Ускользающие улики - Вентворт Патриция (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
А Дженни вовсе и не собиралась спать. Спать должна Розаменд, а у нее срочное дело. Легкое ровное дыхание, так безотказно подействовавшее на Розаменд, было притворством, она сама чуть все не испортила, едва не расхохотавшись. Это было очень интересно: бросить одну из своих снотворных таблеток себе в молоко, а потом уговорить Розаменд поменяться чашками. У нее осталась еще одна, их ей в прошлом году прописал мистер Грэм, когда она не могла уснуть из-за боли. Розаменд и не знает про таблетки. Она сама позавчера случайно наткнулась на коробочку, и в ней — еще две штуки. Розаменд будет спать крепко, до самого утра.
А Дженни спать не будет. Она подождет, пока улягутся все остальные, и выйдет из дому. И незачем повторять себе, что увиденное вчера ночью было сном. Хватит уже.
Надо просто сходить снова на то место и убедиться, что там ничего нет, ничего, что так напугало ее вчера.
Но того, что вчера унесли, сегодня там, естественно, не будет. И если сегодня она этого не увидит, это не означает, что и вчера там этого не было. Как странно: начинаешь возражать самой себе, а кто-то внутри возражает тебе.
Такое же ощущение бывает, когда встаешь среди ночи с кровати и в темноте не видишь ни двери, ни окна, ни кровати. И не знаешь, как снова забраться под одеяло.
Ее мысли стали путаться, пока наконец не привели в ужасное темное место, где кто-то произнес: «Ну, о ней-то никто не пожалеет», а кто-то осветил фонарем влажную истоптанную землю. Там лежал старый мешок, из-под него торчала чья-то рука. Она заметила лишь три средних пальца, мертвенно белых при свете фонаря. Судорожно вздохнув, она выкрикнула: «Это сон! Это сон! Это сон!» Так всегда надо делать, чтобы проснуться. Каким бы крепким ни был сон, он отлетит, как только поверишь, что это сон.
Дженни проснулась. Сердце колотилось, она разметалась во сне. Это был сон, сон, сон! А сны приходят ниоткуда. Она включила настольную лампу и посмотрела на свои часики, подарок от Розаменд на Рождество. Она спала довольно долго. Шторы у полуоткрытого окна отодвинуты.
Дженни подошла к окну и выглянула. Когда в комнате горел свет, темнота на улице делалась еще темнее. В ней вдруг снова проснулся азарт. Спать больше не хотелось.
Надо выйти в эту темноту, бегом по аллее, перебежать через дорогу, перелезть через ограду, от всех, от всех, туда, где можно танцевать и никто тебя не увидит.
Она быстро оделась: теплая юбка, толстый свитер и туфли, которые она надевала пока лишь раз. Розаменд боялась, что ей трудно будет разносить их, но они сразу оказались очень удобными. В них ноги дрожат от нетерпения, так и просятся танцевать. Она открыла дверь и беззвучно прошла по темному коридору. С собой она прихватила фонарь сестры, но зажигать его пока не требовалось. Выйдя через боковую дверь, Дженни подставила лицо ветру. Он был ласковым и был полон запахами деревьев и трав. Луны не было, но Дженни отчетливо видела черные контуры деревьев на фоне светлого неба.
Она медленно пошла по аллее, так, чтобы ни камешка не задеть, ни веткой сухой не хрустнуть, лишь бы не услышала Розаменд или — страшнее не придумаешь — тетя Лидия. Дженни двигалась медленно и совершенно бесшумно. Никто не услышал и не проснулся.
Перейти через дорогу было все равно что переплыть реку. Она решительно пустилась вперед и словно поплыла, выбралась, перебралась по перелазу через ограду и оказалась на участке мистера Джонсона. Тропинка идет прямо вдоль живой изгороди, и если все спят, то никто не увидит, как она фонарем нарисует на земле узоры и будет танцевать вместе с ними.
На углу участка тропинка поворачивала от дороги и через два луга выходила к перелазу через ограду Викаридж-лейн.
Дженни выключила фонарь, пригнулась возле железного перелаза и прислушалась: ни звука, только легкое дуновение ветра. Как раз здесь разворачивалось действие вчерашнего сна. Она подобралась к самой ограде и раздвинула плотные ветки. Вчера во сне именно оттуда доносились голоса, здесь двигались люди, фонарь освещал мешок. Нет, не видела она, что было под мешком, не видела она трех мертвенно-белых пальцев. И не вчера ночью, нет, не вчера, а сегодня во сне, когда случайно уснула, привиделась ей эта рука.
Теперь здесь нет ничего страшного. Для этого-то она сюда и пришла: убедиться, увидеть собственными глазами, что здесь нет ничего страшного. И не было. Это был просто сон. Самое ужасное при богатом воображении — видеть такие сны. А без воображения нельзя: иначе не напишешь так, чтобы все зачитывались. Но порой воображается такое — независимо от того, хочешь или нет. Этот сон она хотела забыть как можно скорее, запереть его на ключ, чтобы он больше не появлялся На траве у края Викаридж-лейн что-то лежало, что-то, укрытое мешком, и все это освещал фонарь, и свет падал на мешок.
Дженни заставила себя встать, включила фонарь и заглянула за ограду — никого. И не было никого. Она приказала себе перелезть по лесенке через изгородь и идти вдоль кромки дороги. По другую сторону Викаридж-лейн за ее спиной темной грудой над забором высился коттедж миссис Мэйпл. Впереди, в конце дороги, стояло бунгало Сэлби. Дорога переходила в тропинку. Дженни направила луч фонаря на траву, освещая себе путь, и прошла до самых ворот Сэлби, повернулась и пошла обратно. На обочине дороги ничего не лежало. И раньше не лежало — сон исчез. Можно вернуться домой, забраться в постель и спать.
От неожиданной радости она описала круг лучом фонаря, заставив этот луч плясать по траве, по веткам… На душе стало легко.
Она уже почти вернулась к изгороди, когда танцующий луч выхватил из мрака золотистую искру. Искра походила на кончик золотой иглы, вспыхнувший в лунном свете.
Вот она опять, и опять ее нет. Дженни поводила лучом по земле, но никак не могла найти искорку. Еще одна попытка, и перед ней вдруг возник кусочек чего-то круглого, похожий формой на половинку апельсина, или яблока, или луны. Только в тысячу раз меньше. Просто что-то маленькое, вмятое в траву и грязь у дороги, что-то маленькое, не больше ее ногтя. Дженни вдруг захотелось скорее уйти отсюда, не трогать сверкающую половинку, перелезть через ограду и бегом добежать до дома, но что-то ее остановило.
Девочка наклонилась и подняла искрившийся предмет.
Он был весь испачкан, но это был не осколок и не половинка. Это была совершенно целая стеклянная бусинка.
В тусклом свете фонаря она и сама казалась тусклой. Но Дженни прекрасно знала: на самом деле она ярко-голубая с впаянными в стекло золотыми и серебряными блестками.
Одна из этих блесток и сверкнула в луче фонаря. Сейчас, лежащая на ее ладони бусинка была грязной и невзрачной, но ей ли не знать, какой она была. Больше двух лет Дженни каждый день видела такую же — и не одну, а целый ряд таких бусинок на шее мисс Холидей.
Глава 20
На следующий день Флорри подала утренний чай на четверть часа позже обычного и с таким видом, будто прислуживала при поминальной трапезе.
— Хоть этот колодец в саду у миссис Мэйпл, сама она ни за что бы этого не сделала, — сказала она.
Миссис Мерридью уже проснулась, но не настолько, чтобы воспринять эту загадочную и пугающую фразу. Когда шторы были с шумом раздвинуты, она заморгала от света и спросила:
— Колодец в саду у миссис Мэйпл? О чем ты, Флорри?
Как раз в этот момент в распахнутую служанкой дверь вошла мисс Силвер, в голубом халате и черных тапочках с голубыми помпонами, как всегда безупречно аккуратная.
Ее деликатное извинение было заглушено громкими объяснениями Флорри.
— Хоть этот колодец в саду у миссис Мэйпл, сама она ни за что бы этого не сделала. Вот что я сказала и что я скажу полицейским из Мэлбери, из Лондона, откуда угодно. Еще сказали бы, что мисс Холидей улетела на луну.
Глупости все это! Ни в жизнь не поверю!
Мисс Силвер знала гораздо больше, чем миссис Мерридью, но решила уточнить:
