Флетч и Мокси - Макдональд Грегори (книги онлайн полные TXT) 📗
– Тебе надо думать совсем о другом, «бой» <Мокси говорит «бой», отсюда и последующая фраза Коллера, но вкладывает в него иной смысл, ибо слово boy имеет несколько значений.>.
– Она назвала его «бой»! – воскликнул Коллер. – Она назвала его «бой»!
– А что, мне следовало назвать его девочкой? – осведомилась Мокси. – Держа в руке его член?
Миссис Лопес поднялась по лестнице, обошла Джерри, взяла из его руки нож.
– Мой лучший нож, – и прошествовала на кухню.
– Позовите, пожалуйста, миссис Литтлфорд, – крикнул ей вслед Флетч.
– Все они против меня, – пожаловался Джерри Мокси. – Видишь, что они со мной делают.
Мокси положила руки на его влажные, блестящие от пота плечи.
– Это кокаин, дорогой. Никто ничего тебе не делает. Все хорошо. Ты в полном порядке. И погода сегодня прекрасная.
– Это не кокаин. Они.
– Нет. все дело в белом порошке, который ты кладешь в нос, дорогой. Наркотики воздействуют на человеческий мозг. Ты слышал об этом?
Джерри пристально вглядывался в ноги Коллера. Белые, без единой царапины.
В холл вошла Стелла, с большим махровым полотенцем в руках.
– Джерри надо проветриться, – обратился к ней Флетч. – Почему бы вам не увести его на прогулку. А как дойдете до берега, благо мы на острове, толкните вашего мужа в воду. Купание только пойдет ему на пользу, – тут он заметил набухшие веки Стеллы. – Да и вам тоже.
– Проветриться надо мне, – Мокси спустилась с лестницы, посмотрела на Флетча. – Уведи меня отсюда.
– В таком виде? На тебя слетятся все мухи.
– Зато никто не будет таращиться на меня.
– Ты, похоже, шутишь.
На лестнице Стелла обтирала Джерри полотенцем.
– Может, им действительно поплавать? – задумчиво сказал Флетч, глядя на них.
– Кого это волнует? – Мокси взяла Флетча за руку.
– Не заплывайте далеко, – бросил Флетч через плечо супругам Литтлфорд.
По пути он заглянул в гостиную.
Эдит Хоуэлл и Фредерик Муни сидели бок о бок на кушетке. В руке она держала бокал с джином и тоником. Фредди, как обычно, отдавал предпочтение коньяку.
– Восстановление пьесы или фильма – шаг назад, – вещал Муни. – В последнее время часто приходилось этим заниматься, а зря. Мы должны уйти с дороги, чтобы молодые могли сотворить что-то новое.
– Но, Фредди, «Пора, господа, пора» был превосходным мюзиклом. И остается до сих пор.
– Пошли, – Флетч увлек Мокси к черному ходу. – Успеем полюбоваться закатом. Пройдем через двор Лопесов.
ГЛАВА 17
– Выходит, что подсознательно Джерри Литтлфорд желает резать людей ножом.
Они неторопливо шагали по Уайтхед-стрит.
– Ерунда, – отмахнулась Мокси. – Забудь об этом.
– Обычная домашняя склока? А мне показалось, что дело куда серьезнее.
– Никогда нельзя верить актеру. Он играет и в жизни, и на сцене.
– Ты ведь тоже актриса.
– Я лгу, сказал лжец, – усмехнулась Мокси. – Жаль, конечно, что он постоянно нюхает эту дрянь.
– То есть ты бы хотела, чтобы он нюхал ее в определенные периоды времени?
– Конечно. К примеру, перед съемкой эпизода, где он играет рассерженного человека. На кокаине он может напугать кого угодно.
– Это я уже видел. Но он не играл, не так ли? Это его организм реагировал на прием наркотика, так?
– Кино – это наркотик, Флетчер. Как и все искусство. Искажение перспективы. Обострение чувств. Но в обычных эпизодах кокаин только мешает. Заставляет переигрывать.
– А ты балуешься наркотиками, Мокси? Хотя бы для «сердитых» сцен?
– Разумеется, нет. У меня больше актерского таланта. – Она посмотрела на большой рекламный щит на противоположной стороне улицы. – Так хочется зайти туда. Посмотреть на спальню Хемингуэя. Комнату, где он писал. Второго такого писателя нет.
– Мокси, ты думаешь, что люди творческие живут по своим, особым нормам?
– Конечно. Талант – он всегда одинок, а потому и нормы для него особенные.
– Твой отец высказался сегодня в том же духе. Насчет того, что на первое место ставятся обязательства перед талантом. Мы говорили о его взаимоотношениях с тобой и, полагаю, с твоей матерью. Он сказал: «Многие могут поиметь женщину и зачать ребенка. Редко кому удается овладеть миром и творить для него чудеса».
– Милый О-би. Всегда умел блеснуть изящной фразой, – она помолчала. – По-моему, он прав.
– Разные правила для разных людей... Как такое возможно?
– А что тебя удивляет, Флетч? В доме ты сказал, что я не могу выйти погулять – это небезопасно. Я вот хочу, но не могу пойти в дом Хемингуэя. Хотела бы я совмещать в себе творца и бизнесмена. Тогда бы мне не пришлось перепоручать мои дела таким вот Стивам Питерманам, – она остановилась, повернулась к Флетчу. – Посмотри на меня.
– Не могу, – Флетч закрыл глаза свободной рукой, отгораживаясь от килограммов румян, пудры, помады, покрывающих лицо Мокси, от огромных солнцезащитных очков. – Ужасное зрелище.
– Я стою на улице Ки-Уэст, – продолжила Мокси. – Прекрасного города, который живет сам и дает жить другим. Но, как ты, наверное, уже заметил, я должна стоять здесь, соблюдая иные правила.
– Убили же человека.
И Флетч двинулся дальше.
– Разумеется. – Мокси вновь пристроилась рядом. На перекрестке заходящее солнце осветило их лица. – По существу все сводится к энергетическому балансу. Откуда берется творческая энергия? Если она есть, как распорядиться ею наилучшим образом? Если она истощается, как ее восстановить? Это проблема. К тому же наличие этой энергии накладывает новые обязательства. Как говорил Фредди, первостепенные обязательства. А за все отвечать невозможно. Шеф-повар не выносит очистки из кухни. Дня на это не хватит. Ни у кого нет такого запаса энергии.
Рука в руке, они шли по затененной пальмами Уайтхед-стрит.
Потом она отпустила руку Флетча.
– Я знаю твой следующий вопрос, – голос звучал, как у маленькой девочки. – Ты хочешь спросить, включают ли особые нормы, применимые к людям творческим, право убивать?
– Только не плачь. Размоешь косметику.
– Я не убивала Стива Питермана, – твердо заявила Мокси. – И для меня важно, поверишь ты мне или нет.
– Я знаю, – кивнул Флетч.
– Однако! – воскликнула Мокси. – С чего такая толпа?
– Закат.
Сотни людей собрались на набережной. Расположившись на приличном расстоянии друг от друга, их развлекали рок-группа, оркестр народной музыки, струнный квартет. Тут же жонглер подкидывал и ловил апельсины. Акробаты подбрасывали друг друга в воздух. Мужчина, одетый как Чарли Чаплин, веселил народ, имитируя походку знаменитого комика. Скромного вида молодой человек проповедовал Слово Господне. Другой молодой человек, в коричневой рубашке, со свастикой на нарукавной повязке, призывал к расовой дискриминации. Третий, пародируя двух первых, убеждал поклоняться консервированной фасоли. Каждый не мог пожаловаться на отсутствие слушателей.
За водной гладью большое красное солнце медленно скатывалось в Мексиканский залив.
Люди находились в непрерывном хаотическом движении, собирались в группы, расходились, переглядывались, смеялись, слушали друг друга, фотографировались. Флорида-Кис протянулась на сто миль от материка, словно вымя, из которого цедились сливки, молоко и грязь со всего континента. Артисты, художники, музыканты. Люди всех возрастов, компании, пары, одиночки. Семьи с детьми и без оных, дипломированные специалисты и рабочий класс, безработные, отдыхающие, пенсионеры. Наркоманы и пушеры <Распространители наркотиков (от англ. – pusher).>, золотая молодежь и отбросы общества.
– Да тут прямо-таки показ мод, – не переставала удивляться Мокси.
Действительно, разнообразие нарядов поражало. Лохмотья и изящные платья, костюмы от лучших портных и бикини, дешевые побрякушки и королевские драгоценности.
– Кто бы говорил, – Флетч насмешливо глянул на солнцезащитные очки Мокси.
– Столько людей пришли сюда ради заката, – она покачала головой.
