Похищение королевы - Карасик Аркадий (книги txt) 📗
— Вы ведь знаете, Надин, я — писатель. А для любого автора просто необходимы сюжетные ходы. Вот мне и интересно узнать о вашей жизни. Наверняка, в ней имеется немало нужного для моей работы.
— Ну, что вы говорите, Павел Игнатьевич? Я — обычная баба, неостепеннная сотрудница научно-исследовательского института. Ну, была замужем, ну, развелась, коротаю время в горьком одиночестве. В Друмове тысячи таких неудачниц.
— Так уж и одиноки! Насколько я знаю, у вас сложились дружеские отношения с Верочкой. О каком одиночестве можно говорить?
— Подруга — не муж и не родители. Да и какая дружба между взрослой женщиной и девочкой? Верочка, как все в ее возрасте, любопытна, тянется к взрослым. Она ведь и вам часто навещала…
Вот и все, что мне удалось узнать. Придется следовать советам сыщика. Подрагивающей рукой я снова наполнил рюмки. Впереди — главное испытание на женскую прочность: брудершафт.
Выпив, впился в подставленные приоткрытые губки. С такой силой, что женщина застонала. Рука нащупала узел пояса. Слава Богу, не придется возиться с пуговицами и застежками.
Неожиданно Надин отшатнулась, резко оттолкнули меня.
— Тебе баба нужна, да? — яростно шептала она. — Пригласи проститутку! Я — честная женщина… Как только не стыдно…
Развязанный мною пояс упал, полы халата разошлись на подобии театрального занавеса, открывая обратную сторону заманчивой декорации. На верхней губе вспухла капелька крови.
— Зря ты так…
— Нет, не зря! — со злостью перебила коротышка. — Все вы охотники за женским телом, козлы вонючие! Вам лишь бы овладеть, сбросить давящий груз. Душевные порывы вам непонятны!
Вместо фальшивых оправданий и нежных слов, я снова приблизился к соседке, пропустил руку под халат, крепко обхватил голую расплывшуюся талию, привлек ее к себе. Мягкие, не защищенные броней бюстгалтера, груди расплющились о мою грудь, толстые коленки прижались к моим костлявым.
Надин утихла, закинула голову. Я едва ощутимо прижался губами к прикушенному месте. Она не сопротивлялась. Губки приоткрылись, пропуская мой жадный язык. Халат упал на пол рядом с моим.
Надо было погасить свет и заткнуть нос. Вид тряпочных грудей и жирных телес в сочетании с вонючим потом начисто отбил мужское желание. Вместо него — тошнота и отвращение.
— Ну, что же ты? — задыхаясь, шептала коротышка, опуская молнию моей спортивной куртки. Опустить руку ниже не осмеливалась. А зря, сразу бы поняла бесперспективность своих далеко идущих планов. — Помочь?
— Не надо, — отстранился я. — Всему свое время. Для близких отношений ни я, ни ты еще не готовы.
Обозленная моей холодностью, Надин с треском затянула молнию спортивной куртки, набросила на голое тело халат. Стояла передо мной гордо подняв голову и обвинительно протянув руку.
— Говори о себе. Лично я… готова. Давно готова. Уверена: у нас все получится. И в постели, и — вообще. Вы — мой мужчина. Поэтому стоит ли откладывать то, что обязательно свершится?
Еще минута и сластолюбивая бабенка попросту изнасилует наивного слабака. Вон как нетерпеливо шевелятся пальцы-сосиски, под халатом вздымаются и опадают груди. Достаточно одного моего слова, чтобы весь этот механизм пришел в движение.
А я молчал. Внедренные треклятой школой и излишне культурными родителями правила поведения отвергали откровенность интима. Неуместную и постыдную. Тем более, что никакого интима, слава Богу, не было и не могло быть.
— Так и будем сидеть молча, — в голосе слышна обида и слезы. — Зачем тогда пригласили? Поиздеваться над беззащитной женщиной? Как только вам не стыдно! Культурный человек, писатель…
Честно говоря, я не знаю, с чего начинать и чем кончать. Ничего конкретного Стулов своему помощнику не поручал, наверно, рассчитывал на серое вещество в моей башке. Пришлось положиться на русский авось: вдруг Надин сама выйдет на интересующую меня тему — похищение Верочки.
— Давай поговорим.
— С удовольствием! — коротышка утвердилась на скрипнувшем от ее тяжести стуле. — Знаете, Павел Игнатьевич, я задумала отремонтировать свою комнату: поменять старомодные окна, наклеить на потолки зарубежные плитки, заменить обои. Теперь подожду. Если у нас с вами все получится, придется заодно пробить проем, соедить наши комнаты в одну квартиру. Представляете, какая получится красота?
Я не представлял. Моя комната — пересадочный пункт, наступит время, когда я продам ее и возвращусь к Машеньке. Пусть уродина ищет другого, менее брезгливого мужика.
Пора продолжить неудачно начатое выуживание необходимой нам со Стуловым информации, но я решил не торопиться. Для того, чтобы окончательно разрядить обстановку и подготовить надежный плацдарм, принялся рассказывать сюжет новой своей книги. Надин внимательно слушала, иногда перебивает, требуя дополнительных раз"яснений. Как и любую женщину, ее больше всего интересуют сцены любви и ревности.
— Почти, как в жизни, — прокомментировала она, когда я замолчал. — А что было дальше?
— Дальше был апофеоз любви…
— Как будет у нас? — тихо засмеялась Надин, снова нацеливаясь на молнию спортивного костюма. На этот раз защищающую брюки. — Тогда можешь не рассказывать — сама все знаю. Подробно. С деталями.
Помолчали. Кажется, пора начинать серьезный разговор.
— Теперь — твоя очередь… К примеру, расскажи, как ты с Верочкой бегала по магазинам, что купили, чем занимались телохранители?
— Почему тебя так интересует эта прогулка? — удивилась Надин. — Может быть, думаешь…
— Ничего я не думаю! — резко прервал я. — Просто пришло в голову… Не хочешь — можешь не отвечать!
Невольная грубость вызвала неожиданный испуг. Надин вообразила, что я решил поссориться с ней, следовательно — расстаться. Почти окольцевать мужика и вдруг потерять его? Чудовищная несправедливость!
— Не обижайся, милый, я ведь сказала просто так, — переключилась она на сближающую людей фамильярность. — Ты с таким увлечением говорил о своей книге, а от меня потребовал самую малость. Пожалуйста, если хочешь, расскажу… хотя лучше поговорить о чем-нибудь другом.
Надин все еще не отрешилась от желания окончательно завладеть упрямым писателем. Ее взгляд прошелся от моего подбородка до низа живота. Будто обозначила ориентиры предлагаемой «беседы».
— О другом поговорим позже. Сейчас расскажи о Верочке. И — поподробней, пожалуйста.
Надин помолчала. Будто собиралась с силами для полудобровольного признания. Странно, сама сказала — мелочь, ничего особенного и так трудно собирается с мыслями. В моей голове зародилась свежая версия, выпустила ростки, зазеленела. Вдруг Надин — наводчица банды похитителей…
… В тот день химико-торгашка на работу не пошла — договорилась со сменщицей, устроила себе свободный день. Надо капитально прибраться, помыться, постираться, сделать в парикмахерской приличную прическу. Короче говоря, организовать нормальный быт современной женщины. Пока — одинокой.
Поставила будильник на шесть утра, но его взбаламошный призыв оказался безрезультатным — проспала до половины десятого. Ничего страшного — впереди целый день, успеет сделать все задуманное да еще отдохнуть.
В соседней комнате — тишина. Писатель-работяга — то-сть я! — еще не стучит на машинке — наверно, спит или завтракает. Старики Сидоровы, тихо ворочаются в своей двухкомнатной берлоге, боятся разбудить внучку. Теперь не просто внучку — городскую королеву красоты.
Окончательно проснувшись, Надин торопливо выпила чашечку кофе с молоком, пожевала пряники и принялась собирать грязное белье. Постирушка — не самое приятное занятие, но очень и очень важное. Чистая постель, красивые выглаженные ночнушки, лифчики и штанишки — залог отличного настроения. Когда выйдет замуж — в это Надин твердо верила — чистота — залог счастливой семейной жизни.
— Теть Надя! — послышался из коридора певучий девичий голосок. — Можно — к вам?
Единственный человек в коммуналке, которому разрешено именовать ее не торжественно, Надин, а фамильярно, тетя Надя — внучка Сидоровых, Верочка Гнесина.
