Я – шулер - Барбакару Анатолий (читать книги бесплатно .TXT) 📗
Я понимаю, что с ней мне будет даже интересней. По их правилам – особый позор, если тебе перепало при твоей женщине.
Не уговорил-таки. Целует на прощание, что-то наказывает, грозя пальцем, и быстро направляется прямо к подъезду, ко мне.
Со света он не увидел меня, к тому же я стоял в глубине, у входа в зигзаг. Ткнувшись носом мне в живот, отпрянул:
– Кто это?! – Голос испуган, еще как испуган.
Он пятится, пытается перестроить глаза на темноту.
– Догавкался, – говорю совсем не то, что собирался. В тоне моем больше ехидства, чем зла.
Он узнает меня. Продолжает пятиться.
– Будем говорить?.. – Испуг не проходит.
– Ага, будем... – Два шага – и я возле него. Не останавливаясь, двумя руками придерживаю его за макушку и со всей дури бью коленом в лицо. И удивляюсь, что в теле его, коренастом широкоплечем теле, не обнаруживается ни капли жесткости, сопротивления. Что-то хрустит, чавкает, мнется... Голосом он не издает ни звука. Тихо, как неодушевленный предмет, валится на бетонный пол. Я зачем-то придерживаю его при падении, словно боюсь, что он ударится головой.
И больше не хочется мстить. Странным, чуждым кажется план «Зорро». И становится все равно, будут ли нервничать оставшиеся. И ночь, юбилейная ночь, становится далекой, становится воспоминанием.
Через две недели взяли всю банду Хачика.
В местных газетах печаталась с продолжениями их эпопея, включая процесс. Участникам были присвоены сроки от девяти до четырнадцати лет.
Тихо греет надежда, может быть, и напрасная, что к развязке и я приложил руку. Из тех же газет узнал, что первым взяли Серого (коротышку). Он, оказывается, был во всесоюзном розыске (совершил побег, нахалюга, хоть бы оглядывался: не следят ли), и когда его взяли, начал сдавать всех. И еще, в том самом доме с проходными подъездами расположен опорный пункт милиции...
Вот и вся надежда.
И напоследок – о Борьке.
Он объявился неожиданно двенадцать лет спустя. Если скажу, что появился на днях – тоже будет правдой. Я как раз работал над записками, причем именно над ситуацией, связанной с ним. Позвонил в дверь моей квартиры и на вопрос: «Кто?» скромно ответил: «Бориска».
Я очень обрадовался ему. Потому что давно уже признался себе: скучаю. Да, он – балбес, да, непутевый. Но все, что натворил он в своей жизни, натворил от души. Немногих сумею вспомнить, позволивших себе ни разу в жизни не пойти
против души. Гораздо меньше, чем толковых и путевых.
Последние шесть лет Борька жил на нелегальном положении в Москве.
В родном городе, теперь уже в другой стране, он числился в розыске. За экономическое преступление. Дело заурядное: Борьку взяли в дело, оформили на него в банке приличный кредит и сообщили, что дело не выгорело. Компаньона Борькиного я знал, когдато обыгрывал и его. В М-ске – навряд ли кто-то еще рискнул бы иметь с ним дело. Борькины неприятности не удивили.
Поразило другое: Борька завязал. С того момента он не сыграл ни одной игры. Правильнее сказать, карточной игры. Потому как выяснилось, Борька идет в ногу со временем – заработки проигрывает в компьютерные игры.
Кстати, с тем долгом в семь тысяч (хлопцы хоть и сели, претензии предъявить нашлось кому) разобрались Борькины родители. Большую часть выплатили. Но квартиру и все прочее Борька все же потерял благодаря своим экономическим импровизациям.
У меня Бориска объявился на предмет полулегального пересечения границы. Родители его жили уже в Израиле. Борька хотел к ним. По сомнительному российскому паспорту с некоторыми проблемами ему удалось-таки улететь.
Я провожал его в аэропорту.
Перед тем, как сгинуть в накопителе, он отдал мне тяжеленный потертый кожаный плащ.
Я смотрел на него, никчемного, совсем лысого сорокалетнего ребенка, понимал, что теперь уже наверняка не увижу его, и чувствовал тесноту в горле. Это была потеря: терял еще одного доброго человека.
Борька никогда не держал меня за сентиментального. И сейчас он мелко суетился, осторожно поглядывал на меня, переживая из-за того, что своим отъездом он причиняет кучу хлопот. Похоже, то, что он теряет все, казалось ему сущим пустяком в сравнении с тем, что мне пришлось встать в пять утра, чтобы проводить его.
Последнее, что он сказал, было:
– Там у тебя написано, что я проиграл фату через два месяца... Не через два, а через четыре. И еще. Я тогда не хотел тебя подставить... Ну, когда сказал этим про день рождения... Хотел как лучше...
– Не нуди...
Я подтолкнул его в спину. Борька никогда не держал меня за сентиментального.
Глава 7. Об образе жизни
Эту тему в отдельную главу можно было и не выделять. И так все ясно. Решил выделить как предостережение тем, кто вздумает попробовать, прельщенный именно образом жизни. Подвижным и нескучным.
Впрочем, навряд ли проба только из этих соображений может привести к успеху.
Ну да, внешне жизнь шулера – образец здорового, даже спортивного стиля жизни. Жизни, насыщенной впечатлениями, встречами с необычными, интересными людьми. Еще бы!.. Постоянные перемещения, участия в соревнованиях, каждое из которых – с призовым фондом, радость побед, горечь поражений... Бред.
Приверженцы этого «здорового» образа жизни, как правило, имеют данные лица (что, впрочем, интригует окружающих), до времени подорванное здоровье и нервы – ни к черту.
Ведь вся эта жизнь – не ради себя самой, ради единой маниакальной цели. Найти фраера. Обыграть. Получить выигрыш. Все, что сопутствует достижению этой цели... Впрочем, это действительно не скучно...
...Ботик с Коровой выловили на пляже фраера. В декабре. Из тех самых, состоятельных. Фраер оказался большим чином из УВД, но и не скрывал этого. В Одессу приехал в командировку. Вышел к морю воздухом подышать; наши его и хапнули. То да се... Зовет к себе в номер играть. В гостиницу. Кто ж пойдет?.. Если уже признался, что чин. И к себе вести боязно – «светить» точку.
Командировочный к переживаниям с пониманием отнесся, согласился играть прямо тут, на пляже. У костров. Симпатичная ситуация: как минимум полковник управления играет в карты на пляже. Хоть и солнечным, но морозным днем.
К вечеру день перестал быть солнечным. Скаткостер помаленьку выгорел, другой запалить – руки не доходят. Только-только игра настоящая, стоящая заладилась.
Приезжий – клиент из приятных, в игре не искушенный. С деньгами расстается безмятежно, с достоинством. И к тому же явно – не крыса штабная, мороз стойко переносит. Корова с Ботиком весьма довольны. Такой фраер... на пляже... зимой?.. Большая удача.
Нагрузить-то они его нагрузили. И получили все... Но руки отморозили. Оба. Непонятно, как ими, отмороженными, доигрывали. Вот оно, здоровое общение на свежем воздухе с интересными людьми...
А командировочному – хоть бы что... Действительно не штабная крыса. Предлагал на следующий день встретиться. Они-то согласились, конечно, да не пришли.
В поликлинике выяснилось, что пострадали серьезно. Позже по инвалидности получили. Так и считают себя инвалидами труда...
Аркаша был шулером-везунчиком. За клиентами ему бегать не приходилось – сами приходили. Вернее, их приводили. Фраеров поставляли сообщники. У Аркаши и играли.
Хозяин имел имидж добропорядочного семьянина. Семья, правда, была неполной: он да жена, но какое это имеет значение, если все – солидно, прилично, под уютным абажуром. Ему громко разговаривать нежелательно, потому как жене-бухгалтеру с утра на работу, отдыхает уже. Да и самому вставать ни свет ни заря, на производстве план горит, а с него, начальника сектора отгрузки, спрос особый. Все на нем, бедном.
Не был Аркадий начальником сектора, и жена его не была бухгалтером. Она была нормальной, неброской, меланхоличной женщиной, домохозяйкой, которой эта «добропорядочная» жизнь осточертела.
Когда-то она вышла замуж за моряка-рыбака, но моряк вскоре незаметно сошел на берег (все не было и не было рейса, потом оказалось, что он и не предвидится) и занялся другим, как он утверждал, не менее романтичным промыслом.
