Золотая месть - Гандольфи Саймон (лучшие книги .txt) 📗

«Золотая девушка» была оборудована спутниковым навигационным прибором «Магеллан», который определял положение судна с точностью до шестнадцати метров, поэтому яхта могла плыть в усеянных рифами водах под покровом темноты. Этот остров был указан в адмиралтейской лоции, сообщавшей дополнительно, что на нем нет пресной воды и что он необитаем. Трент подошел к острову под малым кливером и зарифленным гротом и бросил якорь в трехстах метрах от берега.

Остров был совсем крошечный – сто метров длиной и пятьдесят шириной. Он обошел его кругом, а затем пересек с востока на запад и вновь с запада на восток. Никаких признаков обитания здесь не оказалось.

Разобрав спаренный руль катамарана, Трент снял пластинки швертов [22] с крепежных болтов и поднял якорь. Когда катамаран тихонько понесло по мелководью, он выскочил за борт и направил его носом к берегу.

На острове не было деревьев, и поэтому Трент, подтянув запасной якорь, воткнул его лапами в землю. Проведя канат через полуклюз [23], он намотал его на шкив [24] маленькой ручной лебедки, используемой для поднятия двигателя. Подложил под кили катамарана катки и стал выбирать канат, пока тот не натянулся. Через пять минут лебедка вытянула нос катамарана на сушу, и Трент снова взобрался на борт.

Он ослабил задние опоры мачты и осторожно уложил ее на палубу. Затем прикрепил снасти к мачте и крепко привязал ее к переднему бимсу [25]. Еще час работы, и «Золотая девушка» на катках под килями выползла на берег выше отметки самой высокой приливной воды.

Пока Трент плыл из Палавана, он заранее приготовил список оборудования, необходимого ему для путешествия на доске для серфинга:

– радиомаяк;

– нож в ножнах, пристегивающихся к ноге;

– большое количество крема от загара;

– башмаки для хождения по лесу;

– спутниковый навигационный прибор «Магеллан»;

– карта;

– вода;

– провиант;

– подводное ружье, леска и крючки;

– моток легкого троса;

– крюк в качестве якоря;

– весла, основное и запасное;

– оборудование для подводного плавания и один баллон.

Трент сложил все это в ящик из пенопласта, прикрепленный к поверхности доски, и установил мачту с парусом.

Он съел тарелку концентрата и запил его чашкой крепкого кофе. Затем смочил полотнище спинакера в морской воде, натянул его на корпус катамарана, закрепил края колышками и набросал сверху слой песка. Ему нужно было проверить при свете дня, насколько хороша маскировка, и он присел у кромки воды, дожидаясь рассвета.

С приближением утра ветер и небольшие волны как будто истощили свои силы. От полосы водорослей на линии прилива исходил слабый запах йода и гниения, а со стороны вулкана едва ощутимо пахло серой. При периодических новых выбросах из кратера северный край горизонта окрашивался нежно-оранжевым отблеском, а на востоке пока еще еле заметные сполохи света на небе предвещали близкий рассвет.

С первым проблеском утра он отплыл на своей доске в море. Небо на западе светилось лиловато-розовым цветом над темным сине-серым морем. Даже на этом фоне катамаран трудно было заметить на расстоянии ста метров, с двухсот он был почти неразличим. А немного погодя, когда под жарким солнцем небо, море и песок потеряют свои яркие краски, только легкие тени будут выдавать очертания катамарана. Его сможет обнаружить только случайно забредший сюда рыбак в случае, если прямо наткнется на судно.

Трент поднял парус и направил доску в сторону островов Самал.

В это самое время, в двадцати милях северо-западнее, к берегу другого острова причалил свою парусную лодку Лю.

На острове было еще темно, когда Лю почуял запах дыма. Охваченный охотничьим азартом, он осторожно прокрался среди пальмовых деревьев. Вокруг костра, разведенного из скорлупы кокосовых орехов, сидели четыре рыбака и жарили на углях ломтики рыбы, насаженные на заостренные прутики. Это были низкорослые туземцы с тощими ногами. Они так сосредоточились на еде, что заметили Лю – легкую тень на фоне темного горизонта, – только когда он приблизился вплотную. Рыбаки верили в существование призраков, духов, верили в колдовство. Стремительность, с которой действовал Лю, должна была показаться сверхъестественной. Двое туземцев умерли мгновенно, даже не успев его заметить. Два молниеносных удара – и оба рухнули в костер с переломанными шеями.

Третий в испуге уронил палочку с жареной рыбой. Он не сделал даже попытки уйти от смерти – только нагнулся и, как будто подчиняясь велению судьбы, покорно вытянул шею и отвернулся, не желая смотреть в лицо смерти и тем самым облегчая ее приход.

Четвертый упал на колени и стал умолять пощадить его. Он породил семерых детей, которые умрут от голода, если он не вернется. Лю заставил его замолчать, ударив по лицу, и подобрал упавшие в костер кусочки рыбы. С тех пор как он прыгнул с палубы Лай Джена", у него во рту не было ничего, кроме кокосовых орехов. Тем не менее прежде чем приступить к еде, он тщательно очистил кусок рыбы от золы прутиком, а потом начал не спеша, аккуратно есть, все время поглядывая на рыбака, как удав на кролика.

Закончив еду, вытер сначала губы тыльной стороной руки, а руки о рваный саронг ближайшего из убитых. Рыбак почтительно подал ему облитый коричневой глазурью глиняный кувшин с водой Лю долго и жадно пил и снова вытер губы. Затем приступил к обычным расспросам.

Рыбак слышал, как кто-то говорил, будто две лодки пристали к берегу на острове, что лежит к западу отсюда. Он нарисовал на песке карту, которая во многом совпадала с тем, что Лю уже было известно, но больше он не знал ничего.

Лю прикончил его, потом достал из рыбацкой лодки рыбу ночного улова, почистил и пожарил на вертеле. Среди нехитрого скарба туземцев он нашел четыре ножа баронга, взял два из них и тщательно наточил друг о друга. Разложил оставшуюся рыбу на корме своей лодки – там она будет защищена от брызг и еще провялится на солнце. Наполнил морской водой трофейный алюминиевый бидон и поставил ее испаряться, чтобы было чем посолить рыбу.

Трупы убитых он сложил в рыбацкую лодку и, закрепив руль, направил ее на запад. Затем замел следы на песке и, когда солнце поднялось над горизонтом, лег в тени своей лодки и уснул, в сознании, что сделал еще один шаг к месту, где была спрятана девушка. «Жива ли она еще?» – подумал Лю, засыпая.

Они оставили ее распластавшейся на грязном полу хижины. Девушка лежала недвижимо, так что можно было подумать, что она уже умерла. Но она была в полном сознании. Теперь Джей понимала, ради чего ее похитили, и уже больше не молилась Богу, чтобы он послал ей смерть. Более того, она воздвигла вокруг себя невидимую прочную стену ненависти. За этой стеной скрывалась малая частица ее внутренней сущности, подкрепляемая верой в могущество ее деда.

Сэр Филип Ли стоял в окружении своего детского сада" на возвышении, отгороженном от помещения бухгалтерии. Тимми Браун объявил, что конференц-зал проверен, и все стали подниматься по лестнице. Мисс Джеймс выложила на стол свежие газеты и факсы важнейших статей и комментариев иностранной прессы. Как и ожидал сэр Филип, главной темой финансовых разделов газет было его решение относительно участия Дома Ли в мясоперерабатывающей промышленности и в разведении скота во Флориде. Согласно подсчетам большинства газет, при этой принудительной продаже Дом Ли потерял от 30 до 35 процентов реальной стоимости своих капиталовложений. «ПЕРВЫЙ ШАГ К ПАДЕНИЮ ДОМА ЛИ?» – гласил один из заголовков. «ЛИ БЕЖИТ ИЗ КОМНАТЫ», – сообщалось в другом.

Сэр Филип наблюдал за выражением лиц своих молодых помощников, пока они читали газеты. Битва уже началась, но никто из них не знал, какие силы он может ввести в бой. И он пытался представить себе, что они думают по этому поводу и кто из них первым предаст его.