Тайна Нефертити - Питерс Элизабет (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗

Я уверена, что именно Марк положил начало слухам. К вечеру весь институт жужжал, как растревоженный улей, и даже штатный фотограф, сонный мужчина, который проводил зиму, читая каталоги семян и составляя планировку сада, который разобьет, когда вернется домой, зажал Ди в углу и попытался выудить у нее хоть какую-то информацию. Он так ничего и не добился, но только потому, что ее осведомленность была весьма поверхностной.

В тот же вечер мы принимали гостей — членов комиссии археологов из Европы, приглашенных за несколько недель до этого, так что званый ужин отменить было невозможно. Джон уделял гостям меньше внимания, чем обычно, что означало совсем скромное его количество. Он был полностью погружен в собственные мысли, и его поведение, в равной степени как и все остальное, подогрело растущие подозрения Марка.

Поэтому Марк скорее интуитивно, чем случайно задал тот памятный вопрос, который вызвал бурную дискуссию.

— Вы видели последний отчет об аутопсии Ахнатона? — спросил он одного из гостей, бородатого профессора из Хайдельберга.

По выражению лица Ди я могла судить, что она подумала, будто Ахнатон — недавняя жертва убийства, может, араб или китаец. Остальные, которые знали, что Ахнатон был, кроме всего прочего, еще и мужем Нефертити, вздрогнули, словно чуткие пантеры. Майк, который с отсутствующим видом смотрел в свою тарелку, вылил ложку дымящегося бобового супа себе на колени и вынужден был притвориться, что его цапнул москит. Когда первое потрясение прошло, Марк повторил свой вопрос. К сожалению, он не получил вежливого, беспристрастного ответа. Он задел за живое фанатика.

Не знаю почему, но Ахнатон вызывает в египтологии гораздо больше споров, чем что-либо или кто-либо. Благовоспитанные ученые, которые не станут ломать копья из-за религии, политики или личных дел, вступают в такую яростную полемику, что багровеют лицом, стоит завести разговор о человеке, который вот уже три тысячи лет как мертв. Была ли новая религия Ахнатона и в самом деле монотеизмом, идеей, которую принято приписывать иудеям? Почему его статуи и рисованные портреты изображают его в таком необычном виде? Неужели он действительно женился на собственной дочери и зачал ей ребенка? Находился ли он в недозволенных отношениях со своим приемным сыном? И, наконец, вопрос, поднятый Марком: принадлежал скелет, найденный в небольшом погребении в Долине царей, этому «фараону-еретику» или нет?

Как уверял профессор из Хайдельберга, кости принадлежали Ахнатону, и никто, даже хирург, не сможет доказать, что это не так. Немецкий археолог в защиту своего утверждения выдвинул множество мудреных аргументов, большинство из которых были малопонятны, ибо в пылу страсти его плохой английский стал еще хуже, однако все сводилось к тому, что нужно поверить ему на слово.

Тут он стал апеллировать к достойному герру директору. Я знала мнение Джона: он никогда не верил, что найденный скелет принадлежал мужу Нефертити, и недавнее посмертное вскрытие (Боже мой, сколько же времени прошло послеэтой смерти!) утвердило его в этой мысли. Но он не хотел распалять гостя возражениями, дабы не разгорелась жаркая дискуссия и кто-либо не ляпнул что-нибудь насчет Нефертити. Надо было сменить тему, но Джон не знал как. Он сидел молча и кивал, словно китайский болванчик, со страдальческой улыбкой на лице переводя взгляд с меня на Ди и с Ди на Майка. Радуясь его затруднительному положению, я не удержалась и, только чтобы насолить ему, взяла и сказала:

— И все же, герр профессор, вы не можете не согласиться, что врач, исследовавший кости, не мог ошибиться в возрасте покойного. Если тому было всего двадцать три года, он мог быть Ахнатоном, только если стал отцом ребенка в восьмилетнем возрасте.

Через пять минут сидящие за столом уже яростно спорили, крича друг на друга.

— Как вы можете называть это монотеизмом? — вопрошал Майк, игнорируя предостерегающий взгляд Джона. — Он заставлял людей поклоняться себе, а не богу Атону.

— "Нет другого пути ко Всевышнему, как только через меня", — процитировала я во всеуслышание, вовсе не имея намерения подливать масла в огонь. Майк одарил меня таким взглядом, которым, должно быть, Лютер наградил бы Папу Римского или наоборот, если бы им когда-нибудь довелось встретиться. А оппонент Майка из числа гостей, священник-иезуит, который считался крупнейшим в мире авторитетом в библейской археологии, подавил довольный смешок.

К счастью, в тот вечер обслуживание было спорым, и мы покончили с десертом раньше, чем Джона хватил апоплексический удар. Под его водительством мы вылетели из столовой со скоростью ветра.

Позднее, когда вся наша команда заговорщиков собралась в кабинете Джона, чтобы обсудить пути и средства,Джон предложил на время избегать Ахнатона как темы для разговоров. Свирепый взгляд, который он при этом устремил на меня, ясно говорил, что я одна в ответе за разгоревшуюся дискуссию. Тогда я отплатила ему обвинением в излишней конспирации.

— Этот парень, Марк, уже что-то подозревает, — предупредила я. — И могу поспорить, весь Гурнах взбудоражен слухами. У местных жителей нюх на секреты, особенно если они касаются ненайденных захоронений.

Джон налил себе виски из бутылки, одиноко стоявшей на краю письменного стола и бывшей его единственной уступкой традиции «коктейлей с директором».

— Ну и что! — откликнулся он. — Хотя ты, вероятнее всего, и права, мы, черт возьми, ничего не можем сделать. Вот разве что обнаружить гробницу до того, как один из местных умельцев обставит нас.

Я потянулась за бутылкой. Джон рассеянно убрал ее прямо у меня из-под носа и переставил на дальний край стола.

— Подпои меня, — предложила я. — Может, проболтаюсь.

— Что было в письме Абделала? — Джон размахивал бутылкой передо мной, как морковкой перед упрямым ослом.

— Пожелания всех благ и воспоминания о старых добрых временах. Я довольно равнодушна к скотчу. Попробуй, может, с джином дело лучше пойдет.

— А, дьявол! — Джон со всего размаху поставил бутылку на стол, и немного янтарной жидкости выплеснулось из горлышка.

Майк, осуждающе глядя на своего патрона, выхватил драгоценную бутыль из его рук.

— Если у тебя есть хоть какие-нибудь светлые идеи, Томми, может, ты их выскажешь? — кротко попросил он. — Мы готовы в любой момент поднять паруса и двинуться в путь. Одна беда — не знаем куданам устремиться.

— А почему? — спросила Ди.

— Территория слишком большая, Ди. Нам неизвестно даже приблизительное направление.

— А я-то думала, что это само собой разумеется, — объявила Ди.

Четыре головы как по команде повернулись к ней.

— Само собой разумеется? — тихо повторил Майк.

— Конечно. — Ди взмахнула ресницами и улыбнулась ему. — Это же гробница царицы, правильно? Ну а на карте есть место, которое называется Долина цариц. Так в чем же проблема?

Все четыре головы поникли.

— Ну дает! — пробормотал Майк. — А я-то уж подумал... Послушай, детка! В Долине цариц действительно находятся гробницы цариц. Это гениально подмечено. Но той гробницы там не может быть.

— Но почему?

— Она не того периода, — ответил Джон, почему-то пристально вглядываясь в надутое лицо Ди. — Захоронения в Долине цариц более поздние.

— Тогда как насчет Долины царей? — предложила вариант сметливая Ди.

Я не знала, смеяться или плакать. Однако засмеялся-то Джон и не над Ди — оказывается, это я его так рассмешила.

— Томми, если бы ты видела свое лицо... Ну, расскажи барышне, как обстоит дело с Долиной царей.

— Во-первых, каждый камень в этой проклятой Долине перевернут сотни раз. Во-вторых, погребены там в основном цари, а не царицы...

— Постойте-ка, — перебил меня Майк, рассеянно обхватив бутылку скотча и в задумчивости слегка раскачивая ее, — есть вероятность, что некоторые царицы этой династии похоронены в гробницах своих мужей. Аменхотеп III...

— Ох, давайте не будем заводить еще одну нескончаемую археологическую дискуссию ни о чем. Ясно, что царица не похоронена в гробнице своего мужа, поскольку та находится в двухстах милях отсюда. Она не могла быть похоронена и в Долине цариц, потому что это место использовалось для погребений до... ну, скажем, до Девятнадцатой династии. Одним словом, она умерла раньше. Мы не можем также принимать во внимание гробницы других цариц Восемнадцатой династии, поскольку те немногие, которые обнаружены, разбросаны по всем скалам. Кроме того, есть одно обстоятельство...