Риск - Френсис Дик (книги бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Он малость брыкается, — с удовлетворением проговорил сопровождающий конюх.
— Когда вернетесь домой, — сказала ему Джосси, — пожалуйста, передайте отцу, что на обратном пути я остановлюсь пообедать с Рональдом. Так что пусть не волнуется из-за всяких автомобильных аварий.
— Ладно.
— Папа всегда поднимает шум по пустякам, — пояснила Джосси.
Сопровождающий конюх вновь подарил мне взгляд, не требовавший комментариев: он явно размышлял на тему, собираюсь ли я уложить ее в постель.
Очень многие зрители уже отправились по домам, и с парадного круга был хорошо виден непрерывный поток людей, устремившийся к воротам. Наблюдая за ним, я подумал, что мало найдется на свете вещей, деморализующих больше, чем выступление перед тающей зрительской аудиторией. С другой стороны, если вы запороли скачку, чем меньше народа это видело, тем лучше.
— "Жокеям сесть в седла", объявили полчаса назад, — сказала Джосси.
— Две секунды, — не согласился я. — Я слушал.
Сопровождающий конюх подсадил меня. Блокнот сделал попытку взбрыкнуть.
— Держитесь подальше от неприятностей, — напутствовала Джосси.
— Неприятность подо мной, — отозвался я, чувствуя, что благородное животное опять пытается меня сбросить.
Она бессовестно ухмыльнулась. Блокнот рванул прочь, неровными скачками подобрался к старту боком и заставил всех ждать, пока он проделает цирковой трюк, присев на задние ноги и молотя передними в воздухе. «Брыкается малость», — с горечью вспомнил я. Он сбросит меня раньше, чем поднимется лента, если я зазеваюсь.
Скачка началась, и Блокнот великодушно решил поучаствовать, помчавшись расхлябанным галопом, с которым сопряжена изрядная тряска и толчки из стороны в сторону. То, как он подошел к первому препятствию, ощутимо поколебало доверие к нему наездника, ибо скакун, похоже, собирался перевалить через барьер боком, точно краб.
Я не принял мер предосторожности, твердой рукой удержав Блокнота в арьергарде, ибо искренне надеялся, что всегда успею это сделать; поэтому его манера прыгать через барьер по диагонали собрала богатый урожай проклятий со стороны других жокеев. Бессмысленно говорить «извините» в самом разгаре скачки, особенно если вы — любитель, причем в неважной физической форме, которому следовало бы быть умнее и не позволять сбить себя с толку хорошенькой девушке. Я повернул голову Блокнота прямо, жестоко рванув поводья, — деятели из Общества охраны животных упали бы в обморок. Он отплатил мне, крутанув задом в воздухе и приземлившись одновременно на все четыре ноги, под немыслимым углом к ограде.
Этот маневр вывел его наконец на последнее место. Блокнот попытался исправить положение и понес меня по прямой перед трибунами. Пока мы боролись друг с другом на внешнем круге дистанции в полторы мили, я в полной мере осознал смысл рекомендаций тренера жокею: «Держаться на трассе и держаться подальше от неприятностей». Боже мой!
Меня нисколько не удивило, что Блокнот финишировал последним из двадцати шести участников в Ньюбери. Он стал бы последним из ста двадцати шести, обладай его жокей хоть толикой здравого смысла. Последнее место на Блокноте тоже не гарантировало сохранности, но коли на нем приходилось где-то быть, то держаться последнего места являлось самым разумным. Однако никто не позаботился сообщить об этом лошади.
Скаковая дорожка в Таустере уходит под уклон от трибун, вытягивается в прямую линию на дальнем конце дистанции и завершается изнурительным крутым подъемом перед последней прямой и финишным столбом. Самые медленные в мире победы одерживались здесь в слякотные дни в конце трехмильных скачек.
Но Блокнот помчался с холма на хорошей скорости и неуклюжими рывками, перемахнул через серию самых удаленных барьеров и только начал терять интерес к происходящему, как столкнулся на обратном пути с резким подъемом.
К этому моменту девятнадцать других участников находились далеко впереди нас, как и следовало ожидать. Из-за привычки брать препятствия сбоку в стиле «стой-иди» Блокнот терял в каждом прыжке метры, наверстанные на ровных участках.
Наверное, я слегка расслабился. Он подошел к следующему барьеру совершенно не правильно, проигнорировал мои попытки помочь ему, неистово взбрыкнул посреди прыжка и приземлился, ткнувшись мордой в дерн, и все четыре копыта догоняли морду. Нельзя утверждать, что последнее приземление разительно отличалось от шести предыдущих, просто оно оказалось самым неудачным.
Когда вас катапультируют из седла на скорости приблизительно тридцати миль в час, перед глазами все мелькает, точно в калейдоскопе. Я увидел, как бешено завертелись, слившись в одно целое, разрозненные картинки — небо, деревья, трава, — и втянул голову в плечи, скорее инстинктивно, чем осознанно. Некоторыми частями тела я чувствительно приложился к покрытой дерном земле, а Блокнот лягнул меня в бедро напоследок. Мир перестал кружиться, и полтонны лошадиного веса не обрушились с сокрушительной силой сверху. Жизнь продолжалась.
Я медленно сел, задохнувшись от удара, и увидел зад моего беззаботно удалявшегося подопечного.
Ко мне бежал врач «Скорой помощи» в знакомой черной униформе больницы Сент-Джон. Я испытал прилив паники. Условный рефлекс. У него было доброе лицо — совершенно незнакомый мне человек.
— Все в порядке, приятель? — спросил он.
Я слабо кивнул.
— Вы полетели кувырком вниз готовой.
— М-м, — я расстегнул шлем и стянул его. Заговорить не получалось.
Грудная клетка содрогалась от недостатка воздуха. Он подхватил меня под руку и помог встать сначала на колени, а потом — как только я снова смог дышать нормально — на ноги.
— Кости целы?
Я кивнул.
— Гнутся — не ломаются, — весело изрек он.
— М-м...
Рядом с нами резко притормозил «Лендровер», и ветеринар, сидевший в кабине, сказал, что лошадей, требующих его внимания, нет и потому он готов подбросить Меня к трибунам.
— Вы упали, — заметила Джосси, когда после осмотра врача я покинул травмопункт с заключением «практически здоров» и вновь обретенной способностью глубоко дышать.
— Факт, — улыбнулся я.
Она искоса посмотрела на меня своими огромными глазищами.
— Я думала, все жокеи с болезненной чувствительностью относятся к напоминаниям о своем падении, — заметила она. — Только и слышишь болтовню о том, что обычно падает конь, а наездник всего лишь тонет вместе с кораблем.
— Совершенно верно, — сказал я. — Но Блокнот на самом деле не падал, значит, упали вы, — тон ее был высокомерным и насмешливым.
— Не спорю.
— Нет, вы невозможны. — Она улыбнулась. — Блокнота поймали на соседнем поле, поэтому, пока вы переодеваетесь, я прогуляюсь в конюшни, дабы убедиться, что он в порядке. Встретимся на автостоянке.
— Прекрасно.
Я переоделся в обычную одежду, договорился с гардеробщиком переправить мои седла, шлем и прочее снаряжение в Аскот к будущей среде и коротким путем отправился на стоянку.
Толпа рассеялась, и только запоздавшие, вроде меня, расходились теперь по двое и по трое. Автомобили не заполняли стоянку плотными, ровными рядами, как утром. Еще не разобранные машины в беспорядке рассредоточились по всей площадке.
Я заглянул в салон «Доломита», посмотрел за спинками передних сидений. Никого.
Интересно, что бы я сделал, если бы там кто-нибудь оказался, с содроганием подумал я. Без сомнения, со всех ног помчался бы как можно дальше. Я стоял, облокотившись на машину, и дожидался Джосси. Похоже, никто не испытывал ни малейшего желания меня похищать. Тихий, весенний субботний вечер в Нортгемптоншире, расслаблявший не хуже выпивки.
Глава 10
Следом за мной Джосси доехала на светло-голубом «Миджете» до паба на южной окраине Оксфорда. Она заказала охлажденный коктейль в высоком бокале с фруктами сверху и крепким напитком на донышке.
— Папа школил Блокнота до посинения, — сказала Джосси, сложив губки венчиком вокруг соломинки, торчавшей из горки фруктов, как мачта из бурелома.
