Кот, который сорвал аплодисменты - Браун Лилиан Джексон (бесплатные версии книг txt) 📗
— Если вы соблаговолите пройти в мой кабинет, я почту за честь угостить вас и рассказать всё, что вас заинтересует.
Они приняли приглашение, и по дороге Тельма шепнула Квиллеру:
— Вот это личность! Сразу чувствуется масштаб!
А Квиллер подумал: рыбак рыбака видит издалека.
Он попросил у хозяина разрешения записать его рассказ на диктофон, и вот что они услышали:
В конце девятнадцатого столетия, когда Мускаут и процветал, нажившиеся на продаже леса магнаты стали возводить на здешнем берегу громадные летние коттеджи — что-то вроде замков. В те дни важно было продемонстрировать не вкус, а капитал. Впрочем, и сейчас ведь то же самое. Как бы то ни было, магнаты соревновались, стараясь перещеголять один другого. Каждый коттедж был больше и затейливей соседних.
Мои предки занимались каменоломнями, а магнаты, нажившиеся на продаже леса и приисках, считали таких ниже себя. Но мой прапрадед обладал чувством юмора, и он вместе с моим отцом и его братьями придумал совершенно чудовищную штуку. Они натаскали на площадку валуны и взгромоздили их друг на друга так, что получилось это здание. Им пришлось нанять множество ломовых лошадей и целую армию грузчиков, но в результате мы имеем приманку для туристов, не устаревшую и по сей день.
А в тысяча девятьсот двенадцатом году Мускаунти был накрыт экономическим кризисом, и это место оказалось брошенным. Те немногие, кто здесь остался, чуть ли с голоду не умирали… пока не ввели сухой закон. А тогда тут развился новый промысел. Контрабандисты доставляли в Мускаунти виски из Канады, а бутлегеры разрабатывали хитрые способы для переправки спиртного в Центр. Штаб-квартирой всех этих операций стал лабиринт подземных кладовых под зданием теперешней гостиницы, а подобраться к ним удавалось только по туннелю, шедшему от берега.
Пока Рудокоп рассказывал, Квиллер не спускал с Тельмы глаз, но у той на лице не дрогнул ни один мускул; ни губы она ни разу не облизнула, ни мочку уха не потеребила — в общем, ничем не выдала, что знает об участии своего «папки» в этих делах. И дышала она по-прежнему ровно, а в конце спокойно заметила:
— Отличный сюжет для фильма… Таинственные стуки в подвалах… и призрак таможенного инспектора, застигнутого в туннеле высоким приливом.
Подхватив идею, Квиллер продолжил:
— Только в озере не бывает приливов, но мог случиться сильный шторм с громом и молниями; тут пойдут тревожные отрывки из Чайковского, а призрака инспектора мог бы сыграть Борис Карлофф.
Сам он при этом думал: «С киногероинями она, может, и не справилась, но играть умеет здорово! Или она на самом деле верит в эти мифические картофельные чипсы?»
Но к концу дня перед ним замаячило ещё множество загадочных вопросов.
Они возвращались в Пикакс вдоль берега озера, то и дело останавливаясь, чтобы полюбоваться видом: паруса на горизонте… спешащие куда-то катерки… рыбачьи лодки, застывшие на месте…
— Когда мы здесь жили, на озере почему-то никогда не бывали, — сказала Тельма. — Мы даже не знали про него.
— Интересно, каково это — быть близнецами? Вы с братом были очень близки?
— Ну, как сказать… Интересы у нас были разные, но душой мы всегда были заодно. Места себе не находили, если не знали, где сейчас другой. Кстати, хотя мы и были близнецами, мы почти не походили друг на друга. Малыш был худышка и очень чувствительный, а я крепкая и боевая. Однажды я в кровь разбила нос одному дылде, который издевался над Малышом во дворе школы. Учительница принялась меня ругать, а я заявила, что горжусь тем, как я съездила этому хулигану по физиономии, и, если понадобится, поступлю точно так же. Потом мы с братом разъехались по разным колледжам, он на Восток, я на Запад, но связь всё время поддерживали. Он стал доктором и открыл свою ветлечебницу. Я очень им гордилась. У него был особый подход к пациентам — внимательный, мягкий, а лечил он главным образом лошадей, собак, ну и заодно их хозяев. У одной женщины доберман никак не поддавался лечению, так она сказала брату, что хочет проконсультироваться с телепатом! Представляете? Да ещё по телефону! Он вроде бы ставит диагнозы больным животным заочно. И наш Малыш не высмеял её, а наоборот, посоветовал так и сделать, а потом рассказать ему, какой диагноз поставил телепат. Он говорил, что понемногу всё время чему-то учится… Впрочем, что я несу, вам это, наверно, совсем неинтересно!..
— Наоборот! Правда-правда, я слушаю вас с большим вниманием. А вам известно, что портрет вашего брата до сих пор висит в вестибюле лечебницы, которую он основал? У него такое решительное лицо; я жалею, что нам не довелось встретиться. Его фотографировал Джон Бушленд, а Джон славится тем, что его фотографии выявляют сущность человека. Наверно, у него остался негатив, я могу попросить его для вас.
— Буду страшно благодарна! Знаете, Квилл, Малыш писал мне очень интересные письма, я все их сохранила и думаю, что из них может получиться книжка, которая порадует тех, кто любит животных. Как вы полагаете?
— Надо их посмотреть, я охотно выскажу вам своё мнение.
— Последнее письмо брата было такое замечательное!.. — Тельма сняла очки и промокнула глаза бумажной салфеткой.
Потом снова заговорила:
— Боюсь, Птенчик Дики не пошёл в отца. Из-за него-то я сюда и вернулась. Надеюсь, работа в киноклубе подхлестнет его и научит ответственности.
— Похвальное решение, — пробормотал Квиллер, хотя подумал, что называть молодого человека Птенчиком Дики всё-таки не следовало: это прозвище может исковеркать ему всю жизнь.
Он почувствовал, что его спутница чем-то озабочена.
— А каковы отзывы на ваше объявление об открытии киноклуба? Ведь в Мускаунти никогда не было ничего подобного… — поинтересовался он.
Тельма оживилась.
— Дик сообщает, что его одолели звонки по телефону и он продаёт в кредит абонементы на вечерние и ночные сеансы.
— Кто же будет отбирать фильмы для показа?
— А вот это право я оставляю за собой. Если у вас есть какие-нибудь пожелания, с удовольствием их выслушаю.
Квиллер никогда не был страстным киноманом, но тут же вспомнил одну картину — «Повесть о двух городах» по роману Диккенса. Фильм ему очень понравился, к тому же Диккенс был одним из его любимых писателей.
Когда он сказал об этом, Тельма с воодушевлением его поддержала:
— И я очень люблю эту картину! До сих пор глотаю слёзы, когда слышу, как Рональд Колман произносит заключительную реплику.
— Ну а как Дуайт Соммерс, помогает вам в роли пиарщика?
— О, мне давно ни с кем так хорошо не работалось. Очаровательный молодой человек! К тому же мне ужасно нравятся бородатые мужчины! Ну и усатые тоже! — игриво подтолкнула она Квиллера.
Квиллер ощутил, что у него подрагивает верхняя губа — не потому, что ему отвесили сочный комплимент, нет, он почему-то снова припомнил, как часто улыбается Птенчик Дики.
Вернувшись в Пикакс, Квиллер проводил Тельму до двери, но под предлогом того, что ему надо спешить домой кормить сиамцев, отказался от приглашения выпить чаю.
Он чувствовал себя удовлетворённым: за сегодняшний день он выполнил свою недельную норму полезных дел. Тельма побывала на могиле у «папки», а Дженис смогла спокойно покататься на лодке; правда, не сработала задуманная им хитрость — не удалось вывести на чистую воду наследницу картофельных чипсов, но тут уж ничего не попишешь; впрочем, это вообще не его дело, просто потерпело фиаско его ненасытное журналистское любопытство. Придётся с этим смириться. Зато Тельме понравилась прогулка по окрестностям и легенда о «Валуне». А ещё она усвоила, что, если коту вроде Роки сказать «фу», он отстанет. Возможно, это первый шаг на пути излечения Тельмы от кошкобоязни.
Войдя в амбар, Квилл почувствовал, что должен срочно съесть внушительную порцию мороженого и послушать какую-нибудь приятную музыку. Он поставил в свою роскошную стереосистему запись оперы Верди, которую ему недавно подарила Полли, и вместе с сиамцами расположился в кресле.
