Танцы на минном поле - Свержин Владимир Игоревич (книги полностью .TXT) 📗
— Мой муж говорит, что в этом году иметь дачу на Черном море не престижно. Лучше мы купим себе что-нибудь на Кипре или на Коста-Браво. — Слегка надув пухлые чувственные губки, промурлыкала она. — А мне очень нравится эта дача. Я бы ее не продавала.
Владимир Ривейрас, занимавший позицию контрнаблюдения у застекленной двери в зимний сад, оценивающе созерцал сцену переговоров со стороны, стараясь по меняющемуся выражению лица определить степень искренности делового партнера. Похоже, красотка говорила правду.
— Хорошо, — наконец кивнул Войтовский, прерывая начавшую было затягиваться паузу. — Я всегда буду рад принимать вас на этой даче. — Он понизил голос и сверкнул из-под черных бровей шляхетско-пиратским взором, — Надеюсь, вы прекрасно проведете там время.
Улыбка, полученная им в ответ, лучше любых заверений свидетельствовала о том, что его надежды не лишены основания.
— Когда бы я мог осмотреть дом? — спросил Михаил.
— Хоть завтра. Мой муж сейчас в тех краях. Вечером он будет мне звонить, я могу сказать ему, чтобы он ждал вас на даче. Только, вот что, — словно вспомнив что-то очень важное, оживилась она. — Там на побережье какое-то ужесточение паспортного режима, или что-то в этом роде, я не совсем поняла, что Павлик мне объяснял. Так что, если решите туда ехать, давайте, я сообщу мужу, пусть он закажет вам пропуска. Ему это не сложно, у него уйма друзей в Кремле, а вам хлопот меньше.
Ривейрас вопросительно посмотрел на командира. Упоминание о Кремле, ужесточении паспортного режима и спецпропусках как-то странно ложились в картинку, нарисованную подполковником Головановым, дополняя и комментируя уже известные факты.
— Благодарю вас, сударыня, — Войтовский церемонно приложился губами к тонкой ручке своей собеседницы. — Однако не стоит беспокоиться. Думаю, нам не составит труда получить пропуска. И все равно, спасибо за заботу.
— Ну что вы, не стоит благодарности, — замахала руками красавица, переставая в этот момент быть подиумной дивой и превращаясь в обычную, очень красивую, милую женщину, изнывающую от тоски среди обилия дорогих игрушек. — У меня к вам просьба, — в завершении разговора сказала она. — Если купите дачу, перезвоните мне, пожалуйста. Вас это не затруднит?
— Напротив, — галантно склоняя голову, ответил Войтовский.
Поезд "Москва-Сочи" покидал столицу ночью с того самого Курского вокзала, откуда для Владимира когда-то начинался путь в московские жители. Сейчас, сидя в купе, он наблюдал за прогуливающимся по платформе нарядом милиции, за откровенно скучающими грузчиками и вспоминал те дни. Вагон был полупустой, ибо толпы желающих погрузиться в волны Черного моря в последних числах ноября не наблюдалось, хоть ты плачь. Михаил, сидевший за столиком напротив него, листал прихваченные в дорогу газеты, порою издавая какие-то нечленораздельные звуки.
— Послушай, — громко хмыкая, начал он. — Так, это не интересно. А, вот: "Лейтенант милиции Котелков задержал торговца наркотиками М…", трали-вали"… в бессознательном состоянии, с сотрясением мозга…"
Дверь купе отъехала, впуская еще одного пассажира. Точнее пассажирку. Девушка обвела присутствующих взглядом удивительно красивых карих глаз, сняла берет, выпуская из-под него волну довольно длинных пушистых каштановых волос, и произнесла со странным, явно не московским акцентом.
— Добрый вечер. Седьмое место здесь?
Стоит ли говорить, что, располагайся это место в другом конце вагона, или даже в другом конце поезда, друзья немедленно поспешили бы перетащить его в свое купе. Ибо, хотя обычно Войтовский с Ривейрасом диаметрально расходились во взглядах на женскую красоту, на этот раз спорить не приходилось, — их спутница была чертовски мила!
Глава 8
Вряд ли архитектор, воздвигнувший в начале века на Лубянке величественное здание страхового общества "Русь" представлял, какой страх будет наводить на Русь его детище. Но, поскольку «поднявшему меч суждено погибнуть от меча», сами сеятели этого страха так же не были избавлены от него. Во всяком случае, чувство, владевшее сейчас генералом Банниковым, было именно страхом. Впервые за последние годы он до боли четко осознавал, что пропустил ход в чьей то непонятной ему игре и теперь не успевает предпринять что-либо, чтобы вновь выровнять шансы.
После вчерашнего доклада из Энска, подтвердившего худшие его опасения, он лихорадочно искал способ выйти сухим из воды, но не
видел возможности выбраться из этого водопада.
"Здесь наверняка заговор", — думал он: "И наверняка, корни его где-то рядом. — Проморгал! Проморгал! Проморгал!" Заложив руки за спину, он ходил из угла в угол своего орехового кабинета, напоминая то ли заключенного в ожидании приговора, то ли тигра, час назад посаженного в клетку. — Товарищ генерал! — Раздался из селектора голос старшего лейтенанта Зинчука. — К вам майор Нефедов. Вы велели ему зайти сегодня.
"Нефедов", — на минуту задумался Банников, пытаясь вспомнить, чему обязан посещением неизвестного лично ему офицера. "Нефедов? А, это из Управления внутренней безопасности. Интересно, что ему нужно?" Тимофей Прокофьевич подошел к висевшему на стене зеркалу и хмуро посмотрел на темные тени под воспаленными от бессонницы глазами.
— Хорошо, пусть зайдет, — возвращаясь к столу, скомандовал он.
Дверь приоткрылась:
Вошедший офицер был невысок ростом и широкоплеч, отчего казался квадратным. Банников внимательно посмотрел на него, пытаясь вспомнить, не доводилось ли ему видеть его когда-либо раньше. По всему выходило, что не приходилось. Но странное ощущение, будто лицо посетителя ему знакомо, все-таки оставалось.
— Слушаю вас, — проговорил хозяин кабинета, пытаясь скрыть досаду от неурочного визита.
— Товарищ генерал, как вам уже сообщил ваш адъютант, я сотрудник Управления внутренней безопасности. Возглавляю группу технических средств наблюдения.
— Хорошо, — кивнул Банников, — что из этого?
— У меня для вас есть новость крайне неприятного свойства.
— Вот как? — Тимофей Прокофьевич сдвинул брови к переносице. "Опять какие-нибудь кулуарные сплетни. Чему удивляться, здесь каждый норовит толкнуть падающего" — Что еще за новости?
— Прежде, — слегка замялся майор, — не могли бы вы отослать куда-нибудь своего адъютанта?
— Зачем? — устало поинтересовался генерал.
— Я думаю, вы сами поймете, прослушав этот материал, — неожиданно понижая голос до шепота ответил Нефедов. — Поверьте, товарищ генерал, я говорю вам правду. — Он сделал характерную паузу, думая, чем подтвердить истинность своих слов. — Простите, Тимофей Прокофьевич, — внезапно спросил майор, словно решаясь на что-то, — вы меня не помните?
— Нет, не припоминаю, — после минутного раздумья ответил Банников.
— Ну да, конечно. Как вы меня можете вспомнить. Может, брата моего вспомните? Сергея Нефедова. Вы с ним на параллели в третьей школе в Нижнем Тагиле учились.
— Точно! — Хлопнул ладонью по столу генерал-лейтенант. — Серега Нефедов! "Квадрат". А ты, выходит, младший брат? Да-а, вот ведь, как бывает. Ну, давай, садись, что стоишь, в ногах правды нет. Так что там у тебя стряслось?
— Да у меня ничего. — Вновь понижая голос, ответил майор. — А вот у вас стряслось. Не могли бы вы все-таки отослать адъютанта?
Банников смерил офицера долгим взглядом и, кивнув, нажал кнопку вызова.
В ту же минуту в кабинете возник старший лейтенант Зинчук.
— Гриша, сходи-ка к полковнику Коновальцу, пусть подойдет ко мне. Да, — словно вспоминая, бросил он, — зайди в буфет, захвати нам с майором какой-нибудь закуски.
— Есть! — откозырял Зинчук, поворачиваясь на месте.
— Ну, давай, выкладывай, — откинулся в кресле Тимофей Прокофьевич.
И Нефедов выложил. Он выложил на стол дешевый корейский плеер, одну из тех штампованных мыльниц, которыми страны Дальнего Востока, к радости подростков, наводнили мировой рынок.
