Я знаю, как ты дышишь - Костина Наталья (полные книги .TXT) 📗
Вчера Катя в который раз прошлась по тем фактам, что у нее были: машина, отрава в стакане с кофе, случай в метро и выстрел. Что ж, машину действительно забрал эвакуатор и тормоза в ней и в самом деле были испорчены. Кем испорчены — непонятно. Машину сразу починили, и делать экспертизу поздно. Если отпечатки или какие-то другие следы и были, их уничтожили при ремонте, а потом еще были мойка и даже химчистка! А это зачем проделали? Чтоб уж наверняка ничего не нашли? Чистили и мыли по просьбе хозяйки. На мойке сказали, что можно было так не стараться — машина была почти чистая, даже запах от прошлой уборки еще не выветрился. Тогда зачем? Или Жанна боялась, что, как в старинных детективах, сиденья пропитали какой-то сильнодействующей отравой? Да, кстати, и про отраву: с кофе еще хуже. Никто ничего не видел и не знает. Все только со слов Жанны. Запись из метро Катя просмотрела раз двести, и с каждым разом происшествие все больше и больше приближалось к версии, озвученной сестрой погибшей Жени: бегущий куда-то парень зацепил Жанну плечом, она на высоких шпильках поехала по скользкому мрамору, нога подвернулась, и… Да, она могла упасть прямо под поезд. Но не упала. Народ у нас все-таки чуткий и бдительный. И потом, хотели бы убить таким способом, выбрали бы другое время. Когда некому подхватить. А тут — час пик. На посадке — яблоку негде упасть. Тем более упасть не такой уж маленькой женщине. Остается выстрел. Если бы Жанна тогда резко не нагнулась, то… Да, и если бы она, Катя, тогда круто не посторонилась бы, то… В одну из них точно бы попали! Так в кого же на самом деле метили?! И не права ли действительно Сорокина — стреляли в нее, в Катю!
— Только этого сейчас и не хватало! — пробормотала она. — Только этого и не хватало! И что мне теперь со всем этим делать?! Самой дома сидеть и дрожать, как советует Сорокина? Купить билет в Австралию или в эту… в Новую Зеландию — а там сразу по приезде еще и закрыться на три замка, цепочку, щеколду, засов и швабру? И окна зашторить? И воду в унитазе не спускать — так, на всякий случай? Нет, за ней не следят… и убивать не собираются, иначе за эту неделю ее бы точно прикончили! Но она же маскировалась? Ага… конечно, маскировалась! Только вся ее маскировка — темная куртка и надвинутый на лицо капюшон. Для профессионалов это детский сад, трусы на лямках! И потом, она же Наталье и Антону пообещала выяснить, что происходит! А ничего и не выяснила, потому что ничего не происходит! И за ней никто не следит, и за этой самой Жанной тоже! Катя только мерзла под ее окнами, как собака… но она же под ними не все двадцать четыре часа в сутки мерзла? Так… придет для проформы, пошляется вокруг с полчаса — и бежать, народ опрашивать. Потому что, если честно, наружник из нее, как из этого самого… которое если в унитаз не спускать, то будет большая беда! — а с ней никакой беды не случилось… как и с Жанной. А почему? Да потому что Катя с Жанной как в розницу, так и оптом никому не нужны! Но стреляли-то тогда в кого?! А ни в кого не стреляли! Какой-нибудь дурак бахнул случайно — купил оружие, зарядил, баловался, на балкон вышел или окно открыл, а там две девицы из кафе выходят! И одна — ну вылитая его бывшая! Дай прицелюсь ей в голову, она когда от меня уходила, все мои левые носки сперла и в мамин борщ плюнула! Прицелюсь и как бы на курок нажму! Чуток так нажму… от нечего делать… для кайфа, который круче текилы забирает! А оно возьми и совсем нажмись, да и выстрели! Нашли, кто стрелял? Может, и нашли, да только Кате не сказали! Потому как Сорокина велела ничего ей не говорить! Она, может, даже от Бухина это в секрете держит — и не «может», а наверняка! Вот возьмет она, Катя, сейчас свой телефончик, да как наберет номер, да как скажет, что про Сорокину думает!.. Ага, так и скажет: «Что это вы себе позволяете, Маргарита Павловна, а?»
— Ты что это себе позволяешь, Скрипковская, а? — Телефон зазвенел раньше, чем она успела додумать, что именно еще скажет Сорокиной и каким именно голосом. — Ты чего, совсем сбрендила? Ты чего по городу шляешься? — прямо ей в ухо прошипела та, которую она, Катя, не иначе как силой мысли вызвала из преисподней. Катя сначала растерялась, а затем разозлилась:
— Я не под домашним арестом, Маргарита Пална!
— Шлепнут тебя, Скрипковская, как пить дать! А отвечай кто? Я отвечай!
— Здравствуйте! — громко сказала Катя. Трубка немного подумала и ответила:
— Что, и сказать больше нечего, да?
— Да!
— Угу… Люди, которым добра хочешь, обычно тупые и неблагодарные, да!
— Это вы на меня намекаете? — совсем обозлилась и одновременно развеселилась Катя.
— Конечно! И даже не намекаю! Я всегда все и всем прямо говорю!
— Если б вы всегда все прямо говорили, Маргарита Пална, вы бы ни одного преступника не поймали!
Трубка помолчала, а потом задушенным голосом спросила:
— Ты серьезно так думаешь? Что я хитрая и двуличная, да?
«Ага! Тоже обиделась!» — злорадно подумала Катя.
— Конечно! Потому что я как раз все прямо говорю!
— Да, прямо! Все прямо и прямо! Ты, Скрипковская, как раз такая! Все себе на уме! Тебе конкретный приказ дают, а ты сама что хочешь, то и воротишь! Только со мной у тебя этот номер не пройдет, так и знай!
— Ну тогда до свиданья вам!
— Эй, эй! Скрипковская!
— У аппарата, — доложила Катя. — Слушаю вас внимательно! Принимаю телефонограмму! Диктуйте! Записываю!
— Э-э-э… — растерялась Сорокина. С чувством юмора у нее иногда случались перебои. — Скрипковская?
— Скрипковская-Тодрия. Екатерина Александровна, — дворцовым голосом пропела собеседница прокуратуры. Разговор ей почему-то стал нравиться все больше и больше.
— Ты, Катерина Александровна! — Сорокина пришла в себя быстрее, чем Катя ожидала. — Ты мне тут ваньку не валяй! Ты мне все дело рушишь! От тебя работе один вред! Тебе что приказали? Дома сидеть! А ты что делаешь, а? На рожон лезешь от своей дури!
— Мне дома сидеть никто не приказывал! — не выдержала Катя. — Меня вежливо попросили за свой счет… Именно попросили, между прочим!
— Так ты ж просьб не понимаешь! Тебя не просить вежливо надо было, а на всякий случай в предвариловку закрыть! На весь отпущенный законом срок! А потом еще и продлить! Для твоей же собственной сохранности! Потому что пока тебя еще раз по голове не огреют, ты не угомонишься! Вот накатаю на тебя докладную…
— Вы ж ее уже накатали!
— …про полное служебное несоответствие! То, что я до того написала, это еще цветочки были! Теперь я такое напишу, что тебя даже хлебом торговать в будке возле дома не возьмут! Да, напишу! И все правда будет, между прочим!
— Неужели?! — Катя просто вскипела. — Вот что я вам скажу, Маргарита Павловна! Всю правду про меня даже вы не можете знать! Со всей вашей наружкой, прослушкой и извращенным умственным аппаратом!
— А вот знаю! — упорствовала вредная следачка. — И чем ты занимаешься в служебное время! И даже чем в свободное — тоже знаю, неизвращенная ты наша!..
— И что такого я делаю в служебное время?! На службе я только работой занимаюсь, между прочим! — парировала Катя. — И еще вашими незаконными мероприятиями! Так что я тоже могу докладную написать! И очень подробную, между прочим! Вдвоем хлебом торговать пойдем, если что! А сейчас я занимаюсь чем хочу! Хобби у меня такое, может быть! И вообще, я сейчас не на службе! У меня что? Домашний арест? Или отпуск без содержания, как я понимаю?!..
— Что-о-о? Хле-е-ебом?! Я-я-я?! Да вышвырнуть тебя, мерзавку, с работы, вот и все! Чтобы другим неповадно было! Разжаловать!..
— …и восемь лет расстрела в придачу?..
— …да плевала я на твои подколки!..
— …да вам на всех плевать, Маргарита Пална!
— Да?
— Да!
— Мне вот на людей не плевать!
— Да что вы говорите!
— Я заслуженный юрист, между прочим, а ты!.. Ты!..
— Вы мне не тыкайте! Если вы юрист, так соблюдайте субординацию! Я вам, между прочим, «ты» не говорю!
