Инструмент богов - Соболева Лариса Павловна (читать книги онлайн .TXT) 📗
– Да, народ здесь как взбесился. Серафим сворачивает во двор, кажется, приехали. Далила, улыбнись.
– Разве что только тебе, – улыбка получилась кривая. – Не переживай, я умею держаться.
И правда, через несколько минут Далилу было не узнать: она шумно встретилась с Терезой, расцеловала ее, забросала комплиментами, восторгалась домом и накрытым столом. Вообще-то мать Серафима живет отдельно, и это правильно – нечего молодой семье мешать. Сейчас временно она с сыном, опекает его, хотя Далила не понимала, зачем опекать тридцатилетнего мужчину. Ни слова о постигшем несчастье в первый час не произнес никто, пока Тереза, подняв очередной бокал, не обмолвилась:
– Все как прежде, только наши ожидания... Не могу!
Она встала, отошла к окну, пряча слезы.
– Мамуль, не надо, – пробубнил Серафим, нахмурившись.
– Ну, почему же? – в гнетущей тишине произнесла Далила. – Когда на душе кошки скребут, не стоит притворяться, что их там нет. Миле хуже, чем нам, а сделать мы ничего не можем.
– Извините, – повернулась Тереза, вернулась за стол. – Вы надолго, Далила?
– Завтра едем домой, на работу пора.
– А я надеялась, вы растормошите Милу, приободрите, – сказала Тереза с нотками огорчения в голосе.
– Что-то не так? – насторожилась Далила. – Мила меня домой отправляет, говорит, с ней все нормально.
– Кроме...
– Мамуль, это лишнее, – с укором произнес Серафим.
– Да что такое? – заелозила на стуле Далила. – Говорите же, что тут еще случилось?
– Да так... – буркнула Тереза, но, взглянув на обеспокоенную мать невестки, рассказала, стараясь не пугать ее, не замечая мимики сына: – Да, меня беспокоит Мила, она немного... заговаривается.
– Заговаривается? – вытаращилась Далила. – Я не заметила.
– Дело в том... – продолжила Тереза, отвратительно хрустя фалангами пальцев. – Она утверждает, будто умерший ребенок не ее. Вам она говорила это?
– Нет. – И обида больно резанула по сердцу: единственная дочь чурается собственной матери, будто та дальняя родня.
– Нам тоже не говорила, – пролепетала с обиженной интонацией Тереза. – Но врач...
– Перестань! – воскликнул сын. – Врачиха плетет, чтоб ответственность снять с себя. Хочет выставить мою жену сумасшедшей. Если б Мила так думала, давно бы со мной поделилась.
– Я разнесу больницу! – погрозила пальцем Тереза. – Они у меня пройдут все круги ада, как сейчас проходим мы.
– И так на цыпочках бегают, когда ты появляешься, – вставил сын.
– Помолчи! – рявкнула мама.
Далила не знала, что ей думать, как отнестись к новости. Дочь заговаривается... Нет, здесь точно замешаны астральные силы. Далила, не верившая ни в бога ни в черта, решила дома сходить к гадалке.
– А что еще врач говорит? – спросила она.
– Врач! – презрительно фыркнула Тереза. – Девчонка какая-то! Главврача нет, он, видите ли, болеет. Когда выйдет, пятый угол будет искать у меня.
– Так что говорит девчонка? – повторила вопрос Далила. – Она разве одна в больнице? Других врачей нет?
– Есть, конечно, – перехватил инициативу у матери Серафим. – Мы со всеми беседовали, но в основном с... как ее?
– Арина Валерьевна, – язвительно произнесла Тереза.
– Да, с ней мы больше общаемся. Она хотя бы не отмахивается от нас. Арина Валерьевна считает... вернее, психиатр считает, что опасения напрасны, Мила адекватна.
– А почему Мила думает, что умерший ребенок не ее? – вступил в разговор Игорь, предпочитавший поначалу слушать молча. – Что она говорит?
– Да-да, – поддержала Игоря Далила, переводя вопросительные глаза то на мать, то на сына.
– Подменили, украли, – беспомощно развел руками Серафим. – В общем, как мне сказали, такое с женщинами случается, когда ребенок умирает.
– Мне следует остаться, – сделала вывод Далила.
– Раз Мила настаивала на отъезде, то поезжайте, – замахала руками Тереза. – Не станем же мы вокруг нее все вместе порхать? Это будет раздражать Милу, а ей сейчас надо во всем потакать, создать условия полного покоя. Скажу больше, она даже меня не жаждет видеть, только Серафима.
«Даже»! Кому это понравится? Далила пришла в бешенство: можно подумать, какая-то свекровь заменила родную мать! И прикусила язык, чтобы не высказаться вслух, в то время как Серафим дополнил мамочку:
– Мы присмотрим за Милой, у меня график свободный, а если возникнут трудности, вызовем вас.
Можно сказать, выставляют вон. Что ж, пусть будет так.
– Только вы ничего больше не скрывайте от меня.
– Как можно! – воскликнула Тереза. – Но я думаю, все наладится.
Вскоре Далила засобиралась, хотя Тереза настаивала, чтобы переночевали у них. Едва сели в машину, Далила пристала к Игорю:
– Как тебе они?
– А тебе не нравятся, – сделал вывод он, не ответив.
– Заметно?
– По твоему нынешнему перекошенному лицу не заметно.
– Слишком усердствуют. Знаешь, что сделал Серафим, когда переспал с Милкой? Затащил в магазин и одел с ног до головы.
– Какой ужас! – рассмеялся он. – По-моему, твоей дочери повезло.
– А его мама? Тереза души не чает в Миле, отодвинула меня навсегда, как я поняла. Звонила мне чуть ли не каждый день и сообщала, что купила внуку. На одни памперсы состояние истратила.
– Ты просто ревнуешь.
– Ревную, да! Что в этом особенного? Нет, захватили мою дочь в плен материальных благ, отстранили ее от жизни. Она стала их собственностью, как магазины. Нашли игрушку! Она уже на оркестр плюнула, а столько проучилась. Не знаю, что думать... Мила не чокнутая, но с чего решила, что умер не ее ребенок? Может, мне потрясти врачей?
– Не выдумывай. Тряска им обеспечена в лице Терезы, нет – землетрясение с тяжелыми последствиями. Я врачам не завидую.
– А Тереза тебе как? – провокационно спросила Далила, покосившись на Игоря. – Я полагала, ты упадешь и не встанешь, когда увидишь ее.
– Меня не вдохновляют самодостаточные женщины с менторским тоном в голосе. А улыбка у нее... ненатуральная.
– Морщин боится. Серафим мне по секрету сообщил, что Тереза сделала две пластики. На фига? Молодость идет изнутри, тогда и морщины не страшны.
Примерно в десять часов вечер Мила выскользнула из палаты, добралась до сестринской комнаты, держа пакет в руках. Наконец осчастливила удача: в сестринской никого. Мила живенько выложила из пакета на стол два апельсина, шоколадку и сок, потом умчалась к себе. Ух, как стучало сердце! Но предприятие закончилось благополучно, Мила была довольна. Она легла, хотя не собиралась спать, а приготовилась ждать. Несколько часов продумывала с холодным расчетом, что и как надо сделать. Нельзя упустить ни одной детали, второй попытки может не быть.
В половине третьего ночи она покинула палату, шла босиком, значит, бесшумно. Сестринская комната. Стоя в отдалении, Мила поднялась на цыпочки, чтобы лучше разглядеть комнатушку за стеклом. Одна медсестра спала за столом, уложив голову на руки, а где вторая? Мила тихонько приблизилась... Угу, и вторая на месте, откинулась на спинку стула в углу, прислонив голову к стене.
Мила вошла. Развернуться негде – до того тесно. Крепко ли они спят? – думала она, опустив глаза на стол, где лежали корки от апельсинов, стояло два стакана со следами гранатового сока. Времени все равно нет, вдруг привезут женщину из родильного отделения и разбудят сестричек? А то и дежурный врач заглянет...
Мила изучала шкаф. Где-то должен быть журнал учета. В него вносят сведения о матерях и детях, когда поступили, когда выписали, какими лекарствами кормили, что за процедуры проходили. Это статистика, отчет о проделанной работе, без статистики не бывает учреждений.
Мила судорожно пролистывала большие тетради в твердом переплете, ставила их на полку. Одновременно слушала звуки, а их полно и в послеродовом отделении: то младенец запищит, то где-то далеко голоса послышатся. Мила ужасно волновалась, однако нужная тетрадь попалась в руки. Пролистнув ее, нашла число, когда поступила в отделение, это число и есть точка отсчета. Положив тетрадь на стол рядом с локтем медсестры, достала мобильный телефон. Она фотографировала страницу за страницей и торжествовала. О, какой придуман план! Гениальный! Закончив, пошла к младенцам. Ходила между кроваток, но своего сына не нашла, а надеялась. И вдруг вздрогнула от голоса: