Кот, который проходил сквозь стены - Браун Лилиан Джексон (версия книг .txt) 📗
Глава 14
Когда Квиллерен вернулся из аэропорта, он увидел, как в «фольксваген» у обочины втискивает свою двухсоткилограммовую тушу фотограф «Бега».
— Крошка! Ты все сделал?
— Я был в пяти местах, — ответил Спунер. — Отснял шесть пленок.
— У меня еще одна идея. У тебя есть широкоугольный объектив? Может, сделаем снимок моей комнаты? Чтобы показать, как живут в Хламтауне?
Лестница жалобно застонала под фотографом, последовавшим за Квиллереном наверх. Юм-Юм увидела огромного незнакомца, обвешанного странными механизмами, и моментально испарилась. Коко самоуверенно наблюдал за гостем.
Крошка мрачно оглядел комнату.
— Как ты можешь жить среди этих жутких экспонатов?
— К ним постепенно привыкаешь, — ответил Квиллерен.
— Это что, кровать? Больше похожа на древнеегипетскую похоронную ладью. А это что за мумия над камином? Знаешь, здешние антиквары — сборище осквернителей могил. Один парень хотел, чтобы я сфотографировал дохлого кота, а три дамы со старыми жестянками носились с какими-то ритуальными украшениями из гробницы инков.
— Ты просто еще не включился, — сказал Квиллерен небрежно-авторитетным тоном, естественным для человека, посвятившего целых три дня общению с древностями. — У этих вещиц есть способность приобщать к истории. Видишь эту книжную полку? Угадай, откуда она, кто владел ею, какие книги на ней стояли, кто начищал эту медь… Английский дворецкий? Поэт из Массачусетса? Школьный учитель из Огайо?
— Все вы — банда некрофилов! — сказал Крошка. — О, Боже! Даже кошка! — он уставился на Юм-Юм, гордо вошедшую в комнату с маленькой дохлой мышью.
— Брось эту гадость! — вскричал Квиллерен, топая ногой.
Юм-Юм уронила добычу и скрылась из виду. Журналист подобрал серый трупик на лист бумаги, поспешно занес в ванную и спустил в унитаз.
Когда Крошка ушел, Квиллерен сел за машинку. В доме стояла непривычная тишина: коты прилегли подремать, радио Коббов молчало, Бен пошел куда-то по своим делам, магазин был закрыт. Услышав звонок в дверь, журналист вздрогнул.
На лестнице стоял мужчина — обычный с виду господин в обычном пальто длиной чуть ниже колен.
— Извините, что беспокою, — сказал он. — Я Холлис Прантц. У меня магазин на этой улице. Я только что услышал грустную новость о старине Коббе.
Квиллерен кивнул с должной мрачностью.
— Плохо, что это случилось под Рождество, — продолжил Прантц. — Я слышал, миссис Кобб уехала из города.
— Она поехала на похороны в Кливленд.
— Я вот зачем пришел. Кобб отложил для меня пару старых приемников, и я, может быть, смог бы продать их во время завтрашней вечеринки. Айрис будет довольна, я уверен. Всякая мелочь пригодится в такое время.
Квиллерен махнул рукой в сторону магазина.
— Хотите пойти посмотреть?
— О, они не в магазине. Си Си сказал, что держит их у себя в комнате.
Журналист погладил усы и сказал:
— Хорошо, идите наверх. — И добавил: — Я помогу вам поискать.
— Не беспокойтесь, я сам, — Прантц побежал наверх через две ступеньки.
— Ну что вы, какое беспокойство! — настаивал Квиллерен, стараясь не отстать и одновременно разглядеть его подошвы.
Холлис принялся рыться в шкафах и шкафчиках. Журналист стоял у Прантца за спиной.
— Слушайте, приятель, мне неудобно занимать ваше время. Я знаю, что вы заняты. Мне говорили, вы пишите статьи в газету.
— Нет проблем, — ответил Квиллерен. — Я рад, что могу немного отдохнуть.
Он следил, как глаза антиквара шарили по комнате, то и
дело возвращаясь к столу — аптекарскому столу со множеством
миниатюрных ящичков. На крышке этой внушительной конструкции
находилось несколько оловянных подсвечников, чучело совы,
жестяная коробка, стопка конвертов и уставшее от постоянной
работы радио.
— Меня интересует, — сказал Прантц, — старая аппаратура: детекторные приемники и тому подобные вещи. Не так-то легко их найти… Ну, извините за беспокойство.
— Я как-нибудь зайду, посмотрю на ваш магазин, — сказал Квиллерен, выпроваживая Холлиса из комнаты.
— Конечно! Он немного необычный, но тем и интересный!
Журналист глянул на обувь Прантца.
— Слушайте, вы давно купили эти ботинки? Мне нужны как раз такие
— Они уже старые, — ответил Прантц. — Я и не помню, где покупал. Ботинки как ботинки.
— Подошвы не скользят?
— Да нет, хотя понемногу начинают стираться.
Антиквар ушел, так почему-то и не предложив журналисту взглянуть на подошвы, и Квиллерен сразу же позвонил Мэри Дакворт.
— Что вы знаете о Холлисе Прантце?
— Немного. Он здесь недавно. Продает «Антик-технику».
— Я обратил внимание на его магазин в первый же день. Больше похож на мастерскую по ремонту телевизоров.
— У Холлиса какие-то нелепые идеи.
— Насчет чего?
— Доктрина ускорения устаревания. Честно говоря, я еще не разобралась, то ли он — гений-пророк, то ли психопат.
— Он был в дружеских отношениях с Коббами?
— Он старается быть в таких отношениях со всеми. Иногда даже слишком. А почему вы интересуетесь Холлисом?
— Прантц только что приходил, пригласил меня в свой магазин, — объяснил журналист. — Кстати, вы никогда не были в особняке Элсворта?
— Нет, но я знаю этот дом. Из песчаника, в итальянском стиле, на Пятнадцатой.
— Вы всегда берете с собой Хепльуайта, когда идете на
дело?
— Вы имеете в виду воровство в заброшенных домах? Я никогда этим не занимаюсь. Я имею дело только с английским антиквариатом восемнадцатого века!
Квиллерен повесил трубку и поискал взглядом Коко.
— Выходи, старик, есть для тебя задание!
Коко не отвечал, но Юм-Юм не сводила взгляда с третьей полки книжного шкафа: это означало, что кот уютно устроился за книгами.
Журналист извлек Коко из его укрытия и показал сиамцу специальную «сбрую» — хитрое переплетение голубых кожаных ремешков и белых шнурков.
— Помнишь, что это такое?
Коко не носил «сбруи» с того дня ранней осени, когда спас Квиллерену жизнь. Теперь он безропотно дал запрячь себя и застегнуть ремень на пушистом белом животе, только возбужденно мурлыкал с хрипотцой.
— Юм-Юм останется сторожить дом, — сказал журналист, — а ты немножко поиграешь в полицейскую собаку.
Едва дверь комнаты открылась, Коко, как заяц, проскакал в конец коридора, юркнул между ножками стула, протиснулся под шкаф, обежал прялку и при этом, разумеется, хитроумнейшим образом запутал длинный шнур, служивший поводком, а сам с интересом принялся обнюхивать злополучный шпиль.
— Очень умный, да? — с издевкой произнес Квиллерен и стал распутывать веревку. Через пару минут он подтащил кота, возмущенного бесцеремонным обращением, извивающегося и вопящего, к двери комнаты Кобба.
— Прибыли! Вот здесь мы и будем вести расследование.
Коко обнюхал уголок изношенного восточного ковра и, не найдя, видимо, ничего криминогенного, ступил на него. Потом, к радости Квиллерена, направился прямо к аптекарскому столу, задержавшись только у медного ведерка для угля, полного старых журналов, чтобы почесать себе спину. Потом Коко вспрыгнул на сиденье стула, а оттуда прямо на стол, где принялся водить носом справа налево по конверту со свежим почтовым штемпелем.
— Что-то интересное? — спросил Квиллерен, но это оказался всего лишь счет за телефон.
Затем Коко присел на задние лапы и осмотрел двадцать четыре ящичка с фарфоровыми ручками, выбирая, о какой из них почесать подбородок. Выбрал. Белый клыки лязгнули о белый фарфор, журналист осторожно открыл указанный ящик. В нем оказалась деревянная вставная челюсть. С виноватым видом Квиллерен открыл остальные, и обнаружил следующее: старые серебряные ложки, ветхие очки, потемневшую бижутерию и несколько волосяных браслетов. Большая часть ящиков оказалась пустой.
Возле самого носа Квиллерена пролетело перышко. Коко, как оказалось, тайком поднялся на полку, возвышавшуюся над столом, и теперь тормошил лапой чучело совы.
