Шестеро обреченных - Стиман Станислас-Андре (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT) 📗

Если бы наравне со стилями Людовика XV, Ренессанса и Директории существовал бы еще, так сказать, «Безликий стиль», то кабинет месье Ванса был бы самым ярким его воплощением. Войдя в него, вы увидели бы тянущиеся вдоль голых стен ряды папок, разделенные двумя большими «голыми» — без занавесок — окнами, маленький столик с пишущей машинкой, два стула для посетителей, обычный письменный стол и такое же обычное кресло. Вот и вся мебель. Настольная лампа, освещающая ночами бювар детектива, была, как и все подобные лампы, с зеленым абажуром, и вообще все предметы, вплоть до корзинки для бумаг, были похожи на подобные им предметы.

Месье Ване как раз предавался глубоким раздумьям, когда в его кабинет постучал дежурный и протянул визитную карточку Сантера.

Детектив все рассуждал над порученным ему делом, ни на йоту не прояснившимся со времен совершения первого преступления. Таинственные и трагические события истекших двух недель, разумеется, вызывали бесчисленное множество гипотез, некоторые из которых, казалось, подтверждались серьезными доказательствами. Не останавливаясь пока что окончательно ни на одной из них, он отметил множество заслуживающих интереса деталей и сделал множество пометок, тщательно хранимых им в тайне. Однако все это, как он уже сообщил об этом однажды Сантеру, еще больше запутывало дело. И все же инспектор не сомневался, что подобные находки в один прекрасный день все-таки помогут ему докопаться до истины. Сейчас же он не мог позволить себе забыть, что несколько человеческих жизней находится в опасности, и не просто в опасности, а в смертельной. Временами его охватывало сильнейшее отчаяние, и он признавался самому себе в собственной беспомощности, в невозможности оградить эти жизни от опасности. Что могут значить сейчас все эти сомнения и подозрения? Они не в силах помешать таинственному убийце в определенный час нанести очередной смертельный удар. Если же попытаться его задержать, то это произойдет не ранее, чем он попытается завладеть плодами своей кровавой работы. Вот тогда-то он сам и обнаружит себя...

А пока что полиция не располагает ни одной мало-мальски правдоподобной версией. Просмотр материалов следствия, проведенного после свершившейся трагедии на «Аквитании», был чисто формальным и не принес никаких результатов... Впрочем, возлагать на это какие бы то ни было надежды было бы просто ребячеством. Отсутствие свидетелей и хоть каких-то минимальных улик при похищении Жернико, мешало следствию продвинуться вперед. Наконец тело нашли, однако проследить путь, по которому оно попало в канал, не представлялось возможным. Единственную ясность внес эксперт судебной медицины, сообщив, что, судя по степени разложения трупа, тело было брошено в канал вскоре после его похищения из квартиры Сантера, возможно даже на следующий день. Что же касается убийства Нестора Грибба, то оно, несомненно, было совершено убийцей-профессионалом высокого класса. Инспектор Воробейчик попробовал проследить путь, избранный убийцей при бегстве, а именно: он сам поднялся на крышу, обследовал соседние здания, приоткрывал слуховые окошечки, заглядывал в них, забирался на чердаки, опрашивал соседей. Однако... все впустую...

— Пусть войдет, — сказал месье Ване дежурному.

Мгновение спустя, твердым и быстрым шагом в кабинет вошел Сантер. У него был вид человека, принесшего важные известия.

— Мы здесь одни? Нас никто не подслушивает? — шепотом спросил он.

— Да, — лаконично ответил месье Ване на его первый вопрос и «нет» — на второй. — Вы можете говорить нормальным голосом.

Сунув руку в карман, Сантер сказал:

— Сегодня я просматривал вещи Намотта... и обнаружил в них вот это! — с этими словами он положил на стол месье Ванса пухлый от бумаг конверт.

— Знаете, что это? — спросил он, не убирая руки с конверта.

— Откуда же мне знать?..

— Это что-то вроде обвинения, точнее посмертного обвинения.

— Вот как!

— Читайте... Вот здесь... «Распечатать Жоржу Сантеру в случае моей смерти, если я умру, не повидавшись с ним».

— Странная надпись, — согласился месье Ванс. — Вы не могли бы оставить мне этот конверт? Я непременно прочитаю, как только выпадет свободное время.

— А вы не можете это сделать сейчас? Мне кажется... Раскрыв конверт и вынув листки, исписанные мелким почерком, детектив их пересчитал:

— Сейчас это совершенно невозможно. У меня, к сожалению, нет времени. Но, даю вам честное слово, что прочту это сегодня же вечером.

Сантер высказал свое разочарование. Ведь он представил следствию новые сведения, которые сам считал очень важными. Он собирался обсудить их с инспектором, но тот не торопился ознакомиться, с находкой. Раздраженный Сантер встал с места:

— Мне крайне жаль, что занятость не позволяет вам уделить несколько минут чтению этих листков... И особо я сожалею о том, что вместе со своими друзьями останусь беззащитным под ударами убийцы! — закончил он на высокой ноте и нервным движением поправил волосы, а затем хлопнул дверью, покидая кабинет.

Месье Ванс лишь улыбнулся. Он всегда был склонен симпатизировать людям, которым он не нравился. На самом же деле он попросту желал ознакомиться с обвинением Намотта без свидетелей.

Чем дальше он читал, тем больше расплывался в улыбке. Среди всех этих выспренных фраз, оговорок, целых строчек многоточий и восклицательных знаков, делающих письмо Намотта похожим на глупый иллюстрированный роман, он наткнулся на фразу, которую ему захотелось перечитать:

«С тех пор, как я стал смертельно ненавистен Смиту, и ничего не будет удивительного, если он прикончит меня».

Пожав плечами, инспектор продолжал чтение письма Анри Намотта, из которого выяснил, что тот вызвал ненависть некоего Джона Смита. Об этом человеке Намотт писал, как о негодяе, способном на все:

— Он знает, что я богат и что все наши друзья тоже разбогатели. Так что, думаю, опасность грозит не мне одному».

— Разумеется, — пробормотал месье Ване. Намотт, дописывающий свое письмо уже на борту «Аквитании», утверждал, что дважды столкнулся со Смитом в Пекине. Ему казалось, что он заметил его на борту «Аквитании» среди пассажиров третьего класса, однако эта фраза заканчивалась так: «...возможно, мне показалось».