Золотой фонд детектива. Том 5 - Лондон Джек (книги бесплатно без регистрации полные txt) 📗
— Да, конечно. Но вначале прошу заметить, где я стою. Моя рука лежит вот на этой книге, на книжной полке. Я не двинусь, пока не узнаю, какой путь вы решили избрать.
В дальнем конце комнаты началось совещание. Террористы переговаривались шепотом.
— Пошли, — шепнула Груня отцу. — Чтобы бежать, вам нужно только шагнуть к двери.
Драгомилов добродушно улыбнулся.
— Ты не поняла, — сказал он ласково.
В отчаянии сцепив руки, она заплакала:
— Вы тоже безумец, как и они.
— Но, Груня, родная, — защищался он, — разве такое безумство не прекрасно, уж если употреблять этот термин? Здесь господствуют мысль и право. Это, на мой взгляд, высший разум и контроль. Человека выделяет из низшего мира животных именно контроль. Обрати внимание на создавшееся положение. Там стоят семь мужчин, собирающихся меня убить. Здесь — я, имеющий намерение убить их. Однако с помощью чуда, творимого словом, мы устраиваем перемирие. Мы верим. Это великолепный пример морали — высшего, тормозящего фактора.
— Да любой отшельник, живущий в уединении, в горной пещере, вместе с змеями, дает вам великолепный пример такого торможения, — нетерпеливо вернулась она вновь к своему предложению. — Торможения, распространенные в сумасшедших домах, тоже нередко весьма замечательны.
Но Драгомилов отказался от побега, он смеялся и шутил до тех пор, пока не вернулись убийцы. Как и прежде, говорил за всех Старкингтон.
— Мы решили, уважаемый шеф, — сказал он, — что наш долг убить вас. Остается еще минута. Когда она истечет, мы приступим к своим обязанностям. А тем временем, мы вновь предлагаем двум не приглашенным гостям удалиться.
Груня отрицательно покачала головой.
— Я вооружена, — предупредила она, вынимая маленький автоматический пистолет и тут же обнаруживая свое неумение с ним обращаться, потому что она и не подозревала, что оружие нужно снять с предохранителя.
— Очень сожалею, — вежливо извинился Старкингтон, — но мы выполним свой долг.
— Если не произойдет ничего вами непредвиденного? — уточнил Драгомилов.
Старкингтон бросил взгляд на товарищей, которые закивали в ответ, затем сказал:
— Разумеется, если ничего непредвиденного…
— А вот оно, непредвиденное, — хладнокровно прервал его Драгомилов. — Видите мои руки, мой дорогой Старкингтон. В них нет оружия. Но минуту терпения. Взгляните на книгу, на которой лежит моя левая рука. Позади этой книги, за полкой имеется кнопка. Стоит толкнуть книгу, и она нажмет на кнопку. Комната набита динамитом. Думаю, не имеет смысла продолжать объяснения. Сдвиньте ковер, на котором вы стоите. Вот так. Теперь осторожно поднимите паркет, он свободно вынимается. Видите бруски, плотно уложенные друг к другу. Все они соединены.
— Чрезвычайно интересно, — буркнул Гановер, разглядывая динамит сквозь свои очки. — Смерть таким простым способом! Бурная химическая реакция. Как-нибудь в свободное время нужно будет заняться изучением взрывов.
Последние слова заставили Холла и Груню поверить, что эти убийцы-философы в самом деле не боятся смерти. Как они утверждали, они не были во власти плоти. Любовь к жизни не оказывала влияния на их мыслительный процесс. Им ведома была только любовь к мысли.
— Об этом мы не догадывались, — заверил Грей Драгомилова, — но мы предчувствовали то, о чем не догадывались. Вот почему оставили мы Хааса возле дома. Вы можете уйти от нас, но не от него.
— Добавлю, друзья, — сказал Драгомилов, — что один провод протянут в то место, где сейчас скрывается Хаас. Будем надеяться, что он не наткнется на кнопку, которую я там спрятал, иначе мы с вами взлетим на воздух вместе с нашими теориями. Может быть, кто-нибудь из вас пойдет и приведет его сюда. А пока давайте снова установим перемирие. В этих обстоятельствах ваши руки связаны.
— Семь жизней за одну, — сказал Харкинс. — Да, с точки зрения математики — это нонсенс.
— Это не оправдано и с точки зрения экономики, — согласился Брин.
— Положим, мы установили перемирие до часу, и все вы пойдете и поужинаете со мной.
— Если согласится Хаас, — сказал Олсуорти. — Я пошел за ним.
Хаас был согласен, и, как компания хороших друзей, они вместе вышли из дома и, сев в трамвай, отправились в город.
Глава XIII
В отдельном кабинете ресторана «Пудель» за столом сидели восемь террористов, Драгомилов, Холл и Груня. Ужин получился веселым, почти праздничным, правда, Харкинс и Гановер были вегетарианцами, а Луковиль избегал всего вареного и, подбирая с большой тарелки салат, тяжело жевал свежую репу и морковь, что до Олсуорти, то он как начал ужин орехами, изюмом и бананами, так ими и кончил. Тем временем Брин, который, если судить по внешнему виду, страдал болезнью желудка, предавался разгулу, разделываясь с толстым поджаренным куском мяса и всякий раз вскакивал, когда подавали вино. Драгомилов и Хаас пили слабый местный кларет, Холл же, Грэй и Груня выбрали бутылку рейнского. Старкингтон, начавший ужин с двух порций мартини, то и дело погружал свое лицо в объемистую кружку пива.
Разговор был откровенным, даже, можно сказать, сердечным:
— Вы бы попались, — заявил Старкингтон Драгомилову, — если бы неожиданно не прибыла ваша дочь.
— Дорогой мой Старкингтон, — усмехнулся Драгомилов. — Она-то как раз вас и спасла. Я бы накрыл вас всех семерых.
— Да нет, вам бы это не удалось, — вмешался Брин. — Насколько я понимаю, провод шел в кустарник, где прятался Хаас.
— Его пребывание там случайность, чистейшая случайность, — бодро ответил Драгомилов, но все же он не смог при этом скрыть некоторой неуверенности.
— С каких это пор случайность перестала быть фактором эволюции? — с ученым видом начал Гановер.
— Нет, вам бы так и не удалось выпалить, шеф, — проговорил Хаас одновременно с Луковилем. Последний обратился к Гановеру.
— А с каких это пор случайность была признана подобным фактором?
— Ваш спор, мне кажется, чисто терминологический, — примирительно сказал Холл. — Гановер, это спаржа консервированная. Вы это знаете?
Забыв о споре, Гановер отпрянул от стола.
— Мне же нельзя ничего консервированного. Вы уверены, Холл?
— Спросите официанта. Он подтвердит.
— Ничего, дорогой Хаас, — проговорил Драгомилов, — уж в следующий раз я выпалю и вам не удастся мне помешать. Вы окажетесь как раз у нужного конца провода.
— Боже, я не могу, не в силах этого понять, — воскликнула Груня. — Мне все это кажется шуткой. Это просто не может быть правдой. Все вы здесь добрые друзья, ужинаете, пьете вместе и в то же время горячо обсуждаете способы, как вернее убить друг друга. — Она повернулась к Холлу. — Да, разбудите меня, Винтер. Что это — сон?
— Я сам хотел бы, чтобы это был сон.
— О, дядя Сергиус, — повторила она, обратившись к Драгомилову, — разбудите меня!
— Это не сон, родная.
— Тогда, если это наяву, — продолжала она убежденно, почти сердито, — то вы все лунатики. Проснитесь! Ну, проснитесь же! Хоть бы затряслась земля или случилось что-нибудь такое, что встряхнуло бы вас. Отец, ведь это в ваших силах. Отмените приказ о своей смерти, который вы отдали.
— Но вы же сами видите, что это невозможно, — убеждал ее Старкингтон с другого конца стола.
Сидевший напротив Драгомилов подтвердил его слова кивком головы.
— Груня, не надо призывать меня нарушить слово.
— А я не побоюсь нарушить! — прервал его Холл. — Я был инициатором приказа и я беру его обратно. Возвратите мои пятьдесят тысяч долларов или потратьте их на благотворительные цели. Мне все равно. Главное, чтобы остался жив Драгомилов.
— Вы забыли, кто вы такой, — напомнил ему Хаас. — Вы только клиент Бюро. И когда вы обратились к услугам Бюро, вы принимали определенные обязательства. Бюро, свою очередь, тоже взяло на себя обязательства. Вы не властны разорвать соглашение. Это дело — в руках Бюро, а Бюро, как известно, не нарушает заключенных соглашений. Оно их ни разу не нарушило и никогда не нарушит. Если не будет полной уверенности в нерушимости данного слова, если данное слово не будет так же абсолютно, как, скажем, закон земного тяготения, то исчезнет последняя надежда в жизни. Вселенная превратится в хаос от самой своей внутренней фальшивости. А мы отвергаем фальшь. Это мы доказываем своей деятельностью, намертво закрепляя данное слово. Разве я не прав, друзья?
