Иллюзия игры - Михалкова Елена Ивановна (книги онлайн без регистрации полностью .txt) 📗
Ирка покопалась в сумке, выудила из кошелька монету, и кругляш мгновенно исчез в ладони цыганки.
– Мало ее, вторая нужна мне, тогда больше увижу, – заявила та, протягивая раскрытую ладонь – пустую.
«Вот фокусница!» – восхитилась Ирка.
– Держите, – вслух сказала она, вынув пятирублевую монету.
– Только просто так не давай, в бумажку положи.
– В какую бумажку?
– Хочешь – в десять рублей, хочешь – в пятьдесят, хочешь – в тысячу, мне все равно. Главное, чтобы в бумажке была.
Усмехнувшись про себя идее с тысячей, Ирка достала десятку и отдала, гадая, когда же начнется то, ради чего цыганка и затеяла весь этот балаган. Та свернула купюру в трубочку, отдала Ирке, зажав в ее кулак, и вдруг сказала серьезно:
– Ох, у тебя горе будет, моя хорошая, только не вижу я какое. А потом – счастье. Ну-ка, дай руку…
Пальцы с грязными ногтями вцепились в Иркину ладонь.
– Была у тебя проблема, большая проблема, только ты ее решила, – бормотала цыганка, ведя по руке девушки. – Верно говорю, красавица моя? Вот белый человек, он тебе помог, а вот черный, ты от него убегала-убегала, но до конца убежать не смогла, так? Вижу, что будет, ты Тане верь, Таня тебе всю правду скажет, только Тане нужна другая бумажка, красненькая. Отдашь мне бумажку, я тебе доброго хочу, а злого тебе другие хотят, если с Таней поделишься, хорошее случится, получишь все, что хочешь.
Ирка смотрела на цыганку, внимательно слушала ее бормотание, вычленяя слова-приказы, и думала о том, что дед, как обычно, оказался прав. Нет никакого цыганского гипноза, а если есть, то на рыночных площадях среди этих грязных теток он не встречается. «Дай», «верь», «поделишься», «отдашь»… «Вставляет в однообразную монотонную речь приказные словечки, на подсознание пытается действовать. Только не очень-то умело».
– Откуда же у меня красненькая бумажка? – вслух спросила она. – Сейчас таких и не печатают.
– Пускай голубая будет или зелененькая, тоже сойдет, – разрешила цыганка.
Ирка сокрушенно развела руками:
– Извини, дорогая. Тебе, может, и сойдет, но мне они и самой пригодятся.
«Все, конец эксперимента. Стоило потратить время, чтобы убедиться, что я могу повторить то же самое».
Она закрыла сумку и сделала шаг в сторону, как вдруг вслед ей раздалось недоброе:
– Стой, стой на месте! Если уйдешь, у тебя скоро дедушка умрет. Уже сейчас он болеет, только тебе не говорит. Вернешься, отведешь от него беду!
В одну секунду Ирка полностью осознала, что имел в виду Гройс, говоря «огорошили, чтобы с места не сошла». Сознание ее разделилось на два голоса. Первый, панический, запрещал двигаться, требовал отдать все, что есть, лишь бы цыганка взяла свои слова обратно и сняла порчу. Второй звучал негромко, разделяя слова, будто с Иркой разговаривал старик, а не она сама успокаивала себя на базарной площади. «Никакой порчи нет, есть только самовнушение. По твоему возрасту ясно, что у тебя должны быть живы бабушка и дедушка. Она выбирает одного из них и случайно попадает в точку. Так и должно быть – ошеломляющий удар, чтобы ты не ушла, а вернулась, испугавшись».
Панический голос стих, и девушка повернулась к цыганке.
– А хочешь, Танюша, я сама тебе погадаю? – протяжным низким голосом спросила она, подходя. Глаза ее потемнели, сузились, и больше она ничем не напоминала ту глуповатую доверчивую деваху, которая только что слушала цыганку разинув рот. – Всю правду тебе скажу, ничего не утаю. Муж твой, молодой-красивый, погуливать от тебя начал! Вот сердце твое и не на месте!
Цыганка остолбенела.
– Что, правду я тебе сказала? – прищурилась Ирка.
– Иди к черту, бешеная, – буркнула цыганка, отвернулась и пошла, то и дело оборачиваясь и косясь на нее.
Девушка проводила ее взглядом, пожала плечами и направилась обратно к чебуречной. Но пройдя несколько шагов, встала как вкопанная. Только теперь ее осенило: «Он же мне не дедушка! Цыганка сказала: „Если уйдешь, у тебя дедушка умрет!“ Но Гройс-то мне не дедушка, а какой-то двоюродный дядя. Это я сама решила, что цыганка говорит о нем».
От облегчения она даже подпрыгнула, и какой-то солидный гражданин, проходивший мимо, шарахнулся от нее в сторону, едва не уронив портфель.
Михаил Степанович с удовольствием доедал третий чебурек, а на столе перед ним потел чайничек с зеленым чаем. Гройс указал на него:
– Пей. По жаре идет бесподобно. Ну, рассказывай.
Ирка без утайки передала их беседу с цыганкой.
– Я подумала, что нужно пользоваться ее же приемами, – закончила она. – Какое у женщины уязвимое место? Муж. Вот я про мужа и брякнула.
Гройс от души рассмеялся:
– А словечко «погуливать» где подцепила?
– От соседки слышала, – честно призналась Ирка. – Она каждый раз при встрече талдычила, что дядя Вова от матери погуливает. Вот я и запомнила.
Улыбка исчезла с лица старика, и он недобрым словом помянул про себя Валентину и всех ее паршивых кобелей.
– Знаешь, – без всякой связи с предыдущим разговором бодро добавила девушка, – а ты был совершенно прав. В толпе работать легче. И еще я придумала, куда мы с тобой пойдем в следующий раз – там-то уж точно много народу!
– И куда же? – заинтересовался Михаил Степанович.
– В казино!
К огромному Иркиному удивлению, идею с казино Гройс не только не поддержал, но и забраковал со всех сторон.
– Ни тебе, ни мне делать там нечего, – сурово сказал он. – Если хочешь развлечься, лучше в бильярд сходим.
Они уже вернулись домой, выпустили попугая из заточения, и Прохор тут же разразился воркующими звуками, какие мог бы издавать гигантский осипший голубь.
– Не хочу я развлекаться! – возмущенно возразила Ирка. – Я хочу там освоиться!
– Чтобы выиграть миллион? – хмыкнул Гройс.
– Чтобы понять, как там можно работать! Или играть – что в этом плохого?
– А я тебе и так скажу. – Старик расположился на низком диване, ухитряясь при этом поглядывать на стоящую возле клетки Ирку свысока. – Работать – никак! А что касается игры… Знаешь старый анекдот? Швейцар говорит посетителю: «Простите, сэр, но я не могу впустить вас в казино! Вы без галстука!» – «Ну и что?! А этот вообще голый!» – «Да, сэр. Но он выходит…» Так вот, это не шутка, а суровая правда жизни, как выражаются в плохих книжках. Уж поверь мне, Ириша. Работать в казино нам с тобой заказано.
– Но почему?
Гройс вздохнул и достал из кармана пиджака портсигар, который всегда носил с собой, но никогда им не пользовался. Портсигар был настоящего серебра, тонкий и изящный, а вот сигареты в нем лежали на редкость вонючие. Ирка не раз приставала к деду с вопросом, зачем ему портсигар, если он не курит, но старик всегда отшучивался.
– Потому что мы с тобой для казино мелко плаваем, – сказал он, поглаживая крышку блестящей коробочки с гравировкой. – Там совсем другая игра, не чета нашей. Просто так, на артистизме, ты банк не сорвешь и миллиона не выиграешь. Нужна разная механика, хитрые электронные штуковины – вот тогда, может, и получится. А в казино тоже не дураки сидят, у них на твою хитрую штуковину найдется свой… винт с резьбой. Эх! То ли дело раньше…
Ирка тут же подобралась к старику поближе и пожелала узнать, что было раньше.
– Ты сам играл, да? Сам?
– Говорю тебе, никогда я этим делом не занимался! – недовольно сказал Михаил Степанович. – Проигрывался – да, много раз. Но после нападения я с казино завязал, как-то само собой получилось. А про то, что раньше было… Разное говорят. Может, и врут.
– Что, например? – жадно спросила Ирка.
Гройс вздохнул, поняв, что девчонка от него не отвяжется.
– Например, про группу Алика, которая разбомбила три московских казино. Четыре человека у него были, все – классные шулера. У каждого на пальцах кольца с драгоценными камнями. Их так и называли – «четверка с перстнями». Перстни нужны были, чтобы их острыми краями помечать карты. Представляешь, какие артисты?! Всю колоду кольцами разметить! И чтобы крупье ничего не заподозрил!
