Очаровательная идиотка - Эксбрайя Шарль (читать книги онлайн бесплатно регистрация .txt) 📗
13 часов 30 минут
Когда Гарри Комптон выскочил из подъезда дома, где жили дамы Лайтфизер, Эверетт Картрайт только что сменил на посту коллегу. Инспектор Интеллидженс Сервис последовал за молодым человеком. Один за другим они сели в метро на Кентиш Таун, на Черринг Кросс пересели с Северной линии на Дистрикт Лайн. Наконец Комптон вышел на Патни Бридж и направился к докам, по всей видимости твердо решив броситься в воду. Однако в самый ответственный момент Картрайт схватил его за руку.
— Куда это вы собрались, мой мальчик?
— В ад, отпустите меня!
— Не принуждайте меня лупить вас по голове, дабы поставить мозги на место! Мне это было бы тем более неприятно, что ваше лицо, кажется, и так не совсем в порядке…
— Отвяжитесь, или я сам вас стукну!
— И сделаете глупость… Меня лучше не сердить… Но, послушайте, в вашем возрасте не кончают жизнь самоубийством!
— Да, если ты последняя сволочь!
— Ну, раз вы отдаете себе в этом отчет, дело не так безнадежно, как вам кажется.
Эти слова, по-видимому, тронули Гарри.
— Вы и в самом деле так думаете?
— Да.
— Спасибо. Кроме того, у меня еще остается возможность искупить вину…
Инспектор испугался, как бы рвение этого странного молодого человека и его внезапные угрызения совести не загубили всю операцию, так тщательно подготовленную Интеллидженс Сервис. Но каким образом отговорить его от намерения вернуться на правильную стезю, не возбудив подозрений? Не зная, что предпринять, Картрайт предложил Комптону выпить.
— Не каждый день выпадает случай спасти кому-нибудь жизнь… По-моему, это надо отметить… И потом я знаю одного молодого человека, который наложил на себя руки только потому, что в нужный момент не нашлось никого, кто сумел бы его отговорить и доказать, что жизнь — очень стоящая штука…
Не знай Эверетт Картрайт о тайной деятельности Комптона, он бы ровно ничего не понял в аллегорических объяснениях молодого человека. Тот нес какую-то ахинею о матери-кормилице, которую он предал ради другой матери, на сей раз — идеологической, хотя обе они — не женщины… Потом стал восторгаться Пенелопой, невинной жертвой, чья доверчивость превосходит все возможные границы. Так вот, он, Комптон, оказался таким мерзавцем, что вознамерился использовать эту наивность и нежные чувства девушки в не слишком благовидных целях. Меж тем для Пенни все это могло бы закончиться пожизненным тюремным заключением… А ведь она, бедняжка, ровно ничего не понимает и даже не догадывается, во что ее втягивают!
— А теперь, когда вам все известно, скажите, думаете ли вы по-прежнему, что я должен жить?
— По возрасту я гожусь вам в отцы… А потому позвольте уверить вас, что никогда не следует пытаться угадать, куда ведет нас судьба. Пути Господни неисповедимы… И, по-моему, противиться бесполезно.
— Так вы считаете, мне надо продолжать в том же духе?
— Да! Пока явственно не угадаете, не почувствуете, в чем ваш долг…
Проводив своего подопечного до станции метро Патни Бридж, Картрайт немедленно позвонил адмиралу Норланду и рассказал обо всем происшедшем. Норланд ответил, что этот Милукин, или Комптон, начинает ему нравиться и было бы очень жаль, если бы та или иная из враждующих сторон поспешила отправить его в лучший мир.
Немного взбодрившись после разговора с Картрайтом, Гарри стал обдумывать положение, ничего не смягчая, но стараясь мыслить трезво. Согласившись работать на Багдасарьяна, он, бесспорно, поступил гнуснейшим образом, во-первых, по отношению к Англии, где нашел пристанище его отец, а во-вторых, — к очаровательной Пенелопе и ее матери. Открыв же Пенелопе истинный характер своей деятельности, он изменил Багдасарьяну, благодаря щедротам которого жил в последние месяцы, не заботясь о завтрашнем дне. Короче, как ни крути, вел он себя премерзко. Гарри обуревала великая жажда самопожертвования. И перед смертью (а молодой человек вовсе не думал отказываться от своих мрачных замыслов) он твердо решил хотя бы отчасти искупить содеянное зло.
15 часов 00 минут
В ресторане на Грик-стрит Комптону сообщили, что Тер-Багдасарьян у себя дома. Он отправился туда. Армянин не любил, когда нарушали его сиесту, и встретил гостя весьма нелюбезно.
— Я уже просил вас, товарищ, никогда не приходить сюда без спросу. Может, надо разговаривать в приказной форме, чтобы до вас дошло?
Но и Гарри пребывал далеко не в радужном настроении.
— Вот что, Багдасарьян, послушайте меня хорошенько: плевать я хотел на ваши приказы!
Армянин, выронив наргиле, вскочил с дивана.
— Что? Что вы сказали? Что вы посмели сказать?
— Повторяю: я больше не считаю вас своим шефом, потому что решил покончить с этим ремеслом!
— Так-так…
Багдасарьян налил себе немного кофе, забыв предложить гостю.
— Но, как порядочный человек, я пришел сказать, что невольно вас предал.
Вне себя от волнения, армянин не заметил, что кофе льется мимо чашки, нанося непоправимый урон шелковой наволочке. Наконец он с трудом выдавил из себя:
— Я… н-не… п-понимаю…
Комптон рассказал о вчерашней схватке с гориллой и о полученных ранах, следы которых еще виднелись на его лице, о гостеприимстве миссис Лайтфизер, о нежной заботе обеих женщин и об угрызениях совести, охвативших его при мысли, что он отплатит за все это черной неблагодарностью, и, наконец, о своей исповеди. О попытке самоубийства Комптон умолчал.
Армянин, с трудом оправившись от потрясения, пришел в дикую ярость:
— Так я и знал! Я это предвидел! Я не хотел с вами связываться и был совершенно прав! А все — кровь вашей чертовой матери-англичанки!
— Извольте говорить о моей матери в другом тоне, или я вам морду разобью!
Тер-Багдасарьян покосился на молодого человека.
— Вот как, вы разобьете мне морду?
Молниеносным движением он выхватил из кармана внушительный нож, нажал на кнопку и выбросил длинное, острое, как бритва, лезвие.
— Мне было бы очень любопытно взглянуть, как вы это сделаете, Петр Сергеевич!
Гарри тут же умолк — в глубине души он смертельно боялся армянина. Но тот, видимо, пришел в себя и снова убрал нож.
— Ссориться — бесполезно, — заявил он. — А вот меры принять необходимо… Как эти женщины отреагировали на ваши слова?
— Как миссис Лайтфизер — не знаю, а Пенелопа призналась, что любит шпионов. Думаю, она мне не поверила.
— Вы полагаете, они заявят в полицию?
— Нет, ни в коем случае!
— А вы не упоминали… обо мне?
— Я… кажется, да…
— В каких словах?
— Боюсь, не слишком лестных…
Окончательно взяв себя в руки, армянин снова сел на диван, закурил наргиле и стал спокойно пускать колечки. Помолчав минуту-другую, он бесстрастно заметил:
— Петр Сергеевич Милукин, вы не можете не знать, какая судьба ожидает предателя…
— Да.
— Тогда самое умное, что вы можете сделать, — это приготовиться к смерти.
— Я готов.
Багдасарьян метнул на него быстрый взгляд.
— Это не так просто, как вы, по-видимому, воображаете, товарищ…
— То есть?
— Мне было бы несложно вас убить, но я отказываюсь действовать по собственной инициативе… Такие вещи решают наверху.
— Так позвоните шефу! Чего канителиться-то?
Армянин пожал плечами:
— Я не знаю шефа, Гарри Комптон.
— Не морочьте мне голову!
— Я знаю лишь человека, от которого получаю приказы, но над ним есть другой, и его мало кто из нас видел… во всяком случае, не я… А от него-то в конечном счете и зависит ваша судьба.
Багдасарьян производил впечатление человека медлительного, но сейчас он одним прыжком соскочил с дивана.
— Сидите здесь, Петр Сергеевич, и ждите моего возвращения!
— А куда, по-вашему, я мог бы уйти?
