Талисман Михаила Булгакова - Тарасевич Ольга Ивановна (читаемые книги читать .txt) 📗

– Да что тут непонятного – все яснее ясного. В принципе, дела обстоят не так уж и плохо. Я до дома добралась, «тушкан» у подъезда. Но собиралась в приют. Девчонки мои простудились, собак кормить некому.

– Натали, поверь – ты доедешь максимум до следующего перекрестка. И мы влетим на ремонт двигателя, а это несколько тысяч долларов и куча времени. В таких ситуациях вызывают эвакуатор, везут на нем тачку на сервис и откачивают из бака грязное топливо.

– Я понимаю. Ну ладно, тогда мне в приют придется ехать на метро и на автобусе. Вольеры для собак далеко, но что делать – кормить псов некому.

– Некому, – по голосу мужа было понятно, что он улыбается. – Бедная несчастная Натали – одинокая женщина. И никто ей не поможет…

Выждав эффектную паузу, муж продолжил:

– Ладно уж, заеду после работы я в твой приют. Рассказывай подробно: где лежит корм, кому сколько давать, где воду набирают?..

Наталия отвечала на вопросы мужа, и ее щеки пылали от стыда.

Вон какой у нее Ленька – заботливый, всегда помочь готов. Его даже не надо ни о чем просить – стоит только возникнуть сложной ситуации, муж сам проявляет инициативу.

А чем она его благодарит? Мыслями о другом мужчине?

Какая разница, занималась она сегодня сексом с Денисом или нет.

Она этого хотела…

И можно себя оправдывать: мысли – это еще не измена. Но в глубине души отчетливо понимаешь – всегда все начинается с одной-единственной мысли, и путь к предательству начинается с первого шага…

Мучимая чувством вины, Наталия быстро выгуляла собак, потом сбегала в магазин, купила стейки из форели, свежих овощей для салата и занялась приготовлением ужина.

Вот, у нее все прекрасно и замечательно.

Любимый муж сейчас вернется домой, они будут ужинать, обмениваться новостями. А потом лягут на диван, обнимутся, посмотрят глупый, но красиво снятый американский фильм с обязательным хеппи-эндом. И больше не случится ничего плохого, а случится только счастье. И все мысли будут лишь о муже, а не о парне, который по возрасту годится в сыновья, и…

Ее отвлек звонок сотового телефона.

Увидев на дисплее незнакомый номер, Наталия вдруг почувствовала волнение, переходящее в панику.

Сердце застучало как сумасшедшее, дышать стало тяжело.

«Плохие новости», – подумала она, отвечая на звонок.

И не ошиблась.

– Наталия Александровна Писаренко? С вами просил связаться ваш муж, Леонид Сергеевич. Полчаса назад он был доставлен в третью городскую больницу, в реанимацию.

– Что с ним? – охрипшим голосом поинтересовалась Наталия.

И перед ее глазами сразу же замелькали кадры кино: залитый кровью затылок мужа, обломки доски в ране.

Вслед за картинкой возникли ощущения: тошнит, мутит, кружится голова, тепло и мокро в области затылка.

– Закрытая черепно-мозговая травма. Большая кровопотеря. Ему оказана необходимая помощь, но состояние тяжелое. Томография пока нарушений в работе мозга не выявила.

– Я могу его видеть? Что произошло?

– В реанимацию посетителей не пускают. Но вы можете приехать и передать для него минеральную воду, – равнодушно пробормотала медсестра и, не прощаясь, повесила трубку.

Отложив телефон, Наталия заметалась по кухне.

Так, сестра сказала – можно передать воду. Хорошо, в холодильнике как раз есть пара бутылок, не придется тратить время на поход в магазин.

Непонятно, что мужу можно есть и можно ли пока вообще. Но, в любом случае, кусок рыбы, запеченной в фольге, пару яблок и помидоров хорошо бы захватить с собой. Все-таки черепно-мозговая травма – не полостная операция. И даже если ужинать врачи Лене запретят, то он съест диетическую рыбу на завтрак; все лучше, чем больничная еда.

Ехать в больницу придется на такси, «тушкана» брать опасно. Станет посреди перекрестка с поломанным двигателем – появятся новые проблемы, а их и так выше крыши.

Медсестра сказала: посещения запрещены. Но это ничего – белый медицинский халат и служебное удостоверение легко открывают больничные двери. Увидев «корочку», никто уже особо не вникает, почему у судебного медика возникла потребность пройти в палату…

В такси Наталия лихорадочно соображала, что за беда могла случиться с мужем.

Авария – маловероятно, Леня добирался до приюта на общественном транспорте. И если бы что-то случилось в метро или с автобусом, то звонившая медсестра, скорее всего, обязательно бы отметила, что такими, как Леня, вся реанимация забита. Если происходит авария или теракт – об этом, наверное, все-таки родственникам обязательно сообщают.

«Скорее всего, в приюте обрушился вольер, – думала Наталия, с трудом сдерживаясь, чтобы не выхватить руль у таксиста. Мужчина, казалось, твердо решил выиграть состязания на самую медленную езду в мире. – Вольеры для собак старые, и мы с девчонками по мере финансовых возможностей их ремонтируем или меняем. Но собак слишком много. И привести в порядок все объекты приюта мы пока не можем. Наверное, где-то обвалился забор или крыша навеса. И бедный мой Ленька получил по затылку…»

Операция с проходом в реанимацию прошла успешно, даже не понадобилось махать служебным удостоверением. Надев белый халат, Наталия посмотрела на информационном стенде, где находится реанимационный блок, и отправилась прямиком туда. В том же направлении двигалась медсестра с кипой бумаг, и Наталия, проходя через пост дежурной, высокохудожественно сделала вид, что они спешат по какому-то срочному делу вместе.

Спрашивать номер палаты Лени не пришлось – стеклянные стены быстро сняли этот вопрос, Наталия сразу же увидела лежащего на кровати мужа. Глаза Лени были закрыты, но цвет лица внушал оптимизм, в нем не было восковой безжизненности, сковывающей черты при очень большой кровопотере.

Наталия вошла в палату и прошептала:

– Ленечка, я люблю тебя. Милый, что случилось?

Муж вздрогнул, открыл глаза, на его губах появилась улыбка.

– А если я стану совсем безмозглым, ты меня будешь любить? По башке меня шандарахнули конкретно, чуть череп не проломили.

Выставляя на прикроватную тумбочку воду и яблоки, Наталия кивнула:

– Конечно, буду тебя любить всегда. Как ты себя чувствуешь? Что случилось?

– Чувствую я себя лучше, чем когда меня какой-то мужик по башке ударил и слинял. Сотрясение мозга я нехилое заработал. Врач сказал, придется мне тут поваляться.

– Подожди, я не поняла. Какой-то мужик? Ударил тебя по голове?! Но зачем?! Я была уверена, что на тебя навес рухнул, несчастный случай…

– Вот зачем врезал – об этом он как-то не сказал. Я нагнулся за миской, зачерпнул корма из пакета и собирался его высыпать в миску. И вдруг услышал, как хрустит мой череп.

– Ничего не понимаю. У нас в приюте никого нет из посторонних! Сторожа девчонки неделю назад выгнали. Он мало того что бухал – он еще и собачий корм на водку повадился менять. Но вообще место отдаленное… Сколько раз я там была – никого из посторонних не видела. А вольеры и сарай с кормом мы закрываем. Сторож, в принципе, и не нужен там, только зарплату ему плати.

– Сторожа вашего я помню, такой кирпичный румянец не забудешь. Не он это был. Перед тем как отрубиться, я оглянулся. И лицо этого урода запомнил. Кстати, он вовсе даже не урод. Я бы сказал, у него интеллигентные черты лица. Такой может запросто врачом или учителем оказаться.

– Интеллигентное лицо… А что если?.. – Наталия достала из сумки мобильный телефон, вошла в Интернет, загрузила сайт социальной сети. – Смотри, это случаем не этот мужик тебя ударил? Ты его рассмотрел хорошо?

Муж скрипнул зубами:

– Ну надо же, у этого гада даже аккаунт в социальной сети есть! Как у нормального человека, а не твари! Слушай, ты позвони девчонкам, пусть там все позакрывают. Мешки корма без присмотра остались – для бомжей добыча… Нет, бомжи – это, конечно, не всегда плохо. Я думаю, что в отключке совсем недолго провалялся. Там какой-то бомжара подтянулся, наверное, прикидывал, что бы ему потырить. А может, собутыльник этого вашего сторожа? Да, помнится мне, он даже звал его… Сначала решил, что я помер, по карманам пытался пошарить. Я застонал, он перепугался. Но «Скорую» вызвал, молодец. Теперь я спасен, а приют без присмотра. И, кстати, собак надо докормить. Я не всех успел осчастливить едой.