На острие меча - Тотис Андраш (книги без регистрации TXT) 📗
«Ну почему? — настойчиво спрашивал он себя. — Почему вдруг решил покончить с собой человек, только что выставивший свою кандидатуру на пост мэра Токио?»
Его знаменитые «как» и «почему» приводили сотрудников в трепет. Кадзе редко ругал подчиненных, еще реже хвалил. Кадзе ставил перед ними вопросы, ниспровергая вроде бы стройную версию преступления, и в поисках ответа на эти вопросы иногда приходилось не щадя сил корпеть неделями.
— Ах, да!… — пробормотал он. Вышел в коридор и огляделся по сторонам. Томившиеся в праздном ожидании сыщики мгновенно оживились — вскочили с мест и вытянулись по струнке. Кадзе знаком подозвал одного из них — на первый взгляд, казалось, ткнув пальцем наугад в первого попавшегося.
— Кто сообщил в полицию? — задал он свой первый вопрос.
Сыщик кивнул, однако не двинулся с места, понимая, что шеф еще не закончил. Кадзе доверительно наклонился к подчиненному и понизил голос, словно желал подчеркнуть: я, мол, посвящаю тебя в свои сокровенные мысли.
— Если бы тело господина Ямаоки обнаружил его секретарь, лакей или какое-либо другое лицо из его окружения, то сразу последовал бы звонок министру внутренних дел. Ни один из них не стал бы звонить в окружной полицейский участок.
— Ясно. — С корректным поклоном сыщик поспешно удалился.
Коротким тупым пальцем Кадзе ткнул в сторону другого сотрудника. Тот поклонился с чуть меньшей церемонностью, нежели предыдущий, и подошел к начальнику не столь торопливо. В руках он держал блокнот и, докладывая шефу, сверялся со своими записями.
— Голова отделена от тела одним-единственным ударом. Разрезы на животе глубокие, однако не представляют опасности для жизни.
Кадзе молча кивнул. При совершении сепуку человек вспарывает себе живот, просто отдавая дань традиции. Главное здесь — отсечение головы. Некий секундант, владеющий точным ударом, ловко управился с баснословно ценным старинным мечом, на право ношения которого у господина Ямаоки было разрешение полиции. Да, по-видимому, все именно так и произошло.
— Когда намечено вскрытие? — поинтересовался Кадзе.
— Сегодня утром. Но если необходимо срочно…
— Нет, спешить не стоит.
— Значит?…
— Отложите на трое суток.
Полицейский вовремя опустил голову в почтительном поклоне, благодаря чему удалось скрыть удивление. Когда он выпрямился, узкие глаза за стеклами очков светились пониманием.
— Так точно, Кадзе-сан. Мне кажется, я уловил вашу мысль. — Он отступил назад и затерялся в сутолоке.
Санитары в халатах осторожно переложили на носилки мертвое тело, а их коллега поместил в пластиковый пакет отсеченную голову. Татами разобрали на части и тоже упаковали. Оставшиеся сыщики подступили ближе, чтобы получить указания от шефа или отчитаться перед ним о результатах проделанной работы. Усердные, исполнительные, надежные люди. Отличные знатоки своего дела, опытные следователи. Вот только нет среди них такого, кто сейчас больше всех пригодился бы. Нужен человек пожилой, не вызывающий подозрений. Не работающий, а потому располагающий свободным временем. Человек, способный создать впечатление, будто он только тем и занимается, что ходит на заседания разных любительских обществ и клубов. Ну и, конечно, способный защитить себя в случае нападения.
— Куяма, — негромко произнес шеф.
Сыщик отделился от группы сотрудников, приблизившись к шефу. Это был относительно молодой человек: еще годы и годы отделяли его от той поры, когда морщины вокруг глаз и глубокие борозды у носа — следы разочарований и приметы накопленного жизненного опыта — совершенно изменят его облик. Лицо пока что сохраняло мужественную красоту, однако юношеская стройность, спортивная свобода движений уже отходили в прошлое. На его высокой, пропорционально сложенной фигуре хорошо сидел строгий темный костюм. Когда-то его одолевала мечта: лишь раз, один-единственный раз при разговоре с шефом непринужденно расположиться в кресле и, в подражание сыщикам из американских фильмов, закинуть ноги на стол. Куяма давным-давно расстался с этой мечтой.
Господин Кадзе не смотрел на него, наблюдая за действиями сотрудника, упаковывавшего голову.
— Слушаю, Кадзе-сан, — отозвался Куяма. Санитар сунул под мышку пластиковый пакет с головой Ямаоки и направился к выходу.
— Утром пойдешь к Дэмуре, — приказал Кадзе. — Скажешь, что я прошу его бросить все дела, чем бы он сейчас ни занимался. Мне нужен Дэмура!
Дэмура сидел перед телевизором. Не только в тот момент, когда, усталый и расстроенный, явился Куяма: для старого сыщика это стало почти постоянным занятием. Полгода назад, выйдя на пенсию, он включил телевизор и словно забыл его выключить. Дэмура смотрел все подряд: с утра — программы для детей и юношества и научно-фантастические фильмы. Исторические фильмы о самураях и научно-популярные передачи — после обеда. Нескончаемые трансляции состязаний по гольфу и бейсболу. Репортажи о подготовке сборной по каратэ. Рекламные ролики и заседания дискуссионных клубов. Состязания сумоистов — ближе к полуночи. Он засыпал под звуки телевизора и просыпался к началу передач.
Все вокруг уговаривали его повременить с уходом на пенсию или же подыскать себе какое-нибудь постоянное занятие.
— Ума не приложу, что ты будешь делать целыми днями, — вздыхала жена.
— Буду отдыхать, — говорил Дэмура.
— Понятно. Ну а что все-таки ты станешь делать?
Дэмура целыми днями сидел перед телевизором. Пришли в гости родственники жены, приехал из провинции младший брат Дэмуры. После обеда мужчины, раскрасневшись от вкусной еды, потягивали холодное пиво, и, оставшись с Дэмурой наедине, родственники, понизив голос, принялись допытываться у него:
— Тебе хочется отдохнуть — это мы все понимаем. Но что ты будешь делать?
Дэмура мечтал вовсе не об отдыхе. Дэмуре хотелось бы начать все сызнова — всю свою жизнь. Тогда, будучи восьмилетним мальчуганом, в коротких штанах и парусиновой шляпке, он не стал бы изо дня в день ходить на тренировки по каратэ, а забавлялся бы этими новомодными электронными играми. Вместо того чтобы сражаться в джунглях, обзавелся бы вместительным рюкзаком с трубчатым каркасом и отправился в велосипедный тур по Европе. Месяцы жизни, потраченные в американском плену, можно было бы — подобно Куяме — посвятить изучению криминалистики в Лос-Анджелесе. Впрочем, с какой стати изучать именно криминалистику? Куда лучше отпустить длинные патлы и расхаживать по ночным клубам. Можно было научиться играть на гитаре и создать собственную рок-группу… Но теперь упущенного не воротишь. Не удастся ему автостопом исколесить весь свет, не суждено заводить знакомства с длинноногими, белокурыми девушками. В шестьдесят три года у человека все возможности уже позади. Но когда ему хочется поразмышлять на досуге об упущенных шансах, родные и знакомые сверлят его недоуменными взглядами и с искренним беспокойством допытываются: «Чем же ты все-таки намерен заняться?» Да ничем! Если уж он лишен возможности выбрать себе занятие по душе.
