Флетч и вдова Бредли - Макдональд Грегори (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
– Еще как серьезно. Мне это не понравились. Они прорентгенили мои башмаки, чемодан, зубы.
– Это ужасно.
– Они два часа возились со мной. Или во мне.
– Ради чего?
– Не могли поверить, что мужчина моего возраста будет добираться до Пуэрто де Сан-Орландо на трех самолетах, чтобы провести на пляже лишь тридцать часов. Я сказал им, что у меня появилось немного свободного времени и я использую его, как мне того хочется.
– Они приняли тебя за контрабандиста. Искали наркотики или что-то еще.
– Что-то еще, – Флетч подхватил с кофейного столика письмо из канцелярии мэра. – Разве можно так обращаться с Лучшим гражданином месяца.
Мокси присела рядом с диваном на колени, обняла Флетча.
– Ах ты мой бедненький. Тебе удалось пукнуть, когда они полезли тебе в задницу?
– Конечно, и наличные, больше тысячи долларов, говорили отнюдь не в мою пользу.
– В конце концов они извинились перед Лучшим гражданином?
– Они пообещали поймать меня в следующий раз. А теперь позволь спросить, где тысяча долларов?
– Какая тысяча долларов?
– Тысяча долларов, которую ты взяла из бумажника.
– А, та тысяча долларов.
– Та самая.
– Я купила свитер.
– За тысячу долларов?
– Юбку. Пластинки. И немного болонской колбасы. Хочешь сэндвич с колбасой?
– Мы могли бы обойтись более простой пищей.
– И машину.
– Машину!
– Маленькую машину. Меньше твоей.
– Что же это за машина?
– Желтая.
– Желтая машина. Понятно.
– Она так забавно бибикает.
– Маленькая желтая машина с бибикалкой. Я все правильно понял?
– Кажется, у нее есть двигатель. И замок зажигания, который, к тому же, и работает.
– Какое счастье. Кто полезет в двигатель при работающем замке зажигания. Последний может и обидеться.
– Мне нужна машина. До театра путь неблизкий.
– Значит, от тысячи долларов не осталось и следа.
– Ну что ты такое говоришь! У меня есть свитер, юбка, несколько пластинок, кстати, очень хороших, машина, колбаса. От тысячи долларов не осталось бы следа, если б я выбросила банкнот в окно. Хочешь сэндвич с колбасой?
– Естественно.
На кухне Мокси мазала горчицу таким тонким слоем, что колбаса даже не прилипала.
– Ты хочешь растянуть эту банку до тех времен, когда все люди станут свободными? – спросил Флетч.
– Что растянуть? – не поняла Мокси.
– Горчицу, – он взял у нее нож и банку с горчицей, от души намазал ее на хлеб.
– А что ты делал в Мексике? – полюбопытствовала Мокси. – Помимо контрабанды наркотиков и алмазов и прогулок на яхте?
– Я поехал повидаться с Чарлзом Блейном. Вице-президентом и начальником финансового отдела «Уэгнолл-Фиппс».
– Однако.
– И он сказал мне, – Флетч осторожно накрыл приготовленный сэндвич верхним куском хлеба, – что получал служебные записки от покойника.
– Кажется, я читала об этом в газете.
– Ты, как всегда, права.
– Так что ты узнал нового?
– Очевидно, их писал не покойник.
– Как приятно это слышать. А то мне уже стало как-то не по себе.
– Так от кого, по-твоему, он получал служебные записки?
– Должно быть, от мадам Палонки.
– Должно быть, – Флетч протянул Мокси сэндвич. – А кто такая мадам Палонка?
– Медиум из Сан-Франциско. Передает послания от умерших. Горчицы ты переложил.
– Кто мог ставить на служебных записках подпись «Томас Бредли» после смерти Томаса Бредли?
– Секретарь, привыкшая к установившемуся порядку?
– Кто управляет «Уэгнолл-Фиппс»?
– А кого это волнует?
– Полагаю, и они думали, что всем на это наплевать.
– Они были правы. А кто эти «они»?
– Великие «ОНИ». Понятия не имею.
– Но тебе-то не наплевать.
– Я должен с этим разобраться, или придется признавать, что я – ничтожество.
– Фу! Что за выбор! Быть кем-то или не быть никем... Что бы это значило? Быть кем-то или кем-то... Боже мой! Ты меня совсем запутал.
– Неладно что-то в Датском королевстве. Это из той же пьесы?
– В Датском королевстве все ладно, – возразила Мокси. – Я там была. И уж конечно, в Датском королевстве мне никто не дал бы бутерброд с таким слоем горчицы.
– Чарлз Блейн хочет узнать, кто же руководит «Уэгнолл-Фиппс».
– Флетч, а ты не думаешь, что это дело превратилось для тебя в навязчивую идею.
– Не так уж часто доводится видеть служебные записки от покойника.
– Согласна с тобой.
– И еще реже, по моему разумению, эти загадочные записки ставят крест на карьере человека, не имеющего к ним ни малейшего отношения.
– Поэтому ты упорствуешь в стремлении выяснить, кто написал эти бумажонки и почему они продолжают появляться в «Уэгнолл-Фиппс»?
– Я упорствую.
– А почему бы тебе не выбросить все это из головы, завтра поехать на репетицию, попытаться получить главную роль в пьесе «В любви», вместе со мной пролить на сцене семь потов, а потом насладиться грандиозным успехом? Возможно, в театре тебя ждет новая карьера.
– Возможно. Но даже в этом случае в меня будут тыкать пальцами, как в журналиста, который ссылался на покойника, как на живого.
– Ну хоть завтра приди на репетицию.
– Не могу.
– Почему?
– Лечу в Нью-Йорк.
– Летишь в Нью-Йорк? Нельзя этого делать!
– Можно. Дожидаясь тебя, я заказал билет на утренний рейс.
– Зачем тебе понадобилось лететь в Нью-Йорк?
– Потому что там живет человек, которого я еще не видел – сестра Томаса Бредли, Франсина.
– А что она может знать об этих служебных записках? Она живет в другом конце страны.
– Это я понимаю. Но она – единственная, кому выгодна смерть Бредли. Если не учитывать версию, что и миссис Бредли испытывает огромное эмоциональное облегчение, избавившись от муженька, который доставал ее похабными анекдотами.
– Я готова не учитывать эту версию. Но когда-то же надо остановиться! И тебе следовало сделать это давным-давно.
– Франсина Бредли, в скором будущем, должна приехать из Нью-Йорка и возглавить «Уэгнолл-Фиппс», – пояснил Флетч. – Том Бредли многие годы постоянно советовался с ней. Энид Бредли советуется и сейчас. Неужели тебе не кажется, что я обязан, по крайней мере, посмотреть ей в глаза и постараться понять, каково ее участие в этой истории?
– Подозреваю, что она посмотрит тебе в глаза и скажет, что ты – псих. Все это можно объяснить секретарской ошибкой, Флетч.
– Я так не думаю. И Чарлз Блейн так не думает.
– И потом, в утреннем номере «Ньюс-Трибюн» объявлено, что в пятницу утром пройдет церемония, связанная с присуждением тебе звания «Лучший гражданин недели».
– Позволь тебя поправить: «Лучший гражданин месяца».
– Ты не можешь лететь в Нью-Йорк. У тебя назначена встреча с мэром.
– Мэр назначил встречу с прессой. Меня там не ждут.
– Но почему, скажи на милость? Если мы сможем объявить к пятнице, что ты сыграешь главную роль в пьесе «В любви», которую в скором времени можно будет увидеть в театре «Кэлоуквиэл»...
– Каждый ищет свою выгоду.
– Естественно.
– В пятницу я буду в Нью-Йорке. Ты не ешь сэндвич.
Мокси отодвинула тарелку.
– С твоими кулинарными способностями, Флетч, тебе рано замахиваться на сэндвичи с колбасой. Пока твой предел – бутерброды с ореховым маслом.
ГЛАВА 29
Швейцар высокого, многоквартирного дома в престижной части нью-йоркского района Ист-Сайд зажал рукой микрофон телефона и в изумлении посмотрел на Флетча.
– Мисс Бредли говорит, что она вас не знает, мистер Флетчер.
Флетч протянул руку.
– Позвольте мне сказать ей пару слов.
– Разумеется, сэр.
Он отдал трубку Флетчу и отступил на полшага. Высокий, подтянутый, с цепким взглядом, скорее телохранитель, а не швейцар, и золотые галуны на его униформе смотрелись так же нелепо, как спинакер <Добавочный треугольный парус из легкой парусины, который ставится на яхтах при попутном ветре.> на авианосце.
