Научите меня стрелять - Яковлева Анна (читаемые книги читать TXT) 📗

– Далеко, – ответил Михаил, поднял руку и выстрелил в воздух.

Четыре фигуры на пляже замерли, подняли головы и, потеряв интерес к Гоше, устремились наверх, к дороге.

Шалва Гургенович дернул меня за руку так, что я чуть не выронила кейс, и мы побежали к Мишкиной «девятке». Я бухнулась на сиденье, Шалва обнял меня и прижал к широкой груди. Я не сопротивлялась.

Белый развернул «жигули» и рванул в направлении Новороссийска. Быстро темнело, мимо мелькали дорожные знаки и проносились машины. О Никифорове я думать боялась.

Наконец Михаил затормозил у поста и вошел в здание дежурной части.

Вышел он минут через двадцать, плюнул с досады и двинул кулаком по щиту с рекламой местной гостиницы. Я подняла глаза и прочитала адрес постоялого двора и телефон.

– Давай назад, пока помним, где это, – предложила я Мишке.

Шалва Гургенович, молчавший все это время, неожиданно удивил:

– Женщина, молчи. Это мужской дела. Иди спать.

Мы с Элей зашипели на него, как кошки. Белый понял, что договориться с нами не получится, развернул «жигули» и выехал на автостраду.

Когда мы подъехали к тому месту, где час назад стоял «ауди», машины уже не было. Мне даже показалось, что мы заблудились, но Белый был уверен, что не ошибся.

Михаил достал из багажника трос и накинул себе на плечо.

Спускаться к морю было страшно, но еще страшнее было остаться на дороге, потому что в любую минуту могли появиться отморозки, которые избивали Никифорова.

Шалва ловко передвигался с одной площадки на другую, с одного камня на другой. Белый шел следом за ним, освещая путь фонариком. Мы с Элеонорой старались не отставать. У меня кружилась голова, и все мои силы уходили на то, чтобы не встать на четвереньки. Неожиданно для себя я побежала вниз, ломая ветки. Дело кончилось тем, что я застряла ногой в каких-то кустах и растянулась на животе, не чувствуя боли и не веря, что жива. Сверху послышался негромкий голос Элеоноры:

– Кать, ты где?

– Здесь, – отозвалась я, слизывая кровь с губы. Мелькнул луч фонаря, меня стали тащить, не сразу разобрав, куда лучше, вперед или назад. Теперь я застряла окончательно и почти не помогала своим спасителям. Шалва Гургенович наклонился над моей ногой и попытался вытолкнуть ее из кустарника, приговаривая при этом:

– Женщин дома спать должен, а не по горам скакать, как баран.

Скорее от обиды на барана, чем от его усилий, я выдернула ногу. Если не считать разбитую губу, все обошлось без серьезных повреждений.

– Такой красоту беречь надо, – сокрушался винодел, осматривая меня со всех сторон.

Море плескалось уже совсем близко, слышно было, как по гравию шуршат волны.

Мы друг за другом спрыгнули на берег и разбрелись в разные стороны: мужчины в одну, мы с Элей в другую. Гошки нигде не было.

– Утопили, – предположила я и закрыла рот рукой, чтобы не делать подсказок судьбе.

Никифорова нашла Эля.

Он лежал лицом вниз, в яме, оставшейся, возможно, от катера. Волны накрывали Гошину тощую фигуру, протаскивали за собой по гравию и возвращали на место, будто отложив самое интересное на потом.

Я присела рядом и потянула его за руку. Рука была ледяной. Почему-то мне показалось, что Никифоров жив, просто замерз. Эля стала мне помогать. Вместе мы перевернули и протащили Гошку несколько метров, пока не уперлись в скалу. Белый с Шалвой Гургеновичем наткнулись на нас и посветили фонариками. Я выпрямилась.

– Не дышит, – произнесла Эля.

Михаил занял мое место, взял в ладонь Гошкину руку и сразу выпустил ее.

– Не тех боялся, – подумала я вслух.

– Объясни, – потребовал Белый.

– Он боялся Прясникова, а надо было бояться этих…

Нужно было вызывать полицию. У Эли и Шалвы телефонов не оказалось, мой оказался разряженным, у Белого – тоже. И мы полезли вверх.

Поднимались мы медленнее, чем спускались. Михаил размотал трос, и они с Шалвой тянули на буксире Элеонору и меня. Наверху уже мелькал свет от проезжающих машин, дорога была совсем близко, когда я услышала сухой треск, похожий на близкий хруст веток. Мишка схватил Элеонору и пригнул к земле, а я, подчиняясь инстинкту, непроизвольно села на землю. Рядом дышал и что-то шептал по-грузински Шалва Гургенович, может, молился.

Я хотела встать, но тяжелая, большая рука винодела легла мне на плечо и не отпускала.

В темноте я видела, как Миша высунулся на дорогу, за ним, не отставая, ползла Эля. Мимо, как в боевике, свистели пули.

– Шалва Гургенович, – в шоке спрашивала я, – что происходит? Кто это?

Вместо ответа он крепко прижал меня к себе и поцеловал в губы.

– Жизнь такой короткий, – в свое оправдание сказал винодел.

Это была истинная правда, и я не стала его осуждать.

В нас стреляли, нам не давали поднять головы, и Шалва Гургенович потянул меня в сторону. Мы отползли немного вниз и прислушались. Я ошалела от происходящего, точно зная, что, если это продолжится больше двух минут, я свихнусь.

Мишка поначалу отстреливался, потом затих, и было непонятно, то ли его зацепило, то ли он расстрелял все патроны.

С той стороны выстрелы тоже стихли, зато послышались шаги. Кто-то осторожно направлялся к склону, где, по моим представлениям, засели Михаил с Элеонорой.

Шаги слышны были уже на самом краю, когда на дороге послышался звук двигателя проезжающей машины, и свет фар вырвал из темноты мужской силуэт. В то же мгновение с того места, где затаились Элеонора с Мишкой, раздался выстрел, и в лучах удаляющегося света мы увидели, как мужчина скатился с дороги в кусты.

Я вырвалась из рук Шалвы и побежала в сторону кустов. Натыкаясь на камни, проваливаясь в ямы и спотыкаясь, добежала и упала на колени возле мужчины. Он не шевелился. Я включила фонарик и посветила.

Это был молодой парень. Он лежал навзничь, раскинув руки, в одной из них был зажат пистолет. Возле меня что-то зашевелилось, я рухнула на землю.

– Кать, ты где? – услышала я шепот.

– Здесь.

Элеонора подползла к убитому, разжала его пальцы и осторожно взялась за ствол.

Тяжело дыша, подполз Шалва:

– Кто здесь?

– Мы, – отозвалась Эля. Она перекатилась на бок и прислушалась.

По асфальту кто-то осторожно шел, под ногами шуршали мелкие камешки. Эля легла на живот и уперлась локтями в землю. Шаги замерли. Совсем близко раздался шепот:

– Аслан!

Аслан бессмысленными глазами смотрел в небо.

– Брат! – повторил зовущий.

Не дождавшись ответа, он приблизился к краю дороги.

Небо было затянуто тучами, ни звезд, ни месяца видно не было. С моря поднимался туман. В трех шагах видимость совсем терялась. Слух и обоняние у меня обострились. Я различила запах одежды, пропитанной костром и шашлыком. Мужчина постоял еще немного, и, когда мне уже стало казаться, что время остановилось, он сделал шаг и навис над нами. Я зажмурилась. Раздался выстрел, человек рухнул, накрыв собой Аслана.

Кто-то потянул меня вверх, я обернулась – это был Шалва.

Эля наклонилась над убитым, а когда поднялась, в обеих руках у нее было оружие. Она махнула нам, показывая, куда идти. Не произнося ни слова, пригибаясь, останавливаясь и прислушиваясь, мы с Элей дошли до Михаила.

Шалва Гургенович отстал.

Михаил сидел в небольшом углублении недалеко от «жигулей». На правом плече у него был повязан платок Элеоноры, и я не сразу сообразила, что Белый ранен.

– О господи, – я упала на колени перед Михаилом, – что с тобой?

– Зацепило, – сквозь зубы выдохнул он.

На дороге было тихо. Наклоняясь к самому уху Михаила, я спросила:

– Сколько их было?

Миша ответил одними губами:

– Как минимум трое.

Отставший Шалва Гургенович неожиданно засвистел соловьем где-то в стороне и поднялся во весь рост. С дороги раздался выстрел, но Эля засекла противника и, когда Шалва присел, выстрелила из обоих стволов. Опять стало тихо.

Я не выдержала.

– Миша, – шепотом позвала я, – дай ключи, я заведу машину и подъеду ближе.