Пока ангелы спят - Литвиновы Анна и Сергей (книги регистрация онлайн txt) 📗

– Татьана! Нэхорошо!..

Я неспешно обернулся. Буквально в двух сантиметрах от меня остановился красный «Пежо-106». Прибыла госпожа Садовникова – моя соседка по фирме, а теперь и по лестничной клетке.

Таня вышла из машины, приблизилась к нам, ухмыльнулась:

– Будем на запчасти вашу рухлядь продавать?

Армен никак не мог успокоиться из-за ее лихачества, сказал презрительно:

– А если б тормоз у тебя отказал? Ну как можно женщинам права давать!

– Ничего не случилось, – защитил я соседку. – Таня аккуратно ездит.

– Аккуратно людей сшибает, – проворчал Армен.

На самом деле мне тоже не нравятся такие шуточки. Потому что и тормоза действительно могут отказать, да и глазомер подвести. Пронесется Татьяна с ветерком, сшибет соседа, меня то бишь, и выпадет два казенных дома. Мне – больница, а ей – похуже…

Татьяна по-соседски попросила:

– Слушай, Лешенька, погляди – у меня что-то щетка спадает.

Мне приятно, что я, несмотря на свои двадцать три, и во дворе, и на фирме слыву спецом по машинам. И репутацию свою пока оправдываю. Хотя это требует времени – моего личного времени. Но такова уж судьба новичка, пришельца, провинциала – приходится помогать. Угождать. Но не всем людям без изъятья, конечно, как это делал господин Молчалин. А только людям хорошим.

Я легко переставил щетку на Татьянином пижонском «Пежо». Проворчал:

– Надевать надо правильно.

– Не НАдевать, а Одевать, беллетрист несчастный, – тут же отпарировала Татьяна.

Однажды в порыве откровенности я рассказал Садовниковой, что в десятом классе сделал в диктанте три ошибки в слове «беллетрист» – теперь она меня этим «билитристом» подкалывает – только повод дай.

Жестокие они все-таки, москвичи.

Я на секунду замешкался, раздумывая, чем ее отшить – у Татьяны язычок острый, к тому ж она солиднее меня и по возрасту, и особенно по социальному статусу. Потом я все-таки нараспев вполголоса произнес:

– Платье на-девают, машину о-девают, девушку раз-девают …

Шутка вышла так себе, на три с минусом. Я понял это по тому, как Татьяна гневно сверкнула очами.

Нахмурилась и принялась вытаскивать из багажника пакеты с провизией. Коротко взглянула на меня и пробормотала под нос: «Ну и тяжесть!» Конечно, я пробубнил: «Давай помогу». Она благосклонно кивнула. Я донес до ее квартиры на нашем с ней, третьем этаже супермаркетовые пакеты. Зайти она не предложила. Поблагодарила, улыбнулась и закрыла за собой дверь.

Когда я спускался обратно во двор, заметил, что в моем почтовом ящике что-то белеет. Письмо? Реклама?.. Откуда, непонятно, она взялась? Я весь день во дворе, а не приметил ни почтальона, ни рекламного разносчика.

Я открыл ящик. Внутри оказался конверт, адресованный лично мне. На нем надпись: «С Новым годом!» – и картинка: Дед Мороз в обнимку с мешком подарков. Я усмехнулся – на дворе середина апреля. Мой адрес написан каллиграфическим школьным почерком. На месте отправителя – огромная буква Z.

«В любви объясняются? Или просят денег на аборт? Или анонимка?.. Интересно, какого содержания?» Я нетерпеливо разорвал конверт. Развернул сложенный вчетверо листок.

Текст отпечатан на принтере. На бумаге средненького качества – не на туалетной, но и не на финской. Логотипов, печатей, штампов не имеется. Только два абзаца текста:

Секунду-другую я простоял как очумелый и вглядывался, не вполне понимая смысл, в листок. Потом до меня дошло, я подпрыгнул и во все горло заорал: «Йес!» Кажется, я стукнулся башкой о подъездный потолок. Потом исполнил что-то вроде джиги. Черт возьми! Вот оно! Вот оно! Наконец-то пришло! Пришло то, о чем я так долго, еще лет с четырнадцати, мечтал. Меня оценили! Оценили – как писателя! Йес! Йес! Йес!

Я еще раз вчитался в письмо. Все как положено: «…Ваш рассказ стал победителем… лучшее произведение детективного жанра… перспективы нашего с Вами сотрудничества…»

Это вам не газета «Южнороссийский рабочий». И даже не журнал «Бизнес-леди». Это настоящее издательство. Там печатают – книги. Понимаете, книги. И они меня – да-да, меня! – Алексея Данилова, двадцати трех лет от роду, приглашают, чтобы обсудить планы долгосрочного сотрудничества! Йес! Йес! Йес!

Воистину говорят: и большое горе, и большая радость приходят, когда ты меньше всего их ждешь. Я уже успел забыть о том, что пару месяцев назад отослал свой рассказ на конкурс в издательство.

Оставшись жить на птичьих правах в Москве, я положил себе за правило: участвовать во всех творческих соревнованиях – всюду, где только может пригодиться мое писательское или переводческое умение. Я даже писал рассказы и зарисовки (без особого, впрочем, успеха) на темы рекламных фирм, продвигающих продукцию на российский рынок. Сочинял рассказы: «За что я люблю парфюмерию «Кензо», например. Или: «Почему я хочу поехать в Египет». Не счесть денег, что я издержал на почтовые расходы. И вот оказалось – капля камень точит. Я победил! Я, черт возьми, выиграл!

Но моя перехлестывающая через край радость постепенно сменилась унынием. А что, если письмо – это чья-то шутка? Татьяны, например? Или кого-то еще из нашей фирмы? Или, допустим, Димчика? Но ведь я никому, ни единой живой душе, не рассказывал, что участвую в конкурсе!

Тем не менее я не без тревоги перечитал письмо еще раз. Все было на месте: и «уважаемый» (не знаем Вашего отчества), и «рады сообщить»… Нет, для шутки все слишком скромно. Пошутить можно было куда прикольней. Например, предложить мне контракт на книгу от издательства «Пенгуин» на десять тысяч долларов США или сообщить, что Данилову А.С. присуждается малый Букер… Нет, не похоже, что письмо – чья-то дурацкая шутка. Да и первое апреля давно миновало.

Тем не менее чем-то послание мне не нравилось. Чем именно? Я раздумывал, стоя в прохладном подъезде, и, кажется, понял. Настораживал обычный, совсем не фирменный конверт, причем с новогодней картинкой. Нет обратного адреса. Кроме того, скверная бумага и дешевый игольчатый принтер, на каком отпечатали депешу. Да и сидят издатели хоть и в центре, но, судя по всему, в единственной квартире или комнате, затерянной в глубинах Большой Дмитровки. Несолидно… Да, кстати… как издательство называется? Я еще раз заглянул в письмо. Обозначения издательства и его логотипа ни в «шапке», ни в тексте не обнаружил.

Я побежал по лестнице вверх, в свою квартиру (за стенкой, у Татьяны, уже орал в полный голос «Роксет»). Не снимая обуви, прошел в комнатку, что служила мне одновременно и гостиной, и кабинетом. Достал папку, куда обычно складываю бумаги, относящиеся к моим писательским делам, в том числе «отлупы» из редакций и приглашения ко всевозможным конкурсам. Ага, вот оно… Маленькое объявленьице в газете «Молодежные вести» от семнадцатого января: «Издательство объявляет конкурс на лучший рассказ. Номинации – детективный, любовный, мистический. Объем – не более 15 машинописных страниц. Премия победителю – 500 у. е. ».

Названия издательства и тут нет. Адрес – абонентский ящик:101000, Москва, а. я. 111. И еще – электронный адрес: [email protected]

Я вспомнил, как наткнулся – сидя в туалете, признаюсь – на эту объяву и подумал тогда: на ловца и зверь бежит. Потому что детективный рассказец в моем творческом портфеле уже имелся. Чумовая новеллка – помесь Кортасара, мыльных опер и «криминального чтива»: куча убийств, стр-расти р-роковые и тонкий психологизм, плюс все это сдобрено изрядной долей иронии. Мне самому он нравился чуть ли не больше всех моих творений. Но для глянцевых журналов, типа «Космополитен», «Культ личностей» и «Бизнес-леди», он не подошел, сказали: «Слишком сложно, не в нашем профиле»; толстым журналам он не приглянулся из-за р-роковых страстей (да и платят там гроши, в этих «Новых мирах»!); а для газет и еженедельников сочинение оказалось слишком длинным… И тогда я запечатал рассказец в конверт, отправил его обычной, не электронной, почтой на конкурс и благополучно о нем забыл. И вот…