Оскар за убойную роль - Литвиновы Анна и Сергей (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT) 📗
«Но я не могла его убить! Я ехала медленно! И удар был слабым – от сильных ботинки срывает, а у него они на месте!»
Таня дрожащей рукой взялась за пульс – не бьется. Она отбросила вялую руку, схватила парня за шею… и только здесь, на сонной артерии, нащупала вялую, слабенькую волну. Жив! Но что с ним? Лицо – все в крови, на виске – нехорошая ссадина-вмятина, и нога неловко вывернута…
«Но я ни в чем не виновата! Я ехала медленно! И перехода здесь нет! Да и откуда он взялся – вообще непонятно!»
Таня осторожно положила парня на асфальт. Кажется, в таких случаях полагается раненого не трогать, машину с дороги не убирать и звонить в милицию… Или наоборот – своими силами оказывать медицинскую помощь?! Но как ее оказывать? Массаж сердца Татьяна делать не умела, а от того, что она перевяжет ему царапины, толку явно будет немного.
Таня дрожащими руками потянулась в карман за телефоном. С третьей попытки попала в «ноль», но на «два» нажать не успела – парень вдруг застонал.
Таня тут же отшвырнула телефон, склонилась к нему и услышала, как окровавленные губы шепчут:
– Мама… мамочка… прости… зря я… зря…
Парень снова утих, и в уголке рта выступил пузырик – белый, с красными прожилками: то ли слюна, то ли кровавая пена.
«А если он умрет? Умрет прямо у меня на руках?!»
Таня снова затрясла парня:
– Очнись, ну, очнись, пожалуйста!!!
– Больна-а-а… – простонал он. И, не открывая глаз, попросил: – Пи-ить…
Таня на секунду задумалась: а можно ли ему пить? Потом вспомнила: вроде воду нельзя только при ранениях в живот, а ему, значит, можно. И бросилась к машине, достала бутылку воды, начала поить раненого… Парень мотал головой, вода расплескивалась, но пару глотков он все-таки сделал.
И снова бессильно утих – глаз не открывал, слов не произносил и даже не стонал, а Таня растерянно стояла над распластанным на асфальте телом.
А в городе по-прежнему поздний вечер, на тротуарах пусто, и по шоссе несутся редкие машины.
«И никто не останавливается! Помогать в России, ясное дело, не принято – но пусть бы кто-нибудь из любопытства притормозил, хоть как-то меня поддержал!»
Но нет, автомобили равнодушно неслись мимо… И, как назло, ни одной гаишной машины. Ладно, в милицию она сейчас позвонит. Но сколько придется прождать, пока они подъедут? А парень по-прежнему без сознания, и пузырик-пена в уголке его рта наливается кровью…
«Умрет! У меня на руках умрет!» – терзала себя Таня. Она снова достала телефон – и увидела, что руки пострадавшего вдруг задергались, заелозили по асфальту, а потом потянулись к воротнику и начали рвать ворот рубашки…
«Задыхается!» – в панике подумала Таня. И приняла мгновенное решение. Кинулась к парню, схватила его под мышки. Собрав все силы, поволокла к «Тойоте».
Парень казался неподъемным – килограммов семьдесят, плюс, Таня читала, когда человек без сознания, тело становится куда тяжелее, чем у здорового. Но до машины она его все-таки дотащила. Последнее усилие – и он уже на пассажирском сиденье.
Таня знала, что она поступает неправильно. Что не должна покидать место происшествия.
«Но я не могу ждать, пока приедет милиция. Парень за это время умрет».
Она со всей силы вдавила газ в пол и сорвала «Тойоту» с места. До ближайшей больницы отсюда всего пять минут езды.
Больницу охраняли серьезно: на входе имелись и «лежачие полицейские», и шлагбаум, и будка охраны, разрисованная желтыми и черными полосами, – словно здесь не вход-выход для больных и посетителей, а государственная граница. Таня, скрежетнув тормозами, остановилась перед шлагбаумом и отчаянно засигналила.
Открывать ей не спешили. Сначала в окошке будки высветилась сонная физиономия, и только через минуту на пороге появился охранник. Он ленивой походочкой проковылял к «Тойоте», гневно спросил:
– Фиг ли ты пипикаешь?! Ночь на дворе!
Таня фурией выскочила из автомобиля:
– У меня тяжелобольной, откройте немедленно!
– А ты что, «Скорая помощь»? – издевательски спросил охранник.
– Слушай, урод!.. – Таня тоже отбросила остатки вежливости и приготовилась выдать хаму по полной программе.
Но тот, хоть и сонный, уже успел оценить ситуацию. Окинул цепким взглядом мятый капот и треснувшее лобовое стекло «Тойоты», углядел распластанное тело на переднем сиденье и ехидно констатировал:
– Ага. Проблем понятен. Доездилась, дамочка. До смерти зашибла или только до комы?
– Тебя не касается, – отрезала Татьяна. – Открывай ворота!
Охранник с нескрываемым злорадством ответствовал:
– Не положено. Въезд только для «Скорой». А так – вон калитка, и до приемного отделения триста метров пешочком.
Спорить и упрашивать было некогда. Таня протянула охраннику двести рублей, ледяным тоном спросила:
– Хватит?
Охранник среагировал молниеносно:
– Чтоб я номер твоей машины забыл? Да ни в жизнь!
– Ты мне только ворота открой. А потом что хочешь делай. Хоть сам в милицию звони, – устало откликнулась Таня.
Охранник купюры прихватил, но поднимать шлагбаум не торопился. Обошел «Тойоту», рассмотрел окровавленного пассажира, прокомментировал:
– Хорошо ты его отделала…
– Я сейчас твой шлагбаум протараню к чертям! – пригрозила Татьяна.
– Да, таранить ты, видать, уме-ешь, – издевательски протянул охранник. И гаркнул напарнику: – Митька, открой!
Проезжая наконец мимо поста охраны, Таня в зеркальце заднего вида увидела: охранник что-то чиркает в блокнотике. Наверняка номер ее машины записывает. Впрочем, это волновало ее куда меньше, чем то, что раненый на переднем сиденье стал совсем плох: дышал тяжело, с присвистом, а его пальцы скребли по груди, будто пытались разорвать кожу и впустить в легкие воздух…
Таня на предельной скорости домчалась до приемного отделения и загнала «Тойоту» на пандус, по которому въезжали машины «Скорой помощи». У входа курили двое мужчин в зеленых больничных костюмах. Таня бросилась к ним. Спокойно объяснять, что случилось, уже не было ни сил, ни нервов, и потому Таня просто взмолилась:
– Пожалуйста, помогите! Быстрее!
Если и эти сейчас начнут у нее деньги вымогать и измываться – она просто не выдержит. Достанет из-под сиденья монтировку и по меньшей мере расколошматит в приемном покое все стекла – отчим когда-то говорил, что большее преступление поглощает меньшее, так что бить окна она имеет полное право, все равно судить ее будут за убийство по неосторожности или как минимум за причинение тяжких телесных…
Но мужики в зеленых костюмах издеваться над ней не стали. Не спеша, с ленцой, покуривая, но подошли к «Тойоте». Зато, едва увидели, в каком состоянии Танин пассажир, тут же засуетились, отшвырнули недокуренные сигареты, один приказал другому:
– Носилки! Быстро!
И схватился за пульс раненого, одновременно стреляя в Татьяну короткими вопросами:
– Кто он вам? Где его так?.. Когда это случилось?
– Мне он никто, – со вздохом ответила Таня.
Искушение соврать, что просто подобрала раненого человека на обочине, Таня подавила: все равно вранье шито белыми нитками, когда у «Тойоты» вмятина на капоте, разбита фара и бампер треснул… Раньше надо было решение принимать: например, просто бросить раненого на дороге и уехать. Тогда еще был бы шанс выкрутиться (иное дело, что она никогда бы так не поступила), а сейчас легенды придумывать бесполезно.
Таня набрала в легкие побольше воздуха и закончила фразу:
– Я его сбила. На машине. Примерно полчаса назад.
Врач – он оттягивал веки раненого и светил в них фонариком – отреагировал странно:
– Молодец.
– Что? – не поняла Таня.
– Молодец, говорю, что не бросила. Что сюда его привезла.
Он на секунду оторвался от своего пациента, внимательно посмотрел на Таню и неожиданно сказал:
– Тебе сейчас придется несладко. Но все равно знай: такими, как ты, мы все должны гордиться.
– Спасибо, конечно… – пролепетала Таня. И не удержалась, всхлипнула: – Только чем тут гордиться? Я его не видела… Даже не поняла, откуда он на дороге взялся… А водитель обязан видеть все…
