Забавы с летальным исходом - Макбейн Эд (электронные книги без регистрации TXT) 📗

Но с момента, когда в музее появится столь ценный экспонат, как древнегреческая чаша, положение может измениться.

На севере она была выставлена в отдельной комнате и являлась там единственным экспонатом. Стояла в центре, на подставке, заключенная в некое подобие стеклянного куба. Лоутон не думал, что этот стеклянный куб путешествовал вместе с чашей. В музее Гетти в Малибу она экспонировалась в довольно странном сооружении, напоминавшем клетку, — именно там и увидел ее впервые Коррингтон. Он едва не намочил в штаны, узнав, что в качестве одной из остановок по пути передвижной выставки запланирован городок Калуза, штат Флорида. Вот уж поистине неисповедимы пути твои, Господь всемогущий, милый мой Боженька, спасибо тебе за это!..

Кэндейс подозревала, что галереи, расположенные внизу, снабжены более сложной и совершенной системой сигнализации, реагирующей на малейший звук и движение, поскольку открытые арки выходили там прямо во двор. Если так, то дебильный музейчик, подобный этому, днем должен быть взят в плотное кольцо живой охраны, а на ночь оставаться на попечении системы сигнализации и сторожа… Пожалуйста, Господи, сделай так, чтоб тут не было ночного сторожа!.. И если чаша прибудет с севера именно в этом стеклянном кубе, следует также выяснить, будет ли он подключен к системе сигнализации, и если да, то как его отключить.

Еще примерно с час бродила она по залам первого этажа, делая наброски, рассматривая провода, выискивая прочие признаки сигнализации, и убедилась, что предположения ее верны и что реагирует система на звук и движение. Затем она получила в гардеробе свою сумочку и пошла к стоянке, где запарковала «Порше».

Странно, но сердце у нее встревоженно билось…

Барменша являла собой привлекательное молодое существо, блондинку в бело-розовой майке с короткими рукавами, нарочно изрезанными в неровную бахрому. В средние века такая бахрома называлась кинжальными краями. Даже пребывающая под кайфом Тутс знала это. Знала давно, еще задолго до того, как приехала в солнечный штат Флорида, чтобы стать мисс Тутс-Кокаинисткой. Потому как еще в детстве страшно увлекалась всем, что связано со средневековьем. Точнее, когда ей было лет тринадцать. Когда она была чистой, невинной, прелестной и робкой девочкой.

В девушке, что стояла за стойкой бара, ничего средневекового не наблюдалось. Возможно, потому, что светлые волосы топорщились у нее на голове заостренными клочьями, а верхняя губа была проколота и в ней блестело крохотное золотое колечко. Мало того, на левой руке, как раз там, где кончался изрезанный в неровные лохмотья рукав, у нее красовалась татуировка — паутина, а в ней огромный и толстый черный паук. Сперва этот Лоутон со своей синей точкой, теперь эта девица. Когда вы влюблены, весь мир носит татуировки.

Здесь Тутс чувствовала себя немного не в своей тарелке, хотя в прежней инкарнации — в этом с пеной у рта уверял ее один знакомый наркоман — она много раз вступала в сексуальную связь с другими женщинами. Другими женщинами, это надо же! Вступала!.. Трахни меня, Тутс! Да ради Бога, пожалуйста! Но только за деньги, всегда, заметьте себе, за деньги. Ибо была она в тех своих прежних жизнях самой заправской проституткой. Черная шлюха стучит в дверь гостиничного номера: «Тук-тук-тук!» Священник отворяет ее, смотрит, спрашивает, кто она такая и откуда. Черная шлюха отвечает: «Да вроде бы из Айдахо, да, кажись, оттудова». Тук-тук-тук, трах-тах-тах, и дело сделано! Да, я была именно проституткой. Милая чистенькая белая девушка из Иллинойса приезжает в штат Флорида насладиться теплом и солнышком. И находит вместо этого снежок. Если не знаете, что такое снежок, поскольку только вчера прибыли с Марса, могу объяснить. Снежок — это кокаин. Белый марафет, мистер, если вы не знали. Перхоть дьявола, сестрица! Иди сюда, девочка, чего сидишь одна? Нюхни кокаинчика! Обручись с ним. Попробуй, милочка, ну что же ты? Нюхни, лизни, отведай крошку! Ну, балдеж!..

Айдахо…

Добро пожаловать в наш клуб.

Нет, больше никогда, подумала она.

Скорее вены себе перережу.

Как-то странно и непривычно сидеть здесь, в заведении под названием «Мокрая ширинка». Но тот коп с севера снова звонил Мэтью и посоветовал проверить в театральных студиях и барах для лесбиянок. А потому она здесь. Время коктейля, и женщины оглядывают ее с головы до пят, и, судя по выражению их глаз, совсем не прочь отведать, что это за птица такая залетела к ним в гнездышко. Наверное, потому, что, если уж по правде, бывали у нее в жизни моменты, когда она, накачавшись наркотиками, пребывала словно в тумане и была вовсе не прочь заняться сексом с какой-нибудь женщиной. Нет, по большей части она все же валяла дурака, прикидывалась. Нет, нет, я только за бабки! Черт побери, или да? Белая чума, да я за нее на все готова, на все! И однако же…

Это было так…

Да ладно, Бог с ним, что теперь вспоминать.

И все же здесь как-то странно…

Возможно, потому, что это заведение напомнило ей о прошлом, о том, что она вытворяла тогда, какие штуки откалывала в этом самом прошлом. А также о том, что сперва ей казалось: все идет отлично, ничего плохого в том нет. Приятно, сексуально. Черт, да никакой секс в мире не может дать того, что дает кокаин. Ничто и никто в мире — женщина, мужчина, полицейская ищейка, золотая рыбка, — никто и ничто не может сравниться с кокаином. Да она была бы счастлива выйти за кокаин замуж, сыграть с ним свадьбу. И жить счастливо до тех пор, пока не разлучит их смерть.

Нет, больше никогда, подумала она.

Никогда.

— Желаете выпить? — осведомилась барменша.

— Содовой, — ответила Тутс. — И ломтик лимона.

Где алкоголь, там и наркотики. Всегда идут рука об руку. Стоит начать баловаться одним — и не заметишь, как уже присосался к другому. Барменша открыла бутылочку «Перрье», вылила ее содержимое в бокал с кубиком льда, хотя последнего Тутс вроде бы не просила. Отрезала ломтик лимона, опустила его в бокал. Тутс огляделась.

Процент геев и лесбиянок во Флориде не так высок, как, скажем, в Нью-Йорке или Калифорнии. И по большей части весь этот народец тусуется в районе Майами, на Восточном побережье штата. Но и в Калузе имеются свои гомосексуалисты — довольно странное явление для городка, не отличающегося особой терпимостью к разного рода отклонениям от нормы или широтой взглядов. Недаром же Боб Доул, [24] решивший баллотироваться в президенты, выиграл голоса избирателей в штатах Огайо и Мичиган. Большинство некоренного населения Калузы перебралось сюда именно из этих штатов. Возможно, этот факт способствовал тому, что Доул победил здесь, во Флориде.

«Мокрая ширинка» был одним из двух баров для лесбиянок, имевшихся в городе. Другой назывался «Лиззи» и находился на Хвосте, ближе к Сарасоте. У «Лиззи» репутация была куда как хуже. Клиентура же «Мокрой ширинки» отличалась меньшим сучизмом и питала скорее склонность к фракам, нежели к джинсам и тапочкам. Символ заведения, «молния», был сделан из металла и блестел, словно действительно кто-то намочил его. И еще была она полурасстегнута и открывала взору сердце из красного шелка на высоченных шпильках. Это украшение шириной четыре фута и высотой в два висело над баром.

— Что-то я вас прежде у нас не видела, — заметила барменша.

— Да, первый раз заглянула, — сказала Тутс.

— Стало быть, девственница, — сказала барменша и улыбнулась.

— Само собой, — ответила Тутс и тоже улыбнулась. — Ищу одну девушку по имени Мелани Шварц. Она же — Холли Синклер. Вы ее не знаете?

— А вы что, коп, что ли?

— Нет.

— Тогда зачем ищете?

— Так вы знаете ее или нет?

— Зачем ищете, я спрашиваю?

— Да тише вы, чего орете-то!

— Нет, вы все-таки из полиции, верно?

— Частный сыщик, — ответила Тутс и полезла в сумочку. Достала удостоверение и протянула через стойку.

— Тутс, да? — спросила барменша.

— Тутс.