Девять граммов пластита - Баконина Марианна Станиславовна (читать книги онлайн бесплатно регистрация txt) 📗
– Не верю я в такие случайности!
– На самом деле случайно. На дне рождения отца. Она жена отцовского одноклассника. Упомянула за столом про это дело, про угрозы, я и зацепился.
Что ж, от таких случайностей никто не застрахован, в том числе журналист.
– Значит, боится? Но ведь документы она передала. По ним ее тоже могут вычислить.
– Она говорит, что тут подозревать могут не только ее. Бюрократическая машина работает со скрипом, масло подтекает в разных местах, – возразил Савва.
– Можно попробовать реконструкцию. Западники так делают. Она нам все рассказывает без камеры, а потом попросим кого-нибудь изложить ее «показания». Ну, и обставим все соответственно: страх, угрозы, но интересы страны и ее граждан превыше всего. Правда, понадобится еще кто-нибудь из фигурантов. Ты смотрел документы? Среди получающих медицинские сверхприбыли надо найти слабое звено. Выдернуть его на интервью и задать нужные вопросы.
– Отделается общими словами, а потом нам перекроют кислород. Миллион раз так было. Привлекут того же Ярослава, который популярно объяснит тебе, почему эту бесспорно важную и актуальную тему не стоит трогать именно сейчас.
Савва знал, о чем говорил. Чиновники, околочиновничьи бизнесмены, бандиты, прикидывающиеся простыми предпринимателями, и прочие герои разоблачительных репортажей давно освоили правила игры. Они охотно общались с журналистами, устраивали брифинги и пресс-конференции и на самые прямые вопросы давали самые расплывчатые ответы. «Почему ваша подпись стоит на циркуляре о предоставлении беспроцентной ссуды в сто миллионов долларов господину такому-то, который, по данным МВД и Интерпола, возглавляет Южное преступное сообщество?» – «Основная задача реформ – содействовать развитию честного бизнеса в России». – «Каким образом кокаин попал в банки с тушенкой, закупленные вашей фирмой для поставки домам престарелых? Какое отношение имеют ваши торговые операции к крупнейшему в истории России грузу кокаина?» – «Наши правоохранительные органы еще в тридцатые годы были способны на любые провокации!»
Стиль «в огороде бузина, а в Киеве дядька» процветал. И участники пресс-конференций крайне обижались, если журналисты вдруг начинали сомневаться в том, что кредиты, данные бандитам, имеют отношение к реформам, а милиция потратила сотню миллионов баксов на покупку кокаина, лишь бы запятнать честное имя невиновного.
– Просто трясти перед камерой бумажками тоже не дело. Давай попробуем поговорить с этой твоей «источницей». Может, она подскажет, кто ответит на наши заинтересованные вопросы охотно и без проблем. Я думаю, в этой своре есть обиженные, обделенные, обойденные. Если их найти, они много интересного расскажут.
Савва, не сумевший предложить ничего более разумного, поупирался еще немного и пошел звонить своему источнику по «вертушке». Он предпочитал «вертушку», считая ее более безопасным средством связи. Насчет безопасности – неизвестно, а вот более надежным оно было точно: и дозвониться проще, и слышимость лучше. Единственный недостаток – смольнинский аппарат общередакционного пользования стоял в информационном центре, где всегда толклись люди. А у людей есть уши.
Лизавета осталась допивать кофе и читать документы. Они и в самом деле были убойными. В консервативной Британии такой материал повлек бы за собой серию скандальных отставок.
Зорина вздохнула. Шуму с помощью этой папочки наделать можно, а отставки последуют, только «если это кому-нибудь нужно». Пока она читала и размышляла, вернулся Савва.
– Все, подруга, я сделал, как ты велела. Изнасиловал тетеньку и добился встречи. В семь в Пассаже.
Лизавета посмотрела на часы над дверью. Когда строили студию, стенные часы вмонтировали в каждой комнате. Прямые эфиры – это прежде всего дисциплина и точное время. Где-то в недрах каменного здания тикала единая машина времени. Впрочем, с некоторых пор тикала не для всех. В кабинете Саввы часы работали: половина шестого. У Лизаветы на циферблате была вечная полночь или полдень. Это кому как нравится.
– Я на колесах, время есть. Туда ехать максимум полчаса.
– Как сказать… – Савва с чисто мужским презрением относился к водительскому мастерству Лизаветы. На пассажирское место он садился со страшными стонами и постоянно твердил, что Зорина делает все не так, что у нее постоянно что-нибудь ломается и что если она не хочет пользоваться общественным транспортом, то ей следовало бы купить осла – животное неприхотливое и безопасное, в отличие от ее старичка «Фольксвагена». Это при том, что у самого Саввы была вечно стоящая на приколе «копейка».
Лизавета считала машину не старичком, а старушкой. Причем хорошо сохранившейся старушкой. Пятнадцать лет – возраст, несомненно, солидный, но машинка старательно молодилась, после мытья блестела темно-красными боками, кокетливо подмигивала фарами и лампочками приборной панели. А то, что ездила не всегда, так женщина, пусть и пожилая, имеет право на каприз.
Лизавета окрестила ее «Ленивой Гердой». Эта «Герда» поселилась у Лизаветы случайно. Один из монтажеров долго мечтал об автомобиле. Парень он был основательный, а потому напряг всех имеющихся в его распоряжении заграничных друзей, которых насчитывалось целых два человека. Друзья оказались заботливыми и почти одновременно оповестили Вадима (так звали монтажера) о том, что его мечта сбылась. Одно письмо было из Голландии, второе – из Ганновера. Вадим выбрал голландскую «Ауди», машину более мощную и солидную, чем круглый и веселый «Фольксваген-Гольф». Немецкое авто Вадим предложил Зориной. Лизавета, с одной стороны, была не прочь ощутить, что такое собственное средство передвижения, а с другой – прекрасно понимала, что хлопот с автомобилем более чем достаточно. Но цена была, как говорят на Западе, «разумной». А тут еще Сергей поинтересовался, какой подарок она хочет получить на Новый год. Так четыре месяца назад Лизавета превратилась в автособственницу. С «Гердой» они заключили своеобразный пакт Келлога. Лизавета старалась не слишком гонять ее. Если в одно прекрасное утро «Герда» говорила хозяйке «нет», та покорно ехала на метро. Лизавета не забывала вовремя подкармливать и подлечивать старушку, а «Герда», в свою очередь, почти не глохла на перекрестках, не подводила при пассажирах или, что еще хуже, во время дальних поездок на Гражданку или в Купчино.
Машиной Лизавета пользовалась через два дня на третий. В основном когда, кроме съемок или эфиров, были еще какие-нибудь дела. И в этот день она спокойно приехала бы на метро. В планах были съемка, обговор завтрашнего выпуска и возвращение домой, к телефону. Однако, выйдя утром из дому, Лизавета, сама не зная почему, достала ключи и завела «Ленивую Герду». Еще во время завтрака она дала себе торжественное обещание временно выбросить из головы загадочное исчезновение Сергея Анатольевича Давыдова, но в подсознании, вероятно, сидела надежда, что он проявится и машина может пригодиться. Вот и пригодилась.
– Я не поеду, это опасно для жизни. А я, в отличие от тебя, не застрахован Международной федерацией журналистов.
– Савва, это жестоко! Ты со мной уже ездил. А если мы отправимся пешком, то потом мне придется возвращаться на студию за машиной. Если же поедем порознь, это будет похоже на эпизод из фильма про шпионов: группа поддержки, группа сопровождения, две автономные бригады выходят на трудное задание, и все такое прочее.
Савва нехотя согласился, потом вкратце рассказал о своем разговоре с дамой из Счетной палаты.
– Она по-настоящему боится. Это не напускное. Я попросил во время встречи порекомендовать кого-нибудь для интервью. И она согласилась! Слушай, может, камеру возьмем?
– Кто нам ее даст? Все выезды расписаны, а просить еще один выезд для съемок на завтра – негуманно. Они и этот-то со скрипом выдавали, выпускающий стенал так, будто я хочу обратить его в язычество и для начала требую принести в жертву дочь Ифигению. И вообще, что ты собираешься снимать? Твою скрытную даму? Это нечестно.
