Наш маленький Грааль - Литвиновы Анна и Сергей (е книги txt) 📗
Интервью у Макса еще не брали ни разу, и потому он слегка растерялся. А парень, нимало не смущаясь, продолжал болтать:
– Слушай, с Лялиным-то как получилось!.. Офигеть! Это, часом, не ты его, а?!
– А что с ним? – обалдело выдохнул Макс.
– Ты не знаешь?! – округлил глаза парень.
– Нет.
– Он же с турнира снялся! Сегодня вечером.
– Почему?!
– Да вроде чем-то траванулся… СЭС обещала завтра гостиничный ресторан проверить.
– Ты гонишь… – растерянно выдохнул Макс и почувствовал, что бледнеет.
– Святой истинный крест! – заверил парень и выудил из кармана куртки блокнот – обложка изображала Зайца и Волка из бессмертных «Ну, погоди!». – Что, повезло тебе, молодая звезда?.. Давай, рассказывай: откуда ты такой взялся?..
Финал даже такого скромного турнира, как фьючерс в Староивановске, совсем не сравнить с матчами первого круга. Тут тебе и корты, освещенные во всю мощь запыленных лампочек, и лом публики на трибунах, и местное телевидение, и судьи на линии, и даже болл-бои, а также парочка очень даже симпатичных болл-герлз в коротких шортиках. И сердце куда жарче трепещет, чем когда выступаешь в присутствии одного лишь судьи на вышке да Михалыча на гостевой трибуне. А уж когда взглянешь на стайку девчушек в одинаковых платьицах, которые специально для тебя пускают «волну» огромными опахалами, – душа и вовсе поет. Почти Большой шлем.
А главное, на финал из Москвы прилетела Машка. Его сестрица, которая прежде о теннисе и слышать не хотела, называла Максову к нему страсть «примитивом и дурью». Но дурь не дурь, а на финал отвлеклась от всех своих важных дел, передоверила студентов коллеге и даже потратилась на самолет.
Машка – умница, на время оставила весь свой научный зудеж, сменила скучные очки на нахально голубые контактные линзы и вообще выглядит, как картинка: узкие джинсы, водолазка в обтяжку, и не скажешь, что уже старушка, весь народ ее за Максову девушку принимает и явно ему завидует. Разве можно в ее присутствии оскандалиться?
И уже не думается, что еще пару дней назад он даже о том, чтоб просто дойти до финала, и не мечтал. Сегодня Максу хочется побеждать, побеждать и еще раз побеждать, особенно на глазах пусть немноготысячной, но все-таки публики. А то, что противник – один из близнецов Лугачевых, так и пусть. Соперник, конечно, сильный, и битва с ним выйдет жаркой, но Максу сейчас, после того как дезертировал сам Лялин, сам черт не брат. Ух, может, он и правда в везучую полосу попал?! Как все вовремя происходит! И Худяков накирялся, и психолог очень кстати подвернулся, а уж Лялин – до чего к месту откушал тухлятины!.. Теперь уж точно на турниры будет с личным поваром ездить.
Да и Михалыч наконец заработал: вчера накануне матча они весь вечер смотрели видеозаписи с играми будущего противника, разбирали по полочкам, анализировали. Тактику выбрали такую: давить. Нападать любой ценой. Забивать сильными подачами. Выманивать к сетке, а потом добивать.
– У тебя все получится. Я знаю, – заглядывает ему в глаза Михалыч.
И Максу кажется, что и в его взгляде проглядывает не только восхищение успехами подопечного, но и почему-то страх. Боится, что ли, перспективного игрока потерять?
И еще очень важно: позорная кличка Макс Первый Круг, почила в бозе, как сказала бы начитанная Машка. И теперь на него не только смотрят с уважением, но и боятся. Даже сам Лугачев, наглый, как и все успешные теннисисты, тоже боится. Когда здоровались перед матчем – взглянул затравленно, будто против него сам Борис Беккер вышел.
В общем, все сложилось один к одному, а когда теннисист на подъеме – это страшная сила.
…И Макс, купаясь в подобострастии болл-боев и наслаждаясь радостными криками сестрицы Машки, матч против Лугачева не без труда, но выиграл.
А потом, давая интервью местной телестанции и подписывая изрядное количество теннисных мячиков, которые протягивали ему жаждущие получить автограф малыши, радостно думал: «Неужели дед со своей дурацкой чашей не наврал?!»
«Великолепен и дерзок» – это о моем брате.
«Великолепен и дерзок» – слова, разумеется, не мои, у меня на каждый случай из жизни в голове острой молнией вспыхивает цитата. Эта – из «Трех мушкетеров», если напрягусь, то даже вспомню страницу. Так Дюма описывал Портоса, когда тому везло выиграть в кости.
Макс после победы на своем фьючерсе (что за дурацкое слово – впрочем, разве могли теннисисты, профессиональные спортсмены, придумать что-нибудь покрасивее?!) откровенно воспрянул и обнаглел. Я и не думала, что мой скромный, хорошо воспитанный братец способен на надменные взгляды, снисходительность в тоне, напускную усталость… Будто Уимблдон отхватил, право слово! Командует направо и налево, словно Бьёрн Борг какой. Сегодня утром вообще выдал:
– Давай, Машутка, чайку мне сооруди!
Так и подмывало ответить, что никаких Машуток у нас на кухне нет, только Мария Климентовна.
Но «опускать» брата я, конечно, не стала. Родная кровь, и мальчик еще, на целых двенадцать лет младше. Пусть уж немного попетушится, порадуется. Ему так долго не везло!..
Я покорно, словно заправская подруга успешного теннисиста, заварила ему чай, достала из холодильника низкокалорийную творожную пасту, намазала на хлебец…
– Не буду я эту дрянь! – скривился вошедший в раж Макс. – Лучше тортик достань!
Вот она, молодежь. Чуть крошечный успех – и уже наглеют.
– Торт тебе нельзя, – отрезала я. – И, пожалуйста, не командуй.
– Злая ты, – поморщился брат. – А я-то тебе такую жесть хотел предложить!
Со словом жесть я, несмотря на свои преклонные годы, знакома: мои студенты его употребляют без разбору. Пятерка по предмету – жесть, и лысина у декана – жесть, и суши с икрой летучей рыбы – тоже. Переводя на наш старческий язык – что-то клевое.
– Да что ты мне можешь предложить… – буркнула я.
За окном-то январь, темень, бесконечный мокрый снег, солнца сегодня, как и всю прошедшую неделю, опять не дождешься. На работу не хочется… И вообще: надоело все до смерти.
– Попроси ЕЁ, чтобы перца тебе послала! – вдруг бухнул брат.
И триумфально, будто какую сентенцию выдал, уставился на меня.
– Что ты несешь! – напустилась я на Макса. – Кого «её»? И какого еще «перца»?!
– Тупая ты, хотя и кандидат наук, – совсем потерял стыд братишка. – ОНА – в смысле дедовский подарочек. Чаша наша дурацкая. А перец – это хрен, ну, то есть мужик. Половой, типа, партнер. Чему, интересно, ты своих студентов учишь, если таких элементарных вещей не знаешь?!
Дожили. Теперь и младший брат будет пенять, что у меня полового партнера нет. Что у нас за страна такая! Только в России, если старше двадцати пяти и еще не замужем, сразу в неудачницы записывают.
– Иди ты, Макс, лесом со своими советами! – Я мигом забыла, и что на жаргоне принципиально не выражаюсь, и что орать на младшего брата – это по меньшей мере непедагогично. – Нет бы ракеткой стучать, раз ни на что больше не способен, а он взрослым людям советовать взялся. Задолбали вы меня все!
Выпустила пар – и тихо закончила:
– Извини.
– Это ты меня извини, – великодушно ответствовал Макс. И жалобно добавил: – Я ведь как лучше хотел…
Совсем еще ребенок.
И я – надо же радовать малышей! – все-таки отрезала ему крошечный кусочек тортика.
А потом проводила братишку на очередную тренировку, захлопнула за ним дверь, вернулась в кухню и глубоко задумалась.
Может, Макс прав? И мне действительно попросить дедовское сокровище об одолжении?! Мистика, конечно, но Максу-то он реально помог. Брат ведь турниров тридцать за свою жизнь уже играл и каждый раз возвращался с них убитый, с опущенными плечами. А тут бросился перед чашей на колени – и мигом выиграл, да и еще, как он с придыханием восклицал, у именитых соперников – разных Кязимовых и Лугачевых…
Но, конечно, никаких мужиков я у волшебной палочки испрашивать не буду. Много чести для этих козлов – перцев – хренов. А вот попросить, чтобы чаша помогла мне в другом…
