Девять жизней - Лин Фрэнк (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗

– Правда, это не лучшая идея – отвезти его домой до прихода матери. Она вернется только в пять, – пояснил сидевший рядом Джей. Он наклонился и прошептал мне на ухо: – Пожалуйста, не настаивайте. – Поскольку Джей впервые обратился ко мне со столь горячей мольбой, я решил, что должен согласиться.

– Ладно, но я собираюсь отвезти тебя к моим родителям, на неделю или дней на десять. Если ты не хочешь неприятностей, тебе надо пока выйти из игры.

– Да, эта кодла устроит ему веселую жизнь! – жизнерадостно продолжил Либерти, опять читая по моим губам. Он действительно полагал, что происходит что-то очень забавное, и я понял, почему перед Рождеством Джей так волновался. Мальчишка представлял опасность для себя самого. В сущности, даже странно было, как он до сих пор жив.

Я повернулся к Дугласу.

– Может быть, ты вразумишь этого оболтуса?

Джей впал в прострацию. Вероятно, если бы я посадил его на ближайший самолет до Карибских островов, он бы не возражал. Дуглас сочувственно молчал, но болтовня и вопросы Либерти не умолкали всю дорогу.

Я доехал до Стретфорда и повернул на шоссе, ведущее к Болтону. Уже не один раз мне приходилось использовать дом моих родителей в качестве укрытия. По мере того как мы двигались на север, становилось все холоднее, хотя солнце светило все так же ярко. На холмах лежал снег, обочины дороги местами развезло.

Мои родители живут в деревне на торфяниках за Болтоном, на высоте восьмисот футов над уровнем моря: это почти самый высокий населенный пункт в Британии, как я часто им напоминаю. Почти все, кто жил в этих местах, перебрались в Борнемут или Торквэй, но родители переезжать не желали.

Наконец мы добрались до их полуразвалившейся фермы. Снегоуборочные машины расчистили узкую дорожку от шоссе – не для удобства моих родителей, а чтобы фермеры могли вывозить молоко на большую дорогу к цистерне. Мы спустились по склону к дому. Я припарковал машину. Холод стоял собачий.

Поднявшись на крыльцо, Либерти опять проделал свой экстравагантный трюк, повиснув, как Тарзан, на притолоке и впрыгнув с нее в дом. Я извинился перед матерью за варварский набег.

Моя мама – маленькая, полная, добродушная на вид старушка в круглых очках, словно созданная для рекламы ржаного хлеба, но сейчас в ней более, чем когда-либо узнавалась учительница начальной школы. Проведя добрую половину жизни в классах, вмещавших по полусотне сорванцов, она выработала довольно энергичные приемы обращения с детьми, что мне было известно лучше всех. Я поспешил объяснить, что собираюсь оставить у них спокойного и взрослого Джея, а не этого маленького дикаря.

Ни Пэдди, ни Эйлин ничего не имели против нежданного визита и незваного гостя. К моим внезапным появлениям и необычным просьбам они оба давно привыкли и относились философски, но я прекрасно понимал, что немногие люди в их возрасте обладают достаточной гибкостью, чтобы без предупреждения пустить в дом молодого и совершенно незнакомого им парня. Вероятно, зимой они все же скучали, и новые лица их радовали.

– Опять во что-нибудь вляпался? – спросил отец, отведя меня на кухню. Я посмотрел ему в лицо, так похожее на мое. Брови привычно нахмурены – след многолетней службы в манчестерской полиции. – Ты превращаешь этот дом в убежище для преследуемых, – сказал он. – Твоя мать не возражает, это ее занимает, однако ты должен обеспечить и финансовую сторону. Мы живем на пенсию, а этот молодец, судя по всему, горазд покушать.

– Конечно, – ответил я, страшно довольный, что он беспокоится только о деньгах, а не о том, как я провел праздничные дни. – Я оставляю вам его всего на несколько дней, пока не найду ему другого убежища. Он вас никак не стеснит. Думаю, он переживает шок. – Я дал отцу три бумажки по пятьдесят фунтов, которые он поспешно сунул в карман.

Я знал, что с финансами у них все в порядке. Оба всегда отличались изрядной бережливостью – талант, увы, не унаследованный мной.

– Он ест что-нибудь особенное? – спросил Пэдди. Я покачал головой. Он посмотрел мне прямо в глаза долгим и пронзительным взглядом. Для него это был необычно длинный разговор. Может быть, он знал больше, чем показывал?

Дуглас и Либерти норовили сесть за стол, но у меня были иные планы. Меня ждала работа. Джей беспрекословно делал все, что ему говорили. Общими усилиями мы вытолкали машину наверх на шоссе. По бокам колеи фута на три-четыре возвышались сугробы.

К нам снова подошел отец, закутанный в толстое зимнее пальто, и махнул мне, чтобы я вылез из машины. Я тяжело вздохнул.

– Хотел переброситься с тобой еще парой слов, Дейвид. Мать очень расстроилась, что ты опять не приехал на Рождество, но я-то знаю, в чем дело.

– Ну да… – промямлил я. Глупо было надеяться, что тема моих каникул не всплывет вовсе. Я снова чувствовал себя семилетним мальчишкой.

– Уж не думал ли ты, что утаишь такое дело? Мне уже позвонила половина отставных копов Манчестера, чтобы сообщить, что ты сидишь в каталажке. Сам понимаешь, это старое дурачье не нарадуется, что сына бывшего полицейского засадили за решетку. Ты в порядке? – Я посмотрел на него, чувствуя, как снег набивается мне в ботинки. Он ответил еще более пронзительным взглядом. – Ничего не признавай и ничего не подписывай без адвоката. Будь осторожен. – Он поднял руку – то ли прощаясь, то ли грозя. Каждый раз, когда мне начинает казаться, что он уже не переживает из-за моего отказа идти по его стопам, выясняется обратное.

Джей махал нам рукой, пока мы не повернули, – печальный силуэт на фоне Западных Пеннинских гор.

До Манчестера мы добрались минут за сорок. Дугласа и Либерти, естественно, пришлось тащить в офис.

– Мне начинает это надоедать, Дейв, – сказала Делиз вместо приветствия. – Я прошу тебя съездить за Джеем, чтобы отпустить меня – а ты возвращаешься с двумя сомнительными личностями. Тебе надо наконец решить, является ли «Пимпернел инвестигейшнз» филиалом Службы социальной помощи населению или предприятием, приносящим доход.

– Ближе к делу, Делиз. Я просил тебя заняться розысками по делу Вуд. Ты могла поставить телефон на автоответчик. Мы не можем позволить себе сидеть здесь весь день только ради того, чтобы подойти к телефону, если он вдруг зазвонит. – Резкость моего тона удивила меня самого.

Либерти наконец угомонился и сидел, пожирая глазами компьютер. Я знал, как ему хочется остаться. Порывшись в карманах, я нашел фунтов двенадцать мелочью и вручил их Дугласу.

– Купи ему что-нибудь поесть и своди в кино. Не отпускай его домой до пяти часов и, ради Христа, не пускай болтаться по Мосс-сайду. Ты меня понял? – По его лицу я видел, что ему страшно неохота возиться с Либерти, но возражать он не стал.

Делиз была совершенно права: у нас не было времени отвлекаться. Я извинился за резкость. Она ответила довольно холодно и отправилась в библиотеку, а я решил посвятить остаток дня восстановлению старых связей в строительном бизнесе. Я хотел выяснить, удастся ли мне разыскать прораба Джеймса Кларка, у которого, как полагала Мэри Вуд, хранятся ее бумаги. Мы с Делиз договорились встретиться в офисе в половине шестого и поделиться своими находками. После ланча с Тедом есть мне не хотелось, так что перерыв на обед можно было не делать.

В отдельные моменты моей карьеры мне доводилось работать на стройке, так что в пабах Чорлтона я время от времени встречаю знакомых. Я предполагал, что выследить Кларка будет нелегко. Все-таки прошло уже семь лет, как покойный муж Мэри, Дермот, отдал или продал ее бумаги Кларку, и с тех пор Кларк мог вернуться в Ирландию или умереть. Или несколько раз сменить имя, уклоняясь от уплаты налогов. В таком случае задача вдвойне усложнялась. Друзья Кларка, если таковые имелись, скорее дадут мне по морде, чем сообщат его адрес.

Как я и ожидал, расспросы в обычных пабах ни к чему не привели. Чтобы оставаться в форме, я выпил стакан тоника и закусил пакетом чипсов. Последние кампании ДСО [13] против сокрытия доходов заставили даже тех, кто меня знал, вести себя сверхосторожно с человеком, не имевшим нужного акцента.