время. Кто вас навел на квартиру Кравчук-Калиновской?
Лукиных все отрицал. Отказался давать показания. Даже когда пострадавшая Кравчук-Калиновская опознала его и принялась журить с чуть ли не материнской заботливостью, Лукиных, не моргнув глазом, заявил, что видит ее впервые.
— Как же так? — сокрушалась старушка. — Такой заботливый, предупредительный. Кордиамина даже накапал…
— Да отстаньте вы со своим протоколом! Не стану я ничего подписывать!..
Между тем следствие шло своим чередом, «досье» Лукиных пополнялось все новыми и новыми материалами. С помощью дактилоскопической карты была установлена личность «Лукиных». Как выяснилось, он четырежды отбывал наказание за грабежи, имеет за спиной три побега, последний из которых совершен в конце мая 1952 года. Семь раз менял фамилии.
Вызывая псевдо-Лукиных на очередной допрос, следователь, капитан милиции Махмудов, не только знал, с кем имеет дело, но и располагал неопровержимыми доказательствами виновности подследственного в целом ряде преступлений.
— У вас есть, что сказать следствию?
— Нет.
— Ну что ж, — следователь достал из пачки «Примы» сигарету, закурил. — В таком случае говорить буду я. Вы надеетесь на отсутствие улик, так ведь? В квартире Кравчук-Калиновской вы и в самом деле действовали очень осмотрительно. Но улики все же есть. Вот снимок отпечатков большого и указательного пальцев правой руки, оставленных вами на внутренней задвижке двери в доме Кравчук-Калиновской. А это — заключение дактилоскопической экспертизы о том, что отпечатки пальцев принадлежат именно вам. Говорить дальше?
Преступник молчал.
— Продолжаю. Вот документ из лагеря, где вы отбывали срок наказания и откуда вам удалось бежать 29 мая нынешнего года. Хотите взглянуть?
Лже-Лукиных отрицательно качнул головой.
— Ну что ж, идем дальше. Вот копия заявления гражданина Лукиных Егора Петровича о похищении у него паспорта и энной суммы денег. А здесь копии с объяснения некоего Крамера Якова Михайловича и с трудового соглашения, где красуется ваша собственноручная подпись. Растяпа-снабженец не удосужился даже сличить подписи в паспорте и на трудовом соглашении. Довольно или еще?
Махмудов сделал выжидающую паузу.
— Тогда продолжаем. В начале этого месяца в международном вагоне поезда «Владивосток-Москва» было совершено убийство с целью ограбления. Убита женщина. Проводник мельком видел мужчину, который сошел из соседнего вагона на одной из станций. Происходило это ночью, и разглядеть мужчину как следует проводник не смог, хотя тот и показался ему подозрительным.
