Дверь, ведущая в ад - Сухов Евгений Евгеньевич (книги бесплатно полные версии txt) 📗
Что же такое произошло – появился новый «измайловский маньяк»? Или это вернулся после психушки старый, принявшийся за прежние дела?
Но – все по порядку…
Глава 2
Труп в Измайловском парке, или Будет людям счастье, счастье на века…
Наше примирение с Ириной, случившееся перед самым Новым годом, вылилось в нечто серьезное: до конца новогодних каникул она решила остаться у меня. Она будто заглаживала свою вину. Мы прекрасно проводили выходные дни: просто и безо всякой цели прогуливались по городу, блуждали по аллеям московских парков, заглядывали на модные выставки, посещали концерты известных исполнителей, не пропускали премьеры фильмов. Пару раз посидели в дорогих ресторанах, вкушая изысканные яства и дорогое вино и наслаждаясь эстрадными представлениями артистов.
Разговора о замужестве я больше не заводил. Ирина, поначалу немного напряженная и ожидавшая продолжения наших тяжеловесных бесед, приведших тогда к разрыву, расслабилась и окончательно успокоилась. А я, не то чтобы унялся и безоговорочно принял ее сторону, просто решил не торопить события, поскольку в жизни бывают такие ситуации, которые лучше пустить на самотек и подождать, когда они сами собой разрешатся, нежели форсировать их решение. Тем более что такие решения часто бывают ошибочными и еще более усугубляющими имеющуюся ситуацию… Это как тяжелая болезнь, которая может привести к еще большим осложнениям.
В сочельник, шестого января, когда мы с Ириной еще спали, нас разбудил телефонный звонок. Странно, но звонил шеф. Нечасто он меня тревожит лично, тем более по утрам, да еще по праздникам.
– Я выслал за тобой машину, – произнес он тоном телевизионного диктора, сообщающего, что Волга впадает в Каспийское море.
– Зачем? – спросил я, ничего не соображая со сна.
Конечно, я подозревал, что Гаврила Спиридонович ко мне хорошо относится, но, признаюсь откровенно, никак не думал, что Рождество он решил провести со мной.
– Затем, что ты сейчас быстренько соберешься и поедешь в Измайловский парк, – безапелляционно сказал шеф.
– А это еще зачем? – понемногу пробуждался я. Похоже, что праздник получится несколько скомканный. – Там праздник, что ли, какой-то намечается?
– Там произошло убийство. Судя по тому, что мне рассказал мой источник информации, дело будет непростым и уж точно резонансным! И нашему телеканалу оставаться в стороне никак нельзя. Надеюсь, ты меня понимаешь…
– Понимаю, Гаврила Спиридонович. – Я уже отошел ото сна и посмотрел на Ирину, которую тоже разбудил звонок.
– Постарайся снять там все, что можно и чего нельзя… Ну, не мне тебя учить, ты сам прекрасно знаешь, как проделать все наилучшим образом, – продолжил шеф голосом безжалостного кровавого диктатора, пожелавшего свежей журналистской плоти. – Я задумал новый цикл передач.
– И что за передачи? – нейтральным голосом спросил я, отыскивая взглядом свою одежду.
– Называться цикл будет «Возвращение «измайловского маньяка». А?а, каково тебе! Здорово придумано?
– Звучит зловеще. Это что-то из фильмов ужасов.
– Ты хорошо понял мою мысль. Мы с тобой на одной волне. Первая сорокаминутная передача должна выйти максимум в первую рабочую пятницу, так что материала к этому времени должно быть собрано достаточно, чтобы она получилась захватывающей, интересной и побуждающей зрителя смотреть полностью весь цикл.
– По нарастающей то есть.
– Можно сказать и так. Для тебя имеется еще одна задача: собери все, что известно о так называемых «измайловских маньяках». Кажется, их было не один и не два… В этом парке, наверное, какая-то аномальная зона… Так что выдай мне полную историю о маньяках-убийцах, маньяках-насильниках и прочих извращенцах, что орудовали в Измайловском парке или на его месте, когда такового парка еще не было…
– Мысль понял, – ответил я, надевая рубашку. Получалось плохо, одной рукой вообще пуговицы неудобно застегивать.
– Сначала мы расскажем об этом новом убийстве в парке, а потом дадим исторический экскурс в тему об «измайловских маньяках»… Такой я вижу первую передачу цикла. А в последующих передачах ты будешь освещать шаг за шагом весь ход твоего журналистского расследования. Сколько всего получится передач в цикле, будет зависеть от полученных фактов и накопленного материала. И считай, Старый, что зимние каникулы для тебя закончились…
– Я это уже понял.
– Вот и отлично!
– А Степа как? – спросил я, надевая штаны. Телефон при этом едва не выскользнул из рук.
– Степа уже в машине, – отрубил шеф.
Я оделся и прошел на кухню. От новогодних салатиков ничего не осталось (и почему в Новый год всегда нападает такой жор!), поэтому я сварил кофе и сделал пару бутербродов с тонким слоем сливочного масла и красной икрой, которой оставалось еще почти половина баночки. Когда я заканчивал приготовление второго бутерброда (для Ирины), щедрой рукой стараясь покрыть икрой всю площадь ломтика булки, на кухню вошла Ирина. Она была полностью одета, оставалось только накинуть шубку, и можно было выходить на улицу. Я удивленно взглянул на нее и получил ответ, состоявший из вопроса:
– Я поеду с тобой, можно?
– Может, лучше съездишь к маме? – осторожно предложил я.
– А мамы нет дома, – немного ехидно улыбнулась Ирина. – Она пробудет в Саратове до одиннадцатого января, так что ехать мне просто не к кому. Кроме того, я просто хочу быть с тобой, куда бы тебя ни занесла твоя репортерская судьба…
Ее взгляд был абсолютно серьезным. И правда, чего ей делать дома в праздники одной?
На меня вдруг накатила лирика, и я громко запел:
Подражание голосу Бутусова мне удалось не очень. Мне вообще не удаются песни, где нужно тянуть голосом, это не мой конек. Я закончил петь, посмотрел в глаза Ирины и сказал:
– Ладно, поехали. – И добавил: – Но только если в машине будет место.
Мы едва успели доесть бутерброды, как позвонил Степаныч и сказал, что они уже ждут у подъезда.
Место для Ирины в машине нашлось…
Даже если бы его не было, я бы посадил ее на колени, правда, она этого не знала.
Степаныч довез нас до места, где можно было на законных основаниях припарковать машину, а дальше по Измайловскому парку мы пошли пешком. Степа уверенно вел нас с Ириной сначала по главной аллее, потом мы свернули на так называемый Измайловский проспект, прошли немного вдоль трамвайных линий, вошли на территорию «луна-парка», повернули налево и оказались в самой запущенной части парка. Похоже, мой неизменный оператор Степа либо знал этот парк, как двор собственного дома, либо получил подробный план маршрута от нашего незабвенного шефа.
Какое-то время мы шли по глубокой и хорошо утрамбованной лыжне, пока наконец не уперлись в полосатую заградительную ленту. За ней кучка людей рассматривала что-то лежащее на снегу недалеко от замерзшего болотца. Само болотце мы видели, а вот что лежало на снегу – не очень.
– Начинай снимать, – коротко сказал я Степе. И услышал еще более короткий ответ:
– Уже…
Мы потопали вдоль полосатой заградительной ленты, приближаясь к взволнованной группе людей. Пройдя еще несколько шагов, остановились, поскольку отсюда было видно, что лежало у болотца на снегу – труп девушки в синих джинсах и куртке. Толстый белый свитер на ней был задран, тело испещрено многочисленными ранами. Судмедэксперт, похоже, уже сделал свою работу и теперь спокойно покуривал в сторонке. Старший оперативно-следственной группы опрашивал свидетеля, оказавшегося первым на месте преступления и вызвавшего полицейских. Им был суховатый пожилой человек в синих спортивных штанах, в зеленом, наполовину расстегнутом пуховике и синей олимпийке с надписью «СССР» на груди и белыми полосками на воротнике. На голове пожилого спортсмена была надета синяя лыжная шапочка с помпоном. В руках он держал лыжные палки. Третий из группы стоял к нам спиной и что-то усиленно писал, прислонившись к стволу дерева, к другой стороне которого были прислонены лыжи старика-«олимпийца». На нас пока никто не обращал внимания. Оно и к лучшему.
