Земля-пустыня - Мацумото Сэйте (электронная книга TXT) 📗
— Это обсуждалось и в полиции, — сказал хроникер. — Действительно, вскрытие показало, что художник принял примерно сотню таблеток. Однако надо сперва доказать, что его заставили силой принять эти таблетки, а пока…
Соэда вернулся к себе.
— Послушай, где это ты вчера весь день пропадал? — обратился к нему его приятель, тоже репортер.
— Решил проветриться, съездил на день в Синсю.
— А вчера тебе несколько раз звонили по телефону.
— Кто?
— Сначала спрашивала тебя молодая девушка, а во второй раз — похоже, пожилая женщина. Обе очень расстроились, узнав, что тебя не будет весь день.
— Они не назвали себя?
— Назвали, фамилия у них одна и та же — Ногами. Просили, чтобы по возвращении ты сразу же позвонил.
Соэда поначалу собирался предупредить Кумико о своем отъезде в Синсю, но потом раздумал. И ни она, ни ее мать ничего о его поездке не знали. Неужели у них что-нибудь в его отсутствие стряслось, забеспокоился Соэда.
Он не стал звонить из редакции, а спустился вниз, где был автомат. Здесь он мог говорить свободно, не опасаясь, что его кто-то подслушает.
Сначала он позвонил Кумико на службу.
— Ногами взяла вчера на три дня отпуск, — ответили ему.
— Она собиралась куда-нибудь поехать?
— Сказала, что у нее есть какое-то неотложное дело.
Соэда повесил трубку. Это сообщение не на шутку его встревожило. Затем он позвонил Кумико домой. К телефону подошла Такако.
— Простите за беспокойство, — сказал Соэда. — Я вчера выезжал по делам в Синсю. Мне передали, что вы искали меня.
— Да, и я, и Кумико вчера звонили вам в редакцию. Кумико перед отъездом обязательно хотела повидаться с вами и очень сожалела, что вас нет.
— Перед отъездом? Разве Кумико куда-то уехала?
— Вчера она уехала в Киото.
— Что-нибудь случилось?
— По телефону не слишком удобно об этом рассказывать. Буду очень признательна, если вы заглянете ко мне вечером.
— Я приеду немедленно, — сказал Соэда и опустил трубку. Его крайне обеспокоил неожиданный отъезд Кумико, и ему не терпелось выяснить, чем он был вызван.
Он вышел из редакции, вскочил в такси и помчался к Ногами.
Сорок минут пути Соэде показались бесконечными. В его воображении рисовались самые разнообразные картины. Неизвестность пугала и усиливала страх за Кумико. Теперь он корил себя за то, что так не вовремя поехал в Синсю.
Соэда прошел вдоль живой изгороди, пересек тщательно подметенный дворик и позвонил. Дверь сразу же отворилась, и Такако провела его в комнату.
— Кумико уехала в Киото? — сразу же после традиционных приветствий спросил Соэда.
— Да, ей понадобилось срочно туда поехать.
— По какому делу?
— Она как раз хотела о нем с вами посоветоваться, но…
— Прошу извинить меня, я даже не сообщил вам о своей поездке в Синсю…
— Это как раз не страшно. Жаль только, что Кумико не смогла встретиться с вами и нам пришлось самим решиться на ее поездку в Киото.
— Объясните мне, пожалуйста, что случилось.
— Дело в том, что Кумико получила вот это письмо, — сказала Такако и передала конверт Соэде. — Прочитайте.
Соэда взглянул на конверт: адрес был написан хотя и пером, но довольно красивым почерком. На оборотной стороне конверта стояла фамилия отправительницы: Тиеко Ямамото.
Соэда вытащил из конверта два листочка почтовой бумаги. Письмо было отпечатано на машинке:
«Госпоже Кумико Ногами от Тиеко Ямамото.
Это письмо может показаться Вам странным. У меня находятся наброски, сделанные с Вас художником Сасадзимой. Они оказались у меня благодаря стечению обстоятельств, о которых я не имею возможности Вам сообщить. Но прошу Вас поверить, что они попали в мои руки честным путем.
Мне хотелось бы встретиться с Вами и вручить эти рисунки Вам. Теперь, когда господин Сасадзима отошел в мир иной, они по праву принадлежат Вам. Понимаю, что мое письмо может вызвать у Вас недоумение, но прошу верить мне и приехать в Киото. Конечно, рисунки можно было бы переслать по почте, но, откровенно говоря, мне хотелось бы воспользоваться этим случаем, чтобы повидаться с Вами. Прошу извинить меня за то, что вынуждаю Вас совершить такую длительную поездку, но я должна сегодня вечером обязательно выехать в Киото и поэтому лишена возможности передать Вам наброски здесь, в Токио. Прошу Вас принять и деньги на билет — они вложены в конверт. Уверяю Вас, ничего плохого с Вами не случится. Причины, по которым я хотела бы повидаться с Вами лично, сообщу при встрече.
Позвольте сказать Вам, что наброски, которые находятся сейчас у меня, я сохранила, питая к Вам искреннее расположение.
Если Вы сочтете возможным приехать, буду рада с Вами встретиться первого ноября, в среду, с одиннадцати до часу у храмовых ворот Нандзэндзи в Киото. Если мы не увидимся в назначенное время, значит, какие-то обстоятельства помешали нам встретиться. Надеюсь, что Вы будете одна, без провожатых.
P.S. Разумеется, я не смею возражать, если кто-либо будет Вас сопровождать до Киото, однако позвольте надеяться, что к месту встречи Вы придете одна. И еще: если у Вас возникнет какое-то недоверие ко мне, прошу Вас не обращаться в полицию. Льщу себя надеждой, что у Вас не возникло сомнений относительно моего доброжелательного к Вам отношения».
По мере того как Соэда читал письмо, он все больше волновался.
— Странное письмо, не правда ли? — сказала Такако, глядя на взволнованного журналиста и стараясь успокоить его мягкой улыбкой. — Среди наших знакомых нет ни одной женщины по фамилии Ямамото. А что вы думаете по этому поводу?
Соэда колебался. У него на этот счет уже сложилось свое мнение, но он пока не решался сообщить его Такако.
— Откровенно говоря, у меня нет еще определенного мнения, — сказал он. — А что вы сами думаете об отправительнице письма?
— Полагаю, что наброски, сделанные Сасадзимой, действительно находятся у нее, — спокойно ответила Такако.
Соэда кивнул в знак согласия.
— Скорее всего, — продолжала Такако, она в самом деле намерена передать их Кумико, причем непосредственно из рук в руки. Поэтому она отказалась переслать их по почте. Нет причин не верить и тому, что она действительно должна была срочно выехать из Токио.
— Но почему она ничего не сообщает в письме о себе?
— Это нам всем показалось странным. По-видимому, на то есть свои причины.
— Какие, например?
— Не знаю, — ответила Такако. — Не исключено, что это связано со смертью художника. Видимо, какие-то обстоятельства вынудили ее избрать тот способ, который она предложила.
— Эта женщина, по всей вероятности, заранее знала, что среди ваших знакомых нет никого по имени Тиеко Ямамото. Что же заставило ее в таком случае печатать письмо на машинке? Другое дело, если бы письмо было деловое, но печатать сугубо личное письмо на машинке… Не кажется ли вам это странным?
— Мне это тоже показалось необычным, но, думаю, здесь опять-таки следует принять во внимание некие особые обстоятельства. Знаете, господин Соэда, у меня предчувствие, будто эта встреча сулит Кумико что-то хорошее.
Соэда озадаченно взглянул на Такако.
— Что вы подразумеваете под словами «сулит что-то хорошее»? — спросил он.
— Не знаю. Это предчувствие возникло у меня непроизвольно. Уж такое существо человек — всегда на что-то надеется.
— Вы отправили Кумико в Киото одну? — тихо спросил Соэда.
На лице Такако отразилось замешательство.
— Мы все же обратились в полицию, ознакомили с письмом одного детектива. И он предложил свои услуги — ехать в Киото вместе с Кумико.
— Значит, он будет ее сопровождать?
— Да. Откровенно говоря, мы не хотели вмешивать в это дело полицию, но Реити, муж Сэцуко, настоял, считая, что так будет для Кумико безопасней.
— Нет, так поступать не следовало, — твердо заявил Соэда. — Кумико не должна была ехать вместе с детективом.
— Может быть, вы правы, но, повторяю, Реити настоял на том.
