Сдвиг - Кринг Тим (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
— Там есть кто-нибудь? — прохрипел он из последних сил. — Пожалуйста! Помогите!
Послышался второй выстрел, и неожиданно шкаф перестал давить. Еле живой БК выполз из-под него. Он потянулся к пистолету, но заметил какое-то движение. Повернув голову, он увидел, что это пишущая машинка. Дверной проем закрыла темная фигура, донесся легкий запах сигарного дыма, и пишущая машинка обрушилась ему на голову.
Миллбрук, штат Нью-Йорк
4 ноября 1963 года
Первое, что увидел БК, придя в себя, были лучи солнца, пробивавшиеся сквозь лесную чащу. В этом зрелище его что-то смущало. Он сначала никак не мог сообразить, что именно, но вскоре понял: сосны больше не двигались, их кроны покачивались только от легкого ветерка.
Он сел, морщась от боли. Лицо стянули пятна подсохшей крови, несколько капель попали на костюм. Потом он заметил машину.
Огромный плоский прямоугольный «линкольн» стоял между деревьями, напоминая гигантскую фишку домино. Он повернулся к домику и взглянул на окно второго этажа, где он видел девушку и Форрестола. Он долго смотрел на окно, пока окончательно не убедился — оно не было разбито. Сквозь опущенные занавески пробивался свет, мелькали какие-то темные фигуры.
Он хотел подняться, но почувствовал на плече чью-то руку. Он повернулся и увидел сидевшего на пне мужчину с суровым лицом.
— Я просил бы вас подождать, пока не приедет «скорая», сэр.
— Со мной все в порядке. — БК встал.
Мужчина чуть надавил на плечо, заставив БК опуститься. От этого движения в голове потемнело от боли.
— Сэр, пожалуйста. Мне бы очень не хотелось, чтобы вы пострадали еще больше.
БК пощупал левым локтем бок, и его опасения подтвердились: пистолета не было.
— Кто вы? И что здесь делаете?
— «Скорая» должна быть с минуты на минуту, сэр. Вам не следует волноваться. У вас на голове огромная шишка.
БК покачал бы головой, но она слишком сильно болела. Он опять повернулся к домику и увидел: какой-то мужчина тащит из него что-то длинное, черное и явно тяжелое. Мешок.
Мешок — для трупа.
Мужчина протащил ношу через лужайку до «линкольна» и засунул ее в кузов.
БК собирался спросить, куда увозят труп, но понял: ответа все равно не получит. Мужчина вернулся в дом и вскоре появился уже с другим мешком, потом вынес и третий — на этот раз значительно более легкий, чем предыдущие. Он держал его в руках, будто изображая Пьету Микеланджело «Оплакивание Христа»:
— Смилуйся, Господи! Что Ты сотворил?
Свет в спальне наверху погас. В остальных комнатах тоже. Мужчина в черном костюме оглядел окрестности и сел в машину. Завелся двигатель, зажглись фары. На пороге показалась еще фигура. Тоже в темном пиджаке, но сидевшем как-то иначе. Пиджак был велик и сидел мешковато. И был очень мятым.
БК перевел взгляд на обувь, чтобы подтвердить догадку. Сандалии! Он взглянул на лицо: оно было закрыто шляпой с широкими полями и зеркальными солнцезащитными очками, будто мужчина скрывал свою внешность даже от тех, с кем работал.
Теперь он держался совсем по-другому. Одежда была по-прежнему потрепанной и плохо подогнанной, но в его действиях сквозила уверенность. Он явно здесь всем заправлял.
— Неужели надо было всех убивать? Мистера Форрестола? И девушку?
Мельхиор спустился со ступенек и подошел к машине.
— Неужели мало того, что их втянули в эксперимент? Неужели их надо было пристрелить, когда он провалился?
Уголки губ Мельхиора тронула усмешка, и БК откуда-то знал, что ее вызвало слово «провалился».
— Его действительно звали Логан? — крикнул он, когда Мельхиор взялся за ручку дверцы. — Или Моргантхау? Его родители захотят узнать, что с ним случилось. А девушка? Как ее имя?
Мельхиор, открыв дверцу, помедлил.
— Никак, — ответил он. — Больше никак. Верни ему пистолет, Чарли, — распорядился он и сел в машину.
Агент, охранявший БК, отдал ему пистолет и отдельно — патроны, забрался в «линкольн», и машина почти беззвучно тронулась по усыпанной сосновыми иголками дороге. БК машинально посмотрел на номерной знак на заднем бампере, но тот был задрапирован черной тканью, будто машина тоже скорбела по трем телам, которые увозила в кузове.
Провинция Камагуэй, Куба
5 ноября 1963 года
К тому времени как Ивелич добрался до деревни, дядя Марии Бейо уже умер, но там оказались еще с полдюжины людей, получивших дозу радиации. Ее источником был небольшой сарай неподалеку от единственной мощеной дороги, ведущей в деревню. Ивелич мог бы найти его даже без счетчика Гейгера: на всех четырех стенах постройки кто-то нарисовал черепа со скрещенными костями.
— Излучение здесь очень интенсивное, — подтвердил Сергей Майский. — Либо изделие повредили, когда забирали, либо потом, когда до него добрались люди Рауля.
— Какая-нибудь другая опасность есть? Я имею в виду — помимо утечки?
— В смысле, может ли она взорваться? Нет… — Майский не договорил.
— Что? — требовательно спросил Ивелич.
— Просто предположение. Похитители наверняка держали изделие здесь, но убрали отсюда перед нашим приездом. Это значит, они о нем знали. В следующий раз они не станут прятать его в сарае. Они подыщут что-нибудь более скрытое. — Майский махнул рукой в сторону бескрайних полей, со всех сторон окружавших деревню. — Я думаю, они его закопают.
— И?..
— Грунтовые воды здесь очень близко к поверхности, почва пористая. Если утечка попадет в местное водоснабжение, заболеют сотни, а то и тысячи людей.
— Твоя забота о благополучии местного населения весьма трогательна, — произнес Ивелич тоном, от которого шерсть на кошке встала бы дыбом.
Майский удивил Ивелича.
— Я думал не о крестьянах. — Он обернулся и посмотрел на жалкие лачуги с таким же отвращением, как на трупы собак несколько дней назад. — Вспышку раковых заболеваний и родовых аномалий будет трудно скрыть даже на Кубе. Если в дело вмешаются международные гуманитарные организации, весь мир узнает, что именно мы ищем.
— Что ж, значит, мы должны найти устройство раньше.
Большинство заболевших в деревне не имели ни малейшего представления, что с ними. Конечно, не болтать лишнего — условие выживания при коммунизме: за четыре года работы с чешской тайной полицией Ивелич безуспешно пытался найти хоть одного жителя Праги или Братиславы, который знал бы, как зовут его невестку, не говоря о том, кто был врагом пролетариата. Так что крестьяне наверняка будут держать язык за зубами. Ивелич распорядился изолировать всех больных и поместить их вместе и дал им тетрациклин, поскольку полученная большинством доза облучения была в основном незначительной. Карантин был нужен скорее ему, чем им, поскольку давал возможность побеседовать с каждым заболевшим отдельно. Большинство из них ничего не знали, и Ивелич уже начал терять надежду — и терпение, — когда очередь дошла до последнего заболевшего. В первый раз, когда Ивелич к нему заходил, тот был без сознания, но сейчас пришел в себя, хоть и был очень плох. Кожа на губах, ноздрях и веках была покрыта язвами, из-под ногтей сочилась желтоватая слизь.
— Favor [18], — прохрипел больной — его язык вываливался изо рта, как у ящерицы. — Они сказали, у вас есть лекарство.
На кресле лежала палка, и Ивелич положил ее на пол, прежде чем сесть у кровати. Он достал пузырек с таблетками и поставил на тумбочку, но так, чтобы умирающий не мог до нее дотянуться.
— Мне нужна информация.
— Favor. Se nada. Я ничего не знаю.
Ивелич заметил, что мужчина ответил слишком быстро. Это не был ответ. Это было отрицание.
— Американец в грузовике. Темный, как кубинец, но крупный.
— Cordo?
— Не толстый. Atletico.
Мужчина уткнулся в подушку и закашлялся. Кашель был долгим и сухим, будто у него внутри не осталось никакой жидкости.
