Жребий Флетча - Макдональд Грегори (электронная книга .TXT) 📗
– Я занимаюсь этим делом только двадцать четыре часа.
– Когда расследуешь убийство такого, как Уолтер Марч, двадцати четырех часов вполне достаточно, чтобы наесться дерьмом до тошноты.
– Миссис Марч заверяет меня, что врагов у него не было. Это же факт, что его выбрали президентом Ассоциации американских журналистов.
– Разумеется, факт. Как и то, что Аттила был предводителем гуннов.
– Мистер Уишэм, любой человек с таким влиянием...
– ...обязан иметь хоть нескольких врагов. Совершенно верно. Уолтера Марча любили все, за исключением тех, кому приходилось иметь с ним дело.
– Мистер Уишэм...
– У меня к вам еще один вопрос.
– Мистер Уишэм, я... Вопросы положено задавать мне.
– Вы видели меня по телевизору?
– Разумеется.
– Часто?
– Да, пожалуй, что да. Моя работа... Мне не удается регулярно смотреть телевизор.
– Что вы обо мне думаете? Что вы думаете о моих передачах?
– Видите ли, я не журналист.
– Я работаю не для журналистов. Для зрителей. Вы – зритель.
– Я не критик.
– Я не работаю и для критиков.
– Мне кажется, у вас очень хорошие передачи.
– Очень хорошие?
– Видите ли, специального анализа я не проводил. Мне и в голову не приходило, что Ролли Уишэм поинтересуется моим мнением о его репортажах. Я, в основном, смотрю спортивные передачи...
– Тем не менее. Скажите, что вы думаете о моей работе.
– Репортажи у вас хорошие. Мне нравятся. Во всяком случае, вы работаете не так, как другие. Как бы это выразить. Вы показываете живых людей. Не просто сидите в студии и вещаете о том, что видели. Нет, вы всегда на улице. И с кем бы не говорили, будь то наркоманы, карманники, к любому вы относитесь уважительно, как к личности, со своими проблемами и страхами. Я не знаю, как это должно звучать в журналистских терминах...
– Остается только пожалеть, что вы не критик. Вы только что дали мне положительную рецензию.
– Наверное, не след мне судить об этом.
– Следующий вопрос...
– Довольно вопросов, мистер Уишэм.
– Если моей работой удовлетворены и вы, и руководство компании, и множество зрителей, каким образом Марч собирался отлучить меня от эфира?
– Это вопрос.
– Вы знаете ответ?
– Нет. Но у меня есть вопросы.
– Я и задаю их за вас.
– Ладно, мистер Уишэм. В умении задавать вопросы мне с вами не сравниться. Суть я уяснил.
– Суть не в этом. Я не собирался унизить вас, капитан Нил. Просто хотел донести до вас одну мысль.
– Какую же?
– Вы смотрите на экран телевизора. Видите многих репортеров. У большинства из нас собственный стиль. В чем же разница между мною и прочими? Я моложе. Волосы у меня чуть длиннее. Я не работаю в студии в пиджаке и при галстуке. Мои репортажи, в основном, документальные съемки. Так называемые картинки из жизни. И главное в них не факты, но отношения между людьми, человеческие чувства. Это моя работа, и, как вы только что сказали сами, я в ней преуспел.
– Мистер Уишэм...
– Так почему я? С чего Уолтеру Марчу или кому-то еще затевать общенациональную кампанию, цель которой – вышибить меня вон?
– Хорошо, мистер Уишэм. Ролли. Вы задали вопрос. С чего слон набросился на мышку?
– Потому что он боялся меня.
– Уолтер Марч? Боялся вас?
– Я представлял собой опасность, с которой он уже не мог не считаться.
– Ага... Кто-то говорил мне вчера вечером... кажется, Нетти Хорн, что самомнение – бич журналистов. «Мания величия», – так она сказала. Ролли, ну как можно сравнить ваши еженедельные несколько минут на экране с Уолтером Марчем и его газетами, выходящими каждый день по всей стране...
– Потенциально я был для него очень опасен.
– Ладно, Ролли. Теперь я должен спросить: «Чем же?» Так ведь?
– Я по-прежнему стараюсь донести до вас одну мысль.
– Я слушаю.
– У меня больше причин убить этого мерзавца, чем у кого бы то ни было.
– Тогда...
– Только не говорите мне, что пора вызывать адвоката. Я знаю свои права. Я на конгрессе только потому, что на этом настояло руководство компании. И приехал с лютой ненавистью к этому мерзавцу. Откровенно говоря, боялся случайно встретиться с ним, увидеть его, даже услышать, оказаться в одной комнате... Потому что мог потерять контроль над собой.
– Подождите.
– Моему отцу принадлежала газета в Денвере. Я катался на лыжах, ездил на лошадях, любил журналистику, отца, радовался, что я – сын издателя газеты. Вам, наверное, не известно, но, если газета начинает терять читателей, остановить этот процесс практически невозможно. Я этого не знал, но когда мне исполнилось десять лет, такое произошло с газетой отца. Еще через четыре года он уже заложил все, что можно, даже свой стол. Черт побери, стол, который унаследовал у отца, лишь бы газета продолжала выходить. Конечно, он брал ссуды в банке, и вот здесь-то допустил ошибку, ибо обращался только в один банк. Он не был силен в бизнесе.
– Я тоже. Но...
– И когда газета начала-таки выправляться, а на это потребовалось пять лет, этот единственный банк потребовал незамедлительно расплатиться за ссуды.
– А они имели на это право? По закону?
– Конечно. Но отец и представить себе не мог, что такое случится. Они же были друзья. Отец пошел в банк. В директорате его не пустили на порог. Ссуды должны быть выплачены, и точка.
– Я ничего не понимаю.
– Отец тоже не понимал. С чего банк хочет забрать себе газету, и именно в тот момент, когда забрезжила надежда? Они же ни черта не смыслят в издательском деле. Отец потерял газету. Держался мужественно. Неделями слонялся по дому, пытаясь осознать, как же такое могло случиться. Мне тогда было пятнадцать лет. А потом пошли слухи, что банк продал газету Уолтеру Марчу или «Марч ньюспейперз».
– Послушайте, но это же обычное...
– Не совсем. Эти банкиры с давних пор дружили с отцом. Вместе охотились, удили рыбу, пили.
– Представляю себе, как же он обиделся.
– Скорее, заинтересовался, а в чем же истинная причина. Кстати, журналистом он был отменным. И со временем все выяснил. В конце концов кто-то всегда да проговорится. Уолтер Марч чохом выкупил закладные отца, чтобы получить контроль над газетой.
– Но как банкиры ему позволили? Они же были друзьями вашего...
– Шантаж, капитан Нил. Неприкрытый шантаж. Он шантажировал директоров банка. Надеюсь за те двадцать четыре часа, что вы ведете расследование, до вас дошли слухи об орде частных детективов, работавших на Уолтера Марча.
– Что-то такое говорили.
– Когда мне стукнуло шестнадцать, отец умер от пулевого ранения в висок, выстрел производился с близкого расстояния.
Последовала долгая пауза.
– На этот вопрос я так и не нашел ответа, – продолжил Ролли Уишэм. – Почему отец застрелил себя, а не Уолтера Марча?
– Мистер Уишэм, я все-таки настоятельно советую вам пригласить адвоката...
– Никаких адвокатов.
Тяжелый вздох капитана Нила.
– Где вы были в понедельник, в восемь утра?
– Поехал на машине в Хендрикс, чтобы купить газеты и позавтракать в каком-нибудь кафетерии или закусочной.
– У вас здесь машина?
– Я взял ее напрокат.
– Вы могли позавтракать и купить газеты прямо в отеле.
– Я хотел выбраться из отеля. Прошлым вечером я столкнулся в лифте с Уолтером Марчем и Джейком Уилльямсом. Они смеялись. Что-то насчет президента и гольфа... какие-то караси. Я не спал всю ночь.
– Вы поехали в Хендрикс один?
– Да.
– Отлично, мистер Уишэм. Значит, никаких проблем у нас не будет. Ваше лицо знают многие. Мы опросим жителей городка. Кто-то наверняка видел вас и узнал. Где вы завтракали?
– Я не вылезал из машины, капитан Нил.
– Простите?
– Я не позавтракал и не купил газет. По крайней мере, до возвращения в отель.
– О Господи.
– Я передумал. Приехал в торговый центр и сказал себе, какого черта. Какой завтрак в закусочной. Меня тут же узнают, подойдут, будут жать руку, смеяться, просить автограф. Отказать я не смогу, вы же знаете, людей я люблю, но больно уж неподходящее у меня настроение.
