Джентльмен в черной маске - Уоллес Эдгар Ричард Горацио (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
Кливер занялся сбором своих подчиненных, а Морлек поднялся к себе в спальню и запер за собой дверь. Затем, откинув ковер, он открыл небольшой тайник в паркете. Там хранилась шкатулка, из которой он достал револьвер, сверток с инструментом и неизменную черную маску, отнес все это к себе в кабинет и запер в письменном столе.
Несмотря на то, что за ним охотились все сыщики Лондона и ему грозило пожизненное заключение, взломщик снова принимался за свою работу. Джентльмен в черной маске не привык к бездействию. Голос мертвого властно взывал к мести, и Джемс Морлек не колебался в своем решении.
Глава 26. ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК ОТПРАВЛЯЕТСЯ НА ПРОГУЛКУ
Джемс заправил бак автомобиля бензином, сунул под сиденье несколько банок с консервами и выехал из поместья. Он направился в село, задержался у почты и отправил телеграмму Бинджеру. Затем проехал к кузнице — одновременно и ремонтной мастерской и гаражу.
Сложный ремонт автомобиля был не под силу местному кузнецу, и Морлек заранее догадывался о его ответе.
— Лучше всего отогнать вашу машину в Хоршем, мистер Морлек. Я не могу взяться за ремонт — слишком мало смыслю в дорогих машинах.
Один из сыщиков выследил Морлека и немедленно после его отъезда направился в мастерскую разнюхать о заботах своего подопечного.
— Рулевое колесо автомобиля неисправно, — пояснил кузнец. — Поработать придется основательно. Поэтому он и поехал к механику в Хоршем.
Обрадованный, Спунер поспешил сообщить обо всем сержанту.
С наступлением сумерек Джемс вернулся из Хоршема рейсовым автобусом. От глаз наблюдательного Спунера ничто не могло укрыться.
— Никак не пойму, зачем мы только следим за ним, — сказав сержант Финниган. — Вряд ли Морлек осмелится совершить налет в ближайшее время. Судебный процесс надолго нагнал на него страху.
— Хотя бы он пораньше лег спать, — проворчал Спунер. — Его бывший дворецкий, вернувшийся к нему на службу, говорит, что раньше его хозяин никогда не жаловался на бессонницу.
— Быть может, его мучают и не дают угрызения совести? — предположил сержант.
Вскоре после возвращения Джемса домой прибыл Бинджер. Он нес небольшой чемоданчик.
— У меня для вас поручение, Бинджер. Думаю, оно не особенно огорчит вас, — сказал ему Морлек. — Вы должны ни много ни мало ежедневно сидеть на этом стуле пять-шесть часов. Спать вы можете днем. Я надеюсь, вы выполните мое поручение, как всегда, точь-в-точь и самым добросовестным образом.
Бинджер, лицо которого вытянулось при упоминании о поручении, просиял: да ему поручают бездельничать!
— Я очень ленив, сударь, — признался он, — и в мои годы, особенно после долгих лет военной службы, устаю очень быстро. Я всегда думаю, что причиной этому малярия, которая трепала меня в Индии. Вообще говоря, я очень люблю работу… Вам тут нелегко пришлось, сударь? Местные жители наверняка слишком близко к сердцу приняли известие о вашем внимании к банкам? Вы и не представляете себе, я еле укрывался от репортеров, пока вы сидели в тюрьме. Они даже мой портрет напечатали в газетах. Вот, не угодно ли посмотреть? — Он вытащил из бумажника вырезку из газеты. — Вы не думайте, будто я очень доволен такой шумихой. Но все-таки общественное мнение — не шутка, тут уж ничего не поделаешь. Ахмет, разумеется, внимания не обратил, такие события — не для африканских мозгов. Надеюсь, вы теперь не возьметесь за старое?
— Что я должен, по-вашему, бросить? — спросил Джемс.
— Взломы, сударь. — Неожиданно Бинджер заметил перемены в обстановке. — Вы любите музыку?
Джемс взглянул на большой граммофон, приобретенный им несколько дней назад.
— Да. В последнее время я заинтересовался современной музыкой и джазом. А теперь послушайте-ка, Бинджер. Сегодня в десять часов вечера вы займете сторожевой пост у моей двери. Выберите себе самое уютное кресло, какое только найдете в доме; я не буду на вас в претензии, если вы чего доброго и заснете в нем. Но никто не должен проникнуть ко мне в комнату — вы меня поняли? Никто. Я не желаю, чтобы меня беспокоили. Если к нам придут сыщики…
— Сыщики? — изумился Бинджер.
— Да. С недавних пор их в Крейзе двое. И хотя я не думаю, чтобы они сунулись сюда и беспокоили вас, все же зарубите себе на носу; после десяти часов вечера вы не должны никого впускать в дом, чего бы вам это ни стоило. Разве только они предъявят ордер на обыск. Вы меня поняли?
— Понял, сударь. Не прикажете ли попозже подать вам кофе?
— Нет, ни кофе и ничего другого. Если вы вздумаете беспокоить меня, я вас немедленно уволю.
Вечером Морлек плотно и вкусно поужинал, ибо появилась такая возможность: прислуга вернулась в дом. В половине десятого он отправил Кливера спать.
Джемс обошел весь дом и сад, потом прошел к воротам. На дороге он никого не заметил — лишь в отдалении то вспыхивал, то угасал небольшой красный огонек от сигареты. Сыщики не спускали глаз со Старого Дома.
Вернувшись в кабинет, Морлек застал Бинджера у дверей. Удобно расположившись в кресле и закутавшись в одеяло, тот заступил на ночное дежурство.
— Спокойной ночи, Бинджер, — сказал ему Морлек и запер дверь кабинета.
Несмотря на то, что в доме имелось электрическое освещение, Джемс зажег керосиновую лампу и поставил ее на стол. Лампа распространяла вокруг себя сильный свет.
Затем он поставил на стол граммофон, завел его и повернул рычаг до крайней точки так, чтобы диск завертелся в самом медленном темпе. К вращающемуся диску он прикрепил небольшой металлический стержень с вырезанной из картона фигуркой на конце — это был небольшой человечек с заложенными за спину руками.
В центр граммофонного диска Джемс поставил керосиновую лампу и завел граммофон: вращаясь, картонный человечек медленно описывал круги вокруг лампы и отбрасывал на белые занавески на окнах, служившие как бы экраном, исполинскую тень, напоминавшую своими очертаниями силуэт Джемса Морлека.
— Он снова бегает по комнате, — проворчал Спунер. Он дежурил на дороге и сразу заметил в окне силуэт «Джемса». — И долго он будет так метаться?
На этот раз «Джемс» бегал недолго, ибо настоящий Морлек остановил граммофон, прошел в спальню и переоделся в черное. Накинув черный, до пят, плащ, он рассовал по карманам инструменты и электрический фонарик с яркой лампочкой.
Часы пробили половину одиннадцатого. Дом погрузился в тишину.
Снова спустившись в свой кабинет, Джемс подошел к двери и окликнул Бинджера:
— Вы дежурите?
— Так точно, сэр, — прозвучало в ответ.
— И не забудьте, я не хочу, чтобы меня беспокоили.
— Слушаюсь, сэр.
Джемс понял, что Бинджер уже успел задремать.
И снова Морлек завел граммофон — он работал исправно — и отправился к себе в спальню. Там он вышел на балкон и оттуда спустился вниз.
Минуту спустя Джемс уже незаметно пробирался по дорожке сада. Прячась в тени кустов, он добрался до мостика, переброшенного с одного берега реки на другой и соединяющего Крейз со Старым Домом. Примерно через десять минут Морлек оказался у сарая в стороне от дороги, где его дожидалась машина…
— Опять он забегал, — недовольно проворчал Спунер, обращаясь к сержанту. — Вот видите, вон он! — И указал на тень, скользнувшую по белой занавеске.
Спунер зевнул.
— Чего доброго, придется просидеть здесь всю ночь.
В то же время машина уносила Джемса все дальше от Старого Дома по направлению к Геймаркету. Он завернул на Уэрдур-стрит и оставил машину замыкать вереницу автомобилей. Они дожидались своих хозяев. Скоро закончится спектакль, и те покинут театр.
Сам он направился на Шефтсбюри-стрит и остановил такси.
Как только машина приблизилась к тротуару, из бара вышел какой-то захмелевший человек и чуть не упал в объятия к Джемсу.
— Прошу прощения, — пробормотал пьяница, — немного повздорил… в вопросах метафизики…
Морлек пригляделся к пьяному и узнал в нем молодого человека, которого однажды приютил у себя во время грозы.
