Анна, где ты? - Вентворт Патриция (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt) 📗
Глава 18
Ледлингтон во многом похож на прочие провинциальные города, некоторые из них очень живописны. В промежутке между двумя войнами подступы к нему усеяли мелкие домишки всех форм и типов. Когда минуешь их, начинаются уродливые высокие дома в псевдовикторианском стиле, с полуподвалами и чердаками, они мрачно взирают на кустарник, отделяющий их от дороги. Далее идут один-два красивых георгианских дома, а то и постарше, времен королевы Анны, из добротного красного кирпича, с порталом — в свое время они считались очень комфортабельными, но теперь почти все были переоборудованы под квартиры и офисы. Потом дорога сужается, переходя в Центральную улицу, виляет меж домов, построенных при Елизавете. К некоторым из них пристроены новые фасады с довольно нелепыми витринами. Затем влево отходит улица, ведущая к вокзалу; ее перегораживает огромный монумент в честь выдающихся граждан: от Вильгельма IV до предыдущего мэра. Более неудобного для него места нельзя было и придумать, но дело в том, что никто ничего не придумывал. По милому английскому обыкновению это получилось само собой. Каждые несколько лет какой-нибудь особо прогрессивный «отец города» ставил на совете вопрос о переносе памятника, но ничего не делалось. Чуть далее от противоположной стороны Центральной улицы отходила более узкая, ведущая на Рыночную площадь, на которой с двух сторон тянулись колоннады, с третьей была гостиница, а с четвертой — несколько красивых старинных домов.
На эту живописную картину сверху взирала большая статуя сэра Альберта Дауниша. Ее называли самой чудовищной статуей на Британских островах, но список претендентов на это звание, разумеется, велик. Ледлингтон многим обязан сэру Альберту, основателю магазинов быстрого оборота. Его самый первый магазинчик, колыбель гигантской империи Даунишей, многие годы был достопримечательностью как Рыночной площади, так и всего города. В тысяча девятьсот тридцать пятом его снесли и заново построили уже на Центральной улице, там, где она расширяется, но статуя сэра Альберта, к сожалению, осталась. Около двадцати бомб упало на город, но его мраморные штаны даже не поцарапало.
Автобус из Дип-Энда прибыл на вокзал не в три, а без семи три, что давало возможность шоферу и кондуктору перекусить в ближайшем буфете. Мисс Силвер вышла из автобуса.
Почти в тот же момент из здания вокзала вышел мужчина Вид у него был весьма приметный и вызывающий жалость, поскольку голова и пол-лица у него были перебинтованы, и рукой, затянутой в перчатку, он опирался на трость. Несмотря на предполагаемую инвалидность и на то, что он нес багаж — небольшой чемоданчик, — он резво зашагал к пресловутому монументу и там свернул налево. Движение, как из горлышка бутылки, вырывалось на широкую дорогу времен Регентства. Одним из больших домов, выходивших фасадом на улицу, был Кантри-банк.
Без трех минут три человек в бинтах толкнул дверь банка. Выходившая из двери девушка придержала для него дверь, спустилась на две ступеньки, села в маленькую машину, стоявшую у тротуара, и включила мотор. По мнению двух-трех прохожих, которые ее заметили, потрясающая девушка. Мальчишка булочника сумел определить марку машины и назвал две первые цифры номера — бесполезные сведения, поскольку машина оказалась краденой.
Более полезной оказалась информация мисс Муфин, которая относила на почту письма старухи Вотерспун.
— О, у нее были совершенно золотые волосы. Не знаю, натуральный цвет или нет, хотя сейчас девушки такое вытворяют со своими волосами — я имею в виду вполне порядочных девушек… О да, очень много косметики, инспектор. Брови чуть не посередине лба, очень высокие, так чудно! И такой цвет лица, что она над ним билась, наверно, несколько часов. А одежда неприметная: темный жакет и юбка и фетровая шляпка, думаю, черная, но может быть, и темно-зеленая, было трудно разобрать, день был пасмурный, все небо в тучах.
Поскольку она всего лишь проходила мимо машины с письмами в руке и к тому же спешила, поскольку миссис Вотерспун не любила оставаться в доме одна, инспектор Джексон подумал, что она очень наблюдательна.
Информация мистера Карпентера тоже представляла некоторую ценность, хотя он увидел меньше. Не только увидел, но и высказал мнение. Будь он помоложе, он бы понял, леди она или нет, но теперь нечего об этом и говорить, она могла оказаться кем угодно. Он и в собственных-то племянницах не может быть уверен, когда они вырядятся так, что лучше вообще молчать, чем что-то говорить.
Зато молодой Потингер был в полном восторге:
— Такая блондинка, скажу вам! То есть насколько я успел увидеть. Когда я проходил мимо, она поднесла руку к шляпе; ведь не станешь же останавливаться и пялиться?
К сожалению, на информацию от управляющего банком и молодого клерка Гектора Уэйна рассчитывать не приходилось. В любом случае этот день стал для них днем последних подсчетов. В тот момент, когда забинтованный мужчина вышел из банка и сошел на тротуар, один из них был мертв, а другой тяжело испускал последние вздохи.
Мисс Муфин, оказавшаяся очень разговорчивой, уверяла, что слышала выстрелы. Мальчишка булочника решил, что это тарахтел мотор, так как с Рыночной площади выехал мотоциклист. Мистер Карпентер сказал: странно, что они вообще смогли что-то разобрать, ведь на Центральной улице всегда столпотворение. Молодой Потингер сказал, что из «Монастырской пивнушки», что стоит прямо напротив банка, выезжала телега пивовара, и вряд ли кто-нибудь мог что-то услышать. Видимо, он был прав, потому что забинтованный стрелял из пистолета с глушителем.
Как бы то ни было, человек с чемоданчиком в руке прошел десять футов и сел в машину, поджидавшую его с включенным мотором, и они сразу уехали. Через час машину нашли в одном из переулков в Ледстоу. Но никто и в глаза не видел ни эффектной блондинки, ни забинтованного мужчины.
Глава 19
Сойдя с автобуса, мисс Силвер пошла назад, к шоссе. Она была единственной, кто так сделал. Ее попутчики также сошли, но двое отправились на вокзал, а основная толпа двинулась к Центральной улице и Рыночной площади.
Здание вокзала стояло несколько в стороне от окружной дороги. Она прошла вверх по склону полпути, когда заметила человека с забинтованной головой. Поскольку его не было в автобусе, он должен был выйти из вокзала, а поскольку областная больница располагалась в сотне ярдов от вокзала направо, естественно было предположить, что он свернет туда. Она привыкла подмечать все необычное. Мужчина вызвал у нее сострадание: мало того что что-то с головой, он еще заметно хромает и опирается на трость. Просторный плащ будто давит ему на плечи, и к тому же он был с чемоданом. Несмотря на свой увечный вид, он ее даже обогнал. К тому времени как она подошла к окружной, он уже перешел на другую сторону. На этом ее наблюдения закончились, потому что в нескольких метрах от нее остановилась машина и ее окликнул Фрэнк Эбботт.
Когда она уселась рядом с ним на переднее сидение и закрыла дверь, он сказал:
— Я на всякий случай не стал вылезать. Раз автобус из Дип-Энда, нужна осторожность. Кто-нибудь из них мог меня раньше видеть, а нам лучше не афишировать связи с полицией. Я думаю, мы подъедем к новому придорожному кафе, это на полпути к Ледстоу. Мне говорили, его строили в расчете на влюбленные парочки, там полумрак и полно укромных уголков. В такой ранний час посетителей вряд ли много.
Они плавно отдалялись по окружной от здания банка и потому не слышали выстрелов, которыми были убиты управляющий и клерк.
На «Рада тебя видеть, Фрэнк», он ответил:
— Я тоже рад, если честно, я очень беспокоился. Так что вы имеете мне сообщить?
— Боюсь, не слишком много. Миссис Крэддок — слабая женщина со слабым здоровьем, заваленная работой, просто домашняя рабыня. Дети были разболтанные, заброшенные, но теперь при более разумном отношении понемногу входят в нормальную колею. Так что у меня нет чувства, что я трачу время зря.
